Исповедь девственницы

– Фу, волосатая какая, – глядя на мою промежность, поморщилась Агапова, верная собака Орловской.

Весь класс вслед за Агаповой тоже уставился на мою промежность.

Ну да, какая есть. Куда же мне их девать. Я как-то воспользовалась бритвой отчима и сбрила волосы в подмышках, но Ирка Степанова мне потом сказала, что они от этого будут гуще расти, и я больше не экспериментировала со своей растительностью.

– Митрофанова сиськи в раздевалке забыла, – сообщила Орловская толпе, окружающей её, и толпа захихикала, посмотрев туда, где у меня должны были находиться сиськи .

– Зато ты у коровы одолжила, – огрызнулась я.

– Завидуешь? Завидуй молча, – в свою очередь отреагировала Орловская и демонстративно засмеялась.

Во дура, – подумала я, – вышла на зачёт в раздельном купальнике. Он же слетит с твоих буферов, как только ты сиганешь с тумбочки в воду. Или расчёт именно на это?

Наконец на бортик вышел Макс в компании нескольких ребят. Как же хорошо, что он не присутствовал при этой перебранке, которая кончилась явно не в мою пользу.

Макс выглядел шикарно. Широкие мощные плечи, длинные руки с развитыми бицепсами, пресс с кубиками и огромный выпирающий бугор в чёрных плавках.

К нему тут же подскочила Орловская, выпятив сиськи. Макс краем глаза посмотрел на неё и прошёл, не задерживаясь, к группе одноклассников, стоящих в сторонке. На меня он, к моему огорчению, даже не взглянул. Ну ничего… Вот поплыву, как богиня, как торпеда, сразу все обратят внимание.

На бортик вышел Эдуардыч с журналом в руке и модным электронным секундомером на шее. В свои сорок с небольшим он имел довольно подтянутую фигуру и весьма потрёпанное алкоголем лицо.

– Та-ак, чемпионы, готовы к страшным подвигам? – бодро проговорил он.

– Константин Эдуардович, а на тройку за какое время надо проплыть? – ангельским голоском прочирикала подскочившая к физруку Орловская, выставив вперёд свое вымя.

– На тройку… – задумчиво ответил Эдуардыч, просмотрев на Орловский бюст, – проплывут не все. Особенно в раздельном купальнике.

– У меня другого нет! – фальшиво расстроилась Орловская.

– Так, первыми плывут женщины. По три штуки, – перешёл к делу физрук. – О, Лера, ты здесь! Хорошо…

Эдуардыч, заметив меня, потеплел. Я была единственная, кого он считал человеком. Видимо, за мою профессиональную, хотя и оборвавшуюся слишком быстро, спортивную карьеру.

– Плыви в первом заплыве и можешь быть свободной.

Я покорно кивнула.

– Первый заплыв!.. – прокричал на весь бассейн физрук, – Степанова, Митрофанова, Губерман.

Ирка Степанова была моей подругой, одной из немногих. Хотя, как подругой… Скорее, приятельницей. Она была абсолютно беззлобной и занималась в музыкальной школе. Она нравилась мне за детскую непосредственность во всех вопросах и спокойное, даже буддистское, отношение к жизни. Одним словом, ей было на всё насрать.

Мила Губерман была тощей глистой с выпирающими коленками, нервозной, плаксивой и тихой. Но даже у неё, чёрт побери, были сиськи!

Я медленно и профессионально протёрла языком стекла плавательных очков изнутри и встала на среднюю дорожку. Краем глаза я увидела, что далеко не все обратили внимание на наш выход. Кучка ребят, стоявших поодаль, говорила о чем-то своём. Среди них был и Макс. Но как же мне было нужно, чтобы он сейчас смотрел на меня!

Я, чтобы привлечь его внимание, стала, разминаясь, вращать руками.

– О, Митрофанова сейчас рекорд поставит! – крикнула Орловская и заржала, как лошадь.

– Внимание! – пробасил физрук, – все подошли сюда, два раза повторять не буду.

С этими словами все, в том числе и Макс, подошли ближе.

– По первому свистку залезаем на тумбочку, – начал объяснять Эдуардыч, – Лера, показывай.

Я была на седьмом небе от счастья. Теперь все смотрели на меня! Когда физрук свистнул, я вальяжно, как настоящий мастер спорта, встала на тумбочку.

– По команде "На старт!" принимаем стартовое положение, – сообщил Эдуардыч.

Я грациозно встала раком. Именно эта поза и являлась тем самым стартовым положением.

– О, боже мой! – послышался сзади возглас Орловской.

– Мать моя женщина! – простонала Агапова.

Мальчики же издали только тихое "О-о-о", увидев мою большую жопу во всей её красе…

– Так, Орловская, – призвал к порядку Эдуардыч, – что за реакция? Ты тоже будешь так стоять. Стартовый прыжок мы отрабатывали на уроке. Он входит в оценку.

– Нет, так шикарно я никогда не раскорячусь, – покачала башкой Орловская.

– Итак, – продолжил физрук, – по команде "На старт" принимаем стартовое положение и по свистку прыгаем в воду. Всем ясно? Плывем два бассейна любым стилем, как умеем. Но лучше кролем.

– А на пятёрку за сколько надо проплыть? – спросил Влад Лисовец, мой бывший парень, правда, не знавший об этом, как я уже говорила.

– Юноши на пятёрку 45 секунд, – сообщил физрук, – девушки 55.

– Ого! – по рядам моих одноклассников пронёсся испуганный ропот.

– Первый заплыв! – скомандовал физрук, довольный произведённым эффектом.

Я, Степанова и Губерман вскарабкались на тумбочки.

– На ста-арт! – торжественно протянул физрук.

Мы дружно нагнулись. Раздался громкий свисток.

Я, вытянувшись в струнку, прыгнула в ледяную воду. Я старалась плыть не столько быстро, сколько красиво, чтобы произвести максимально шокирующее впечатление. На повороте я даже сделала "сальто", чем вызвала вспышку эротического безумия у всех мальчиков класса. Во всяком случае, мне так хотелось.

Когда я финишировала, то увидела, что весь класс столпился у моей дорожки. Некоторые в восхищении аплодировали, остальные с удивлением смотрели на меня.

– Тридцать восемь и семьдесят три сотых секунды, – гордо произнёс Эдуардыч.

Класс присвистнул.

– Рыба! – восхитился придурок Самохин.

– Она чё, занималась! – сделал вывод Евтушенко – двоечник, курильщик и мотоциклист.