ДОРОГА ЖИЗНИ ГВАРДИИ РЯДОВОГО

12.1.42. Состоялась перепалка Гитлера с фон Леебом. Гитлер настаивал на удержании фронта на Валдайской возвышенности. Фон Лееб требует дополнительные силы. И 15.1. требует освободить его от должности. Наступил «кризис командования». 17.1. командование группой армии принял на себя Кюхлер (там же).

Сын баварского юнкера, участник Первой мировой войны, активный участник Польской кампании 1939 года Георг фон Кюхлер, командующий 18-й армией, которая получила в 1940 году лично от Гитлера «почетную задачу»: взятие столицы Франции – Парижа. Это его армия после объявления Парижа открытым городом 14 июня 1940 года – за месяц до национального праздника Франции – прошла победным маршем по Елисейским полям. Кампании 1939 и 1940 годов 60-летний Кюхлер провел блестяще. Часто он сам, сидя в люльке мотоцикла, командовал боевыми действиями, был внимателен к раненым и простым солдатам. За боевые операции тогда ему было присвоено звание генерала-полковника. При формировании наступательных сил для вторжения в Советский Союз 18-я армия была приписана к группе армий «Север» под командованием Вильгельма фон Лееба. В состав 18-й армии вошли 8 пехотных дивизий и 3 корпуса. После захвата Литвы, Латвии и Эстонии 18-я армия вплотную подошла к Ленинграду, но взять город не смогла. После его назначения командующим группы армий «Север» !8-я армия, перешедшая под командование генерала Георга Линдемана, действовала вместе с 16-й армией, которой командовал Э. Буш. Им противостояли 12 советских армий. Армии Кюхлера не были готовы к ведению войны условиях зимы, тем более что морозы в то время достигали 30 градусов. Для прорыва к Ленинграду и разгрома частей Красной Армии, в чем он не сомневался, Кюхлер ждал наступления весенней распутицы. А пока он пытался навязать позиционную войну. Но 21 января 281-я дивизия попала в окружение под Холмом, 8 февраля был окружен 2-й корпус под Демянском. Контрнаступление частей Красной Армии у Старой Руссы удалось остановить только после рукопашных уличных боев. Успех начатого 15 марта контрнаступления немецких частей с приходом весенней распутицы и новых «весенних дивизий», позволившие немцам уничтожить 17 дивизий к середине июля в Волховском котле, не решил для Кюхлера его главную задачу – захват Ленинграда. За успехи в боевых действиях он сам был произведен в фельдмаршалы, но стоявшая перед ним боевая задача так и осталась нерешенной. Новая атака на Ленинград была назначена на конец осени 1942 года. Для этих целей сюда была переброшена 11-я под командованием Эриха фон Манштейна. Под его началом в составе этой армии находились 4 пехотные и 1 танковая дивизии, 2 дивизии люфтваффе и 1 горная. Планы немцев по новому наступлению на Ленинград были сорваны более «ранним», чем полагали немцы, переходом в наступление частей Красной Армии. И армия Манштейна оказалась связанной оборонительными боями, а вскоре после окружения Сталинграда эта армия была переброшена туда. Единственное, что оставалось делать Кюхлеру, поддерживать блокаду и отражать непрерывные атаки частей Красной Армии. 12 января силами 12 дивизий советское командование нанесло удар по Шлиссельбургу и через неделю к городу был пробит 10-километровый коридор. Впервые за семнадцать месяцев город получил связь с внешним миром.

Блокада Ленинграда фактически погубила военную карьеру Кюхлера. В его распоряжении были оставлены 43 неукомплектованные дивизии, в основном пехотные, одна мотопехотная, практически не осталось артиллерии.

«Кризис командования», зафиксированный Гальдером, имел свои корни, чреват был и значительными последствиями для вермахта. Считается, что Вильгельм фон Лееб открыто выражал свою ненависть к нацистам, что за это он получил от Гитлера прозвище «неисправимого антифашиста». Однако, военная биография и деяния милитаризованного баварца контрастируют с эпитетом, данным ему главным немецким фашистом. Он отнюдь не был противником второй мировой войны. Так, ознакомившись с оперативным планом «Гельб», он выступил против Западной кампании вермахта «дабы, как он считал, не погубить (!?) репутацию (!?) Германии в глазах мировой общественности», но был ярым сторонником «Барбаросса», движения на Восток, вторжения в СССР. Любил не раз вспоминать, как он, 24-х летний артиллерист, в составе экспедиционного корпуса душил Ихэтуаньское 1900 года восстание в Китае. Показательно также и то, что не отказался от фельдмаршальского жезла и от рыцарского креста за Французскую компанию 1940 года. Правда, эти почести, полученные от Гитлера, замешаны были на его личной и семейной горечи: у 63-летнего потомственного военного прервалась династия – в Польской кампании 1939 года погиб его единственный сын. Непосредственным же виновником его гибели он считал Гитлера.

