Пленники горы

– Есть трудности?

– В основном, организационные: дача показаний, очные ставки, следственный эксперимент, выступление в суде и так далее.

– Этого допустить нельзя. Подумай, какая травма для детской психики.

– Ясное дело. Конечно же, не допущу, но нарушений придётся сделать уйму. Говорю же – заварили кашу.

– Скажи, пожалуйста, – Муса задал вопрос, ради которого он, собственно, и пришёл сюда, – насколько опасен этот человек?

Фахраддин на миг задумался. Он хотел было сказать, что думает на самом деле, поделиться «планами на будущее», но вовремя спохватился.

– Опасен? Не больше, чем другие преступники.

– Я слышал, он угрожал нашим парням.

– Много ли стоят угрозы полоумного.

– Вчера мы с женой обсуждали эту проблему. Она очень боится, что бандит может навредить детям.

– Передай ей, чтобы не волновалась. Человеку, совершившему столько преступлений, светит не менее тринадцати лет, – сказал Мамедбейли, – к тому же типы, подобные ему, в колонии долго не живут: уходят на тот свет или от туберкулёза, или от удара ножом.

Последние слова Мамедбейли произнёс задумчиво, глядя перед собой отсутствующим взглядом.

Муса посмотрел на полковника, хлопнул ладонями по коленям и встал.

– Пойду, пожалуй, – сказал он, – передам твои слова жене.

Фахраддин тоже встал.

– Чаю не выпил…

– Как-нибудь в следующий раз.

– Надеюсь, по другому, более радостному поводу, – кисло улыбнулся Фахраддин.

Он проводил Мусу до двери. Они пожали друг другу руки. Муса повернулся, чтобы уйти, но Фахраддин взял его за локоть.

– Да, чуть не забыл. Ты… вот что. Поговори с сыном, а я поговорю со своим, – Мамедбейли говорил медленно, подбирая слова, – пусть меньше шляются по горам и лесам. Им, искателям приключений, через четыре года в институт поступать.

– Понял. Обязательно поговорю, – сказал Муса.

Разговор с бывшим другом детства хотя и немного успокоил его, но оставил на душе неприятный осадок. Для себя он решил, что подробности разговора сообщать жене не стоит. Особенно в той части, которая касалась ребят. Несомненно, родителям Эмина их отношения явно не по душе. Однако, пусть последнее слово будет за Мамедбейли-младшим. Ему решать, дружить им или нет. Со своим сыном повторно эту тему он обсуждать не собирается.

Через два дня после их разговора отца и сына Мамишевых этапировали в Баку. Спустя два месяца состоялся суд. Старшему Мамишеву дали тринадцать лет с отбыванием в колонии строгого режима. Мамишев-младший, как несовершеннолетний, получил два года детской колонии.

Событие это и связанные с ним переживания со временем стали терять остроту. Жизнь берёт своё. Сакина-ханум почти успокоилась, ей уже не казалось, что бандит приведёт свои угрозы в исполнение.

Последняя точка в этой истории будет поставлена ещё через три месяца. В один из холодных зимних вечеров в доме Мусы Атагарлы раздастся звонок. Фахраддин Мамедбейли сообщит соседу, что осуждённый Сардар Мамишев скончался от ножевого ранения, полученного во время массовой драки в колонии. Голос его будет спокойным и равнодушным.

Муса окончательно успокоится. Бандит мёртв, а мёртвые не в силах повлиять на судьбы живых. Каким бы исчадием ада они ни были.

X

5 августа 1984 года.

Четыре часа пополудни. Уже час Эмин и Заур находятся на покорённом ими Улубаше. Дует пронизывающий ветер. Солнце жжёт неимоверно, но от холода не спасает. В ушах звенит. Носы и уши у обоих красные, особенно у Заура. Пора возвращаться, но ребята продолжают сидеть. Их охватывает волшебное чувство умиротворённости и покоя. Время будто бы остановилось. Подобное ощущение возникает лишь на вершине горы (и ещё, говорят, посреди океана).

– Красиво, – говорит Эмин, – до чего же красиво.

Заур в знак согласия кивает головой. Эмин поворачивается к другу, выражение его лица торжественно.

– Давай поклянёмся, – говорит он.

– В чём? – спрашивает Заур.

– В том, что вернёмся сюда ещё раз, когда станем большими.

– Давай.

Эмин напряжённо смотрит вдаль, будто пытаясь разглядеть что-то очень важное для них обоих. В уголках глаз застыли слёзы. То ли от пронизывающего ветра, то ли от избытка чувств.

– Как же красива наша земля. Давай поклянёмся, что будем беречь её, как зеницу ока.

Заур молча кивает головой.

– И давай поклянёмся в вечной дружбе.

– Давай.

Эмин достаёт из кармана перочинный нож. Закусив губу, он острым, как бритва, лезвием делает надрез на тыльной стороне левой кисти.

– Поклянёмся кровью и священной горой Улубаш.

Он протягивает нож Зауру. Тот берёт нож и делает такой же надрез на своей руке. Они прикладывают раны друг к другу.

– С этого дня мы кровные братья, – говорит Эмин. – Ничто и никто не сможет встать между нами.

– Только смерть.

– А может, и смерть будет бессильна. Если проживём жизнь, как мужчины, или погибнем за Родину, то попадём в Рай и там обязательно встретимся. Здорово, правда?

Заур смотрит на друга влажными от слёз глазами.

– Да, здорово, – говорит он и, немного подумав, добавляет, – но нужно попасть на один и тот же уровень.

– Какой ещё уровень. Это же Рай! Гуляй, где хочешь.

– Нет. Бабушка говорила, что Рай имеет семь уровней. Я только первый и последний запомнил, Иллиюн и Фирдовс. Сказочный семиэтажный дом. Чем больше благих дел совершишь, тем выше этаж.