Время вспоминать

– Помоги мне лучше сесть, ? сказала Хоакина. ? Садись сама и расскажи, что тут происходит. Нет, ? остановила она Соле, когда та придвинула тяжелый стул к кровати, ? дай мне сначала зеркало.

– Сеньора, может, пока не надо? ? начала Соле, в ее глазах плескалась забота.

– Я что ? с памятью и лица лишилась? ? рассердилась Хоакина. ? Быстро неси.

С лицом все было в порядке. Кроме бледности и синевы под глазами. На месте оказались и растрепанные сейчас и не очень чистые каштановые волосы с немного посветлевшими прядями. «Наверное, выгорели на солнце, ? решила Хоакина, внимательно вглядываясь в свои разноцветные глаза, один карий, другой зеленый, предмет гордости деда Риверы и ее смущения. ? Без шляпки я что ли тут ходила?» Она потрогала темные ровные брови, крупный нос, предмет гордости деда де Веласко, ныне покойного, и ее скрытого отчаяния. Затем коснулась губ, оскалила и осмотрела на редкость ровные белые зубы, хоть в чем-то повезло, и ощупала шею, постепенно продвигаясь к затылку. Там, по словам доктора, должна быть шишка.

– Ай, ? вскрикнула Хоакина и отдернула руку.

– Сеньора, ? всполошилась уже усевшаяся было Соле.

– Перестань, ? шикнула Хоакина, покосившись на дверь. ? Говори ? как так получилось, что я замужем за Фернандо Агиларом? И что со мной произошло, что я памяти лишилась? Я упала?

– Я не знаю, сеньора, ? шмыгнула носом Соле. ? Вас нашли позавчера, в пятницу, поздним вечером. Вы лежали прямо в тростнике дона Пабло, без сознания, словно мертвая. Ах, сеньора…

– Хватит, ? снова прервала зарождающиеся рыдания Хоакина. Соле всегда была очень впечатлительной, как и очень преданной. ? Что я там делала? И кто такой дон Пабло? Впрочем, нет. ? Она схватилась за голову одной рукой. ? Оставим мое падение и дона Пабло. Почему я замужем за Фернандо Агиларом и сижу в колониях?

– Потому что он здесь живет, у него плантация с кофе, ? захлопала глазами Соле.

Хоакина захотела прибить служанку, как совсем недавно Фернандо доктора.

– Соледад, ? прорычала она, чувствуя, как снова в глубине головы зарождается боль. ? Мать и дед, как и все Ривера, скорее оставили бы меня в старых девах, чем дали согласие на такой брак. Что случилось? ? Хоакина вдруг испугалась. ? Они живы? Никто не умер? А отец?

Соле замотала головой.

– Слава богу. Тогда что, черт возьми, произошло?

– Сеньора, не ругайтесь, ? ойкнула Соле. ? Ваша мама бы…

– Я сейчас еще не так заругаюсь, если ты мне все не расскажешь.

– Да нечего рассказывать, сеньора, ? жалобно заломила руки Соле. ? Вы сами вышли за сеньора. Говорили, что любите его.

Хоакина будто налетела с разбегу на стену, о которую разбились все воображаемые ужасы, случившиеся с ее семьей. Начиная от смерти родителей и заканчивая разжалованием или разорением деда.

– Что я говорила?

– Вы вышли за сеньора Агилара по любви. И сеньора де Веласко, отца, уговорили. А он уже и вашу маму, и деда. Точнее, ваш отец попросил вашу бабушку-маркизу, и она… ? Соле запнулась.

– И она скрутила в бараний рог маму и дедушку Ривера, понятно, ? прошептала Хаокина.

– Сеньора, не ругайтесь, ? снова начала Соле.

Но Хоакина только отмахнулась. Стоит ли сейчас думать о воспитании и плохих манерах, когда она теперь не сеньорита де Веласко, а сеньора де Агилар. И сидит не в столичном особняке, а где-то на задворках королевства, в колониях Акульего залива. Вряд ли здесь тщательно соблюдают этикет и следят за воспитанием и речью. И Хоакину сейчас занимало точно не это.

– Я влюбилась в Фернандо Агилара, ? сказала она своему отражению. ? Да еще и пошла на конфликт с семьей и уехала в колонии. И это не сон, потому что шишка на затылке очень болит. Соле, ? она кинула взгляд на служанку, сгорбившуюся на стуле. ? А он? Он тоже в меня влюбился? Или ему было достаточно того, что я племянница маркиза и богата? Наверняка он и помыслить не мог о такой партии.