Не могу не привести «оценку» деятельности фон Лееба автором «Зубра» (книги о Тимофееве-Ресовском, коллаборационисте, работавшем на Гитлера и проводившем опыты на людях, среди которых могли быть и его соотечественники) Даниилом Граниным, никогда не упускающем ни единого случая, чтобы не бросить камень или хотя бы тень на советского человека (кем бы ни был этот человек: солдатом или хотя бы просто «советским»). Одним из тех, кому хочется, чтобы Россия, ее народ вечно каялись. Не кажется ли Вам, господин Гранин, что настанет и такое время, когда вам, вкупе со всеми недругами советского человека придется покаяться перед ним. Автор разразился огромной статьей на страницах «Российской газеты» от 1 апреля 2005 года под названием «Немецкий лейтенант и его дочь». Выпестованный писательским трудом талант Гранина позволяет ему вуалировать свои истинные замыслы и мысли. Так, автор пишет, критикуя, так сказать, некоего немецкого лейтенанта Гейнца, одного из вояк группы армии «Север»: «Голодная смерть сотен тысяч горожан его не смущает, он ее торопит, скорей бы они передохли. Не все офицеры вермахта так настроены, командующему группы армии «Север» генерал-фельдмаршалу фон Леебу претит мысль (?), что он командует войсками, которые не столько воюют, сколько заняты «полицейской операцией» удушения гражданского населения. Он неоднократно признает это в своем дневнике. Кончается тем, что он подает в отставку».

Трудно сказать, что вызывает умиление у Гранина. То ли сам факт прошения об отставке, то ли неприемлемость неких «полицейских функций», то ли несогласие с Гитлером о методах уничтожения (но уничтожения же!) Ленинграда и ленинградцев!? Но Гранин верен своим устремлениям «облагородить» врага советов.

А что же в действительности? Обратимся к историческим фактам и действительности.

30 августа фельдмаршал Лееб вышел на реку Нева, но был остановлен у Красногвардейска. 8 сентября 126-я пехотная дивизия и части 39-го танкового корпус захватили Шлиссельбург и блокировали Ленинград с суши, а !-й воздушный флот люфтваффе начал бомбить город. Фон Лееб приступил к заключительному этапу операции, Ленинград был уже в пределах досягаемости германских 240-миллиметровых пушек. Командующий созданного Ставкой 5 сентября Ленинградского фронта Ворошилов располагал 55-й, 42-й и 23-й армиями, которые отчаянно сражались по внутреннему периметру сужающегося кольца окружения.

В первую неделю сентября 1941 года фон Лееб по июльской директиве Гитлера № 34 получил из группы армий «Центр» подкрепление в виде 3-й танковой группы генерала Германа Гота. Перед ней была поставлена задача занять Валдайскую возвышенность и обеспечить прикрытие группы армий с флангов. В перспективе на эту группу возлагалась задача осуществить наступление на Москву, продвигаясь вдоль берегов Волги, Герман Гот не принимал участия в сражении под Москвой. Его танковая группа стояла на территории между Вязьмой и Калинином. У Гитлера этот генерал был в фаворе. В Польскую кампанию корпус Гота: прорвал оборону польской армии «Краков», охватил с юга группировку противника «Прусы» и окружил ее в районе Радома. Затем танки Гота на высокой скорости двинулись на север, чтобы принять участие во взятии Варшавы. Корпус Гота ворвался в польскую столицу и отпраздновал там свою победу. За успешные боевые действия в Польше фюрер наградил своего генерала Рыцарским крестом. За отличные действия во Французской кампании Гот получил звание генерал-полковника. С началом Великой Отечественной войны танки корпуса Гота утюжили советскую землю, за Смоленск он был награжден дубовым листом к Рыцарскому кресту. За участие в танковом сражении на Курской дуге к дубовому листу Рыцарского креста были добавлены и мечи. Но фюрер не простил своему фавориту поражения под Харьковом, сдачу Киева: снял со всех постов и отправил в отставку. Однако не от хорошей жизни Гитлер в апреле 1945 года вернул 60-летнего отставного генерал-полковника на службу, назначен командующим оборонительных сооружений в Рудных горах. Не прослужив на этой своей новой должности и трех недель 60-летний Гот со своими частями в конце апреля сдался американским войскам. На Нюрнбергском процессе он был объявлен военным преступником, осужден ан 15 лет. Выйдя из тюрьмы раньше срока. Он в 1957 году издал свои мемуары «Танковые операции», которые были переведены на многие языки.

