Холодный как мрамор

Его признание удивило продавщицу, и ее глаза выразили нам сочувствие.

– Боже, – наконец произнесла она. – Это правда отстой. – Она повернулась к Мише. – Вы сказали, две ваши подруги умерли после игры.

– Да, наша подруга утонула на Гавайях примерно через месяц после смерти Оливии. И то, как она умерла, с поразительной точностью, в деталях совпадало с предсказанием, – подтвердила Миша.

– Мы думали, что закончили игру. Девушка, которая была рассказчиком, всегда носила медальон, и у нас была теория, что каким-то образом медальон связывал ее с ее мертвой бабушкой – как проводник между миром духов и нашим. Мы подумали, что мертвая бабушка могла быть тем духом, который давал этой девушке, Вайолет, идеи для историй смертей, которые та рассказывала во время игры, – продолжила я. – Но теперь мы почти уверены, что ошиблись. Вайолет все еще заставляет людей в школе играть в подобные штуки.

Продавщица вздохнула.

– Я не совсем тот человек, который может помочь. Моя начальница в этом настоящий эксперт, но она улетела на каникулы в Лондон.

Это меня несколько разочаровало; нам нужен был мастер, а не подмастерье. Но у нас не было времени быть привередливыми.

– Все, что ты скажешь, нам поможет, – взмолилась я.

Продавщица продолжила:

– Смотри. По крайней мере восемьдесят процентов людей, которые приходят сюда, – просто позеры, покупающие какие-то вещи, чтобы принести их домой или впечатлить ими кого-то в офисе. Это правда расстраивает. Но у вас, ребята, настоящая паранормальная проблема. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам. Пойдемте в подсобку.

Она провела нас в подсобное помещение, огороженное стеллажами с травами. Вокруг одного из столов с книгами были расставлены стулья, продавщица опустилась на один из них и предложила нам присесть.

– Кстати, я Кирстен, – представилась девушка. Мы тоже представились.

– Генри, – повторила Кирстен, когда тот представился. Кажется, она с ним флиртовала. Я также заметила, что девушка все время смотрела на Мишу, или, вернее, куда-то поверх нее, как будто у той выросла вторая голова. Кирстен глубоко вздохнула, прежде чем заговорить.

– Итак, вы уже, вероятно, знаете, что первоначальные правила игры «Легкий как перышко, твердый как доска» не сильно отличались от современной версии. Есть исторические свидетельства того, что в эту игру играли по всей Европе и на разных языках. Один ребенок лежал на полу, все остальные клали свой палец под его тело, рассказывалась история о том, как этот ребенок умрет, и затем все начинали петь.

Миша вмешалась:

– Да, только вот когда мы играли в игру, рассказчица по-настоящему видела огонь, когда наступила очередь МакКенны, что странно, ведь…

Я попыталась заставить подругу замолчать, бросив на нее хмурый взгляд, но та лишь закатила глаза. Трей, который всегда был на моей стороне, резко прервал ее:

– Не надо.

– Да ладно вам, – настаивала Миша. – Если Кирстен собирается нам помочь, она должна знать всю правду!

Я почувствовала румянец на щеках и посмотрела себе под ноги, желая провалиться сквозь землю, пока Генри слушал скучные подробности того, что мы делали в подвале его дома в ночь накануне дня рождения Оливии.

– Это странно, потому что сестра МакКенны сгорела, когда мы были во втором классе. Вайолет словно бы увидела смерть Дженни, когда попыталась предсказать, как умрет МакКенна. Это было первым звоночком о том, что Вайолет – не от мира сего. Она только переехала в наш город и никак не могла знать о том, что дом МакКенны сгорел.

Глаза Кирстен оживились и остановились на мне.

– Подожди секунду. Твоя погибшая сестра была твоим близнецом?

Я кивнула.

– Идентичным?

Я снова кивнула.

– Они были очень близки, – сказал Трей. – Из тех близнецов, которые говорят на своем языке между собой.

Кирстен радостно хлопнула ладонями:

– Это потрясающе. Подожди здесь.