– Ну… ? протянула Соле, снова принимаясь шмыгать носом. ? Вы точно считали, что да. Сеньор Фернандо сильно привязан к вам. Это видно. Во время перелета вы почти не выходили из купе. ? Соле хватило совести покраснеть.

– Да ну? ? прищурилась Хоакина, чувствуя, как шею тоже заливает краска смущения.

– Да, да. И здесь он… э-э-э… в общем, когда вас нашли, он с ума сходил от беспокойства. И с доктором ругался. Вот.

Хоакине сильно хотелось вытрясти из служанки все, что она знала или подслушала и подсмотрела из их отношений с Фернандо Агиларом, однако разговор выходил уж слишком неприличным. Придется пока поверить в брак по любви.

Хоакина зацепилась за фразу, показавшуюся ей интересной.

– Ругался с доктором? Из-за чего?

К ее удивлению, Соле хоть и перестала смущаться, но замялась. И прежде, чем ответить, огляделась по сторонам.

– Доктор Варгас считает, что вы ничего не помните из-за шишки. Вы неудачно упали. Только вот сеньор Фернандо думает, что на вас могли напасть.

Хоакина фыркнула от неожиданности.

– И почему он так решил?

Соле вздохнула.

– То есть я успела не только выйти замуж, но и завести врагов, ? сказала Хоакина, опуская зеркало на одеяло. ? Вечером покажешь, где лежат бумаги, что я привезла с собой. В том числе письма. Поняла? Будем есть кабана по частям.

Хоакина сидела на кровати, облокотившись спиной на мягкие подушки, и ждала мужа. Она была умыта, одета и даже с уложенными, хоть и не вымытыми, как следует, волосами. Все эти чудеса, почти не потревожив шишку, сотворила Соле с помощью местной горничной, синекожей и высокой, с добрыми глазами цвета спелого красного винограда. Судя по всему, она была искренне рада выздоровлению хозяйки, потому что постоянно улыбалась.

Хоакина с тоской подумала, что придется привыкать к тому, что здесь вся домашняя прислуга, кроме Соле, из местных жителей. И еще множество их работают на плантации. Заново привыкать. Как и к пению незнакомых птиц за окном, крикам неведомых зверей по ночам, разносящихся по округе, чужому дому и чужому человеку, ставшему ее законным супругом. Именно он сейчас входил в ту самую красивую дверь комнаты. Ее комнаты, поправила себя Хоакина.

Фернандо Агилар не изменился с тех пор, как сидел за большим столом напротив нее осенним вечером в огромном зале. Те же острые скулы и серые глаза, нетипичные для жителя колоний. Та же стройная, даже изящная фигура, которую не портила немного старомодная одежда. Хотя нет ничего удивительного в том, что мода на островах Акульего залива отставала от столичной.

Теперь Фернандо явился без жилета и пиджака или сюртука, в одной светлой рубашке, что само по себе было небрежностью. Впрочем, пожала про себя плечами Хоакина, кто их знает, этих плантаторов. Может, у них так и ходят в доме, если не собираются никуда выезжать. Здесь было гораздо жарче, чем в Аройо де Оро. Да и нравы, судя по всему, свободнее. Настолько, что кто-то, возможно, стукнул сеньору де Веласко по голове.

– Доброе утро, Хоакина. Как ты спала? Голова не болит?

– Доброе утро, се… Фер… ? она бы тряхнула головой от досады на собственную неуклюжесть, но опасалась. ? Спала я неплохо, учитывая обстоятельства. И у меня пока ничего не болит.

– Меня зовут Фернандо, ? сказал он, останавливаясь у кровати. ? Ты действительно меня не помнишь?

– Мы были знакомы, ? ответила Хоакина, чувствуя себя крайне неловко. И как она будет с ним завтракать, выходить в местный свет или коротать вечера в гостиной? Не говоря уж о еще одной стороне супружеских отношений.

– Опера и ужин в доме кабальеро Риверы, да, ? кивнул Фернандо, рассеянно озираясь по сторонам. ? Ты не против, если я присяду?

Но он не присел ни на найденный стул, ни на кресло у туалетного столика, ни на кровать рядом с Хоакиной, а отошел к открытому окну и оперся руками о подоконник.

– Прости, все это очень неожиданно и странно. То, что с тобой случилось. Доктор Варгас сказал не волновать тебя и сильно не расспрашивать. Он думает, что память вернется сама, через несколько дней. Или…

Фернандо замолчал, а Хоакина, которая чуть повернула к нему голову, успела заметить, как он снова нервно переплетает пальцы рук.

– Или? ? прервала она затянувшееся молчание.

Пальцы замерли, а Фернандо тяжело вздохнул.