6 сентября фюрер подписал директиву № 35, согласно которой на взятие города фон Леебу отводилось две недели. Именно на «взятие города», его «штурм» (таков был замысел и Лееба!). После трехдневной передышки фельдмаршал начал штурм Ленинграда. 9 сентября 41-й танковый корпус перешел в наступление. Сражение было ожесточенным. Главный удар в этот день нанесли 16-й танковый корпус и 36-я моторизованная дивизия, атаковав Пулковские высоты. На левом фланге 39-й танковый корпус, усиленный 20-й моторизованной дивизией, нанес удар в направлении Шлиссельбурга. 1-я танковая дивизия наносила удар вдоль левого берега Невы, а 6-я наступала по обе стороны железной дороги Москва-Ленинград. Продвижение немецких армий шло крайне медленно, счет велся едва ли не на метры. Обе стороны несли огромные людские потери. За один день 10 сентября 1-я танковая дивизия потеряла столько танков, что из оставшихся машин можно было с трудом укомплектовать полбатальона, но к исходу дня дивизия заняла важнейшие высоты, с которых прекрасно просматривался Ленинград. На левом фланге немецкая пехота пробилась в пригороды Пушкина и стала продвигаться к Красному Селу. Утром 11 сентября морские пехотинцы поначалу потеснили немцев, но, не имея никаких резервов, через несколько часов были вынуждены оставить Красное Село. В тот же день Ворошилов, прокомандовавший всего 6 дней, был снят с должности командующего Ленинградским фронтом, а его место занял Жуков.

13 сентября Жуков прибыл в Ленинград. К этому времени 6-я танковая дивизия захватила Пулково, а 58-я пехотная дивизия взяла Александровку, где находилась конечная станция трамвайной линии, ведущей к Невскому проспекту. Напротив Кронштадта, на узкой полоске побережья Финского залив близ Ораниенбаума, морская пехота и то, что осталось от 8-й армии, при поддержке главных калибров кораблей Балтийского флота сдерживали натиск двух корпусов 18-й армии вермахта.

14 сентября Жуков бросил в бой свой последний резерв – 10-ю стрелковую дивизию, провел контрудар в направлении Сосновки. На следующий день, 15 сентября, 4 дивизии фон Лееба смяли 10-ю стрелковую дивизию, захватил Урицк и вплотную подошли к Ленинграду.

16 сентября Вильгельм фон Лееб получил приказ Гитлера не брать город боем, а взять его в блокаду, чтобы заставить капитулировать. Кроме того, фон Леебу приказали незамедлительно снять с фронта 41-й танковый и 8-й авиационный корпуса для передачи их в распоряжение Ставки для наступления на Москву. В обмен фон Леебу была обещана пехотная дивизия (250-я испанская «Голубая») и два парашютных полка. В ту же ночь 1-я танковая дивизия приступила к погрузке уцелевших танков на железнодорожные платформы в Красногвардейске, а 38-я моторизованная дивизия своим ходом отправилась к Пскову.

Фон Лееб заявил о своем несогласии с «неразумным» стратегическим решением Гитлера – отказаться от взятия Ленинграда, но безрезультатно. Он решил до наступления зимы и холодов как следует закрепиться на берегах Ладоги. Но Гитлер приказал ему захватить Тихвин. Теперь ему предстояло соединиться с финскими войсками восточнее Ладожского озера. В середине сентября 1941 года 39-й моторизованный корпус генерал-полковника фон Арнима при поддержке частей 18-й полевой армии нанес удар по позициям Северо-Западного фронта южнее Ладожского озера. Сломав сопротивление 4-й советской армии, танки фон Арнима 8 ноября захватили Тихвин, но дальше продвинуться не смогли. Через неделю, подтянув из Сибири свежие дивизии, советские войска перешли в контрнаступление. Части 4-й и 52-й отдельных армий 9 декабря выбили немцев из Тихвина и ликвидировали выступ. Вслед за этим советское командование нанесло второй контрудар, атаковав южный фланг фон Лееба. 3-я и 4-я ударные, 11-я и 34-я армии Северо-Западного фронта 7 и 9 января 1942 года нанесли фланговые и фронтальные удары по позициям 16-й армии в районе Дамянска. 12 января Вильгельм фон Лееб потребовал от фюрера разрешить отвод 2-го армейского корпуса, которому грозило окружение, но получил отказ. После этого 65-летний фельдмаршал подал в отставку. Новым командующим на его место был назначен Кюхлер. В довершение можно отметить, что, уйдя в отставку, фельдмаршал вернулся в Баварии, в военных операциях больше участия не принимал. 2 мая 1945 года на пороге своего семидесятилетия он был арестован американской военной полицией как преступник, правда «второстепенный», осужден на три года. Выйдя из тюрьмы в 1948 году, вернулся в ту же Баварию в городок Хоэншвангау, где и скончался, не дожив полгода до своего 80-летия. Судьба Лееба оказалась намного более благополучной, чем судьба его близкого друга – генерал-фельдмаршала немецкой армии Вильгельма Кейтеля, которому было суждено подписать акт о безоговорочной капитуляции Германии, 16 октября 1946 года по приговору Нюрнбергского суда кончить жизнь на виселице, воскликнув слова фашистского гимна: «Deutschland uber alles».