Она встала из-за стола и пошла к кассе. Ключом, который висел на цепочке у нее на шее, Кирстен открыла стеклянную витрину с украшениями и что-то достала оттуда. Девушка взяла с нижней полки сумочку и вынула из нее что-то похожее на зажигалку. Немного покрутив выключатель, она сделала свет приглушенным, чтобы создать более уютную атмосферу.

Затем Кирстен взяла пучок шалфея с полки в самом дальнем углу магазина. Вернувшись за стол, она посмотрела на меня.

– Сделай одолжение и просто подержи это в руке.

Она положила мне на ладонь холодное медное ожерелье с овальной подвеской из розового камня. Оно оказалось тяжелее, чем выглядело.

– Что мне с этим делать? – спросила я.

– Просто подержи. Не волнуйся, это всего лишь маятник. Виккане часто используют такие штуки, чтобы задать вопросы миру духов или богине земли – ну, или тому, во что веришь. Я просто хочу, чтобы он впитал немного твоей энергии, – объяснила Кирстен, поджигая кончик палочки для благовоний и встряхивая ее, чтобы затушить огонь. Все это доставляло мне беспокойство: как будто бы она собиралась спросить, слышала ли я голоса, будто бы она знала, что мне уготована другая участь, чем остальным посетителям магазина «Благовония и Камни».

Я держала цепочку между двух пальцев, маятник свободно висел на ней. От шалфейной палочки клубился дым, заполняя весь магазин запахом, таким же сильным, как запах настоящей итальянской пиццы с большим количеством базилика. Генри указал на датчик дыма и спросил:

– Он разве не должен сработать?

– Что, это? Нет, мы вынули батарейки из него… по этой причине, – ответила Кирстен. Она встала и направила дым, водя палочкой по кругу по направлению ко мне и быстро шепча себе под нос неразборчивые слова. Я начинала нервничать.

– Если не возражаешь, поясни, что это ты делаешь? – спросила вместо меня Миша. Кирстен закончила ритуал, прежде чем ответить.

– Каждый раз, когда я использую маятник, даже выполняя незначительную викканскую задачу, мне нравится чистить пространство и устанавливать защитное поле. Ничего такого необычного, знаете ли. Безопасность превыше всего.

«Забавно, что она упомянула о безопасности, только что признавшись, что датчик дыма не работает», – подумала я.

– Когда мне остановиться? – спросила я, чувствуя себя неловко с цепочкой в руке.

– Просто позволь ему повиснуть, – посоветовала мне Кирстен. – Иногда – но не всегда – между близнецами существует духовная связь, которая выходит за границы между миром духов и миром материальным.

Трей, сидевший рядом, положил руку мне на колено и слегка сжал его, зная, что я не люблю обсуждать Дженни с посторонними.

– Она бы не хотела, чтобы я рассказывала об этом, но призрак нашей подруги преследовал МакКену в ее спальне, – сообщила Миша.

Я посмотрела на подругу с презрением и помотала головой. Я была не против того, чтобы Кирстен об этом узнала, но надеялась, что Миша учтет, что Генри сидел рядом. Я не знала, рассказала ли она ему о преследованиях призрака перед тем, как забрать меня сегодня. Но вот если бы моя покойная сестра навещала моих друзей, а они не рассказали бы мне об этом, то я не на шутку бы разозлилась.

– Они не были по-настоящему близки с Оливией, но по неизвестной причине…

Генри выпрямился на стуле.

– Погоди-ка, Оливия появлялась в твоей спальне? – спросил Генри, подтверждая, что Миша опустила днем некоторые детали рассказа. По понятным причинам в его голосе слышалась скорбь. Хотя я и немного чувствовала вину за то, что не рассказала Генри об этом еще осенью, но понимала, что было бы слишком странно обращаться к нему с этой новостью, учитывая тогдашние обстоятельства.

– Я думала, ты рассказала обо всем Генри перед тем, как заехать за мной! – рявкнула я на Мишу.