Таковы исторические факты и обстоятельства, вынудившие генерал-фельдмаршала Вильгельма фон Лееба писать рапорт об отставке. И совсем ни к чему искать какую-то благородную подоплеку, на которой по недоумению акцентирует внимание читателя автор книги о Зубре (предателе Тимофееве Ресовском).

Можно было бы на этом завершить и рассказ о судьбе отставного фон Лееба, вознамерившегося покорить ленинградцев, штурмом взяв Ленинград.

Но образы и личности гитлеровских генералов, фельдмаршалов становятся более «объемными», если посмотреть на них через привитую ими философию немецкой солдатне. Как нельзя более точно передана эта философия, идеология, степень нравственности в выставленных, на показ письмах на выставке в Берлине, которая была посвящена Ленинградской блокаде. Писал лейтенант, командир пулеметной роты, некий Хейнер Генц. Д. Гранин утверждает, что располагалась эта рота как раз напротив батальона, в котором служил писатель, тогда инженер. «Они располагались, пишет Гранин, примерно напротив участка нашего батальона. Местами нас разделяло сто-полтораста метров. В тихую погоду доносилась немецкая речь. Иногда немцы без всякого радио кричали нам: «Рус, иди к нам булку кушать!» – и поднимали над окопом наколотую на штык булку. Была зима 1941 года, затем весна 1942 года – самое голодное, страшное врем. Мы ползали ночью по заснеженным полям на «нейтралке», пытаясь выковырять из мороженой земли мороженые листья капусты, кочерыжки». На выставке Гранина умилила фотография автора писем, о которых пойдет речь ниже. «На фотографии лейтенант предстал молодым, крепким, привлекательным, чистенький мундир сидит на нем ловко, без единой складки, сшитый на заказ». 17 октября этот лейтенант пишет: «Вчера пала Одесса, наши войска стоят вокруг Москвы. Иван на исходе своих сил. Нас ожидает спокойная зима». Через две недели ем же ровным он сообщает своей жене: «Петербург окружен и голодает. Ежедневная норма хлеба составляет лишь 100 граммов. Мясо и масло давно кончилось. У нас время есть, если сегодня не хотят сдаваться, то через четыре-шесть недель уж точно». Он в восторге: «Гению фюрера все подвластно. Мы должны быть ему вечно благодарны». С помощью артиллерии и авиации вермахт рассчитывал расправиться с городом.

«Это была правда, пишет фронтовик Гранин. С утра над нами летели на город бомбардировщики. Эскадрилья за эскадрильей. К полудню начинался обстрел, воздух наполнялся мягким шелестом снарядов, они пролетали невидимые, огромные, калибра 150, не меньше. В одни и те же часы, когда на улицах народу было больше, когда шли за водой, шли с работы».

Вермахт прекрасно знал, что происходит в блокадном городе. Командование во главе с фон Леебом методически и спокойно голодом уничтожало население. Голод стал их оружием.

Письмо Гейнца, датированное ноябрем 1941 года: «После последней попытки прорыва русские заметно поутихли. Порции хлеба солдата сокращена до 400 граммов. Перебежчиков становится все больше. Но народ упрям и стоек, так пусть они там и умирают с голоду». Декабрьское письмо: «Когда город падет, несомненно, половина жителей вымрет». Февраль 1942 года: «Хотя мы не рассчитывали на скорое падение Петербурга, эти сволочи сдаваться не намерены, но они вынуждены будут … медленно умирать от голода».

Похоже, эти бесконечные сообщения о голоде в Ленинграде вызвали у жены Гейнца интерес: как питается ее мух. В ответ она получила: «Дорогая моя Ленекен! Ты хотела узнать, как нас кормят: каждый день 50 г масла, 120 г колбасы, 125 г мяса, еще рис, горох, макароны. Кроме того, натуральный кофе, чай, шоколад, сигареты, консервированные фрукты, конфеты и другая вкуснятина». Наевшись всего этого он выходил из укрытия на обозрение через бинокль панорамы города – черные столбы дыма, пожарища. Вернувшись, он садился за письмо, чтобы сообщить, что «погода становится сносной», «Иван слабеет»; «Иван постепенно смиреет, стреляет лишь изредка, его пища становится все хуже… Поляк и француз сдаются, когда их положение безвыходно. Англичанин бьется до самого конца, но русского же надо забивать до смерти». Он уверяет, что «дело идет к концу. Хотя мы не рассчитывали на скорое падение Ленинграда – эта сволочь сдаваться не намерена, – но они вынуждены будут оставить нас в покое и медленно умирать от голода. Через месяц наступит потепление, и тогда дело будет сделано. Постоянно с любовью думаю о тебе, моя хорошая Ленекен. Твой Гейнц».

Потепление действительно пришло. Его принес май. Но война есть война. 5 мая 1942 года лейтенант Хейнер Гейнц был убит. Может быть символично, что его мозг был выпотрошен пулей или осколком, попавшим в голову. Для семьи он был героем. Дочь Инга, которой мать читала его письма сразу по их получении и позже росла с чувством гордости за отца. Память о нем была для нее священна. Но вот не стало матери и Инга Франкен, у которой появились свои дети, внуки Гейнца, решила перечитать письма отца. От ее глаз не ускользнуло, что при чтении писем мать пропускала отдельные строчки. Теперь эти письма перевернули весь ее внутренний мир, встрепенулась, быть может, душа, заговорила совесть, стыд за отца. Перед ней возник уже не портрет отца-героя, а образ убежденного нациста. И трудно было совместить в себе понятия учитель, кем был до войны ее отец, руководитель местного гитлерюгенда. Они смешались. Отец перед Ингой предстал убежденным нацистом, для которого уничтожение «Ивана» превратилось в цель жизни, нести погибель славянам Восточной Европы стало ее смыслом. Но возмездие настигло Гейнца. Родная дочь простилась с отцом, а боль и стыд, нанесенные ее совести отцом, вряд ли можно стереть и из памяти и из сердца Так что удар по «Ивану» обернулся, быть может, предопределенной генетикой ударом по своим же потомкам и вряд ли им удастся освободиться от ощущения скверны в себе, отмыть ее.(?).

Боевая деятельность Волховского фронта до января1944 г. носила активный характер. Проводимые им боевые операции были направлены на частичное деблокирование Ленинграда. Сковывал силы противника.

1941 (вторая половина). Советские Вооруженные силы потеряли свыше 5,3 млн. человек убитыми, попавшими в плен и пропавшими без вести..

Предвидя осаду Ленинграда, ЦК партии 30 августа приняло постановление «О транспортировке грузов для Ленинграда по Ладожскому озеру». А когда озеро сковали морозы, по льду впервые в мире была проложена Военно-автомобильная дорога № 101, по праву названная «Дорогой жизни». Ее обслуживали 21 тысяча бойцов, 4 тысячи грузовых автомашин, 150 гусеничных тракторов, более тысячи санных упряжек с лошадьми и 350 регулировщиков. Известны в деталях и результаты работы этой уникальной трассы: из города по ней эвакуировано 554186 человек, а в город переправлено свыше 460 тыс. тонн продовольствия, боеприпасов, горюче-смазочных материалов, угля и фуража. Разорвать кольцо блокады и спасти тем самым мирных жителей было решено на самом узком –шлиссельбургско-синявинском выступе, где гитлеровцы вбили мощный клин десятикилометровой ширины между войсками двух фронтов – Ленинградского и Волховского. Этот выступ, укрепленный тремя практически неприступными линиями обороны, немцы так и называли: «фляшенхальс» (бутылочное горло).

И вот в ночь с 19 на 20 сентября батальон 4-й отдельной бригады морской пехоты, полк 115-й стрелковой дивизии и полк 1-й дивизии НКВД из района Невской Дубровки на правом берегу Невы под ураганным огнем противника форсировали 600-метровую водную преграду и захватили село Московская Дубровка – узкую полоску земли на левом берегу Невы.

Сегодня мало кто знает об одной из самых героических и трагических страниц отечественной военной истории. О том, как, зацепившись за обрывистый берег, краснофлотцы и красноармейцы, неся огромные потери, стойко удерживали крохотный плацдарм (два с половиной километра по фронту и 600 метров в глубину), названный позже «Невским пятачком». Изнурительные кровопролитные бои велись здесь днем и ночью с невиданным ожесточением и упорством. Гитлеровцы бросали в атаки все новые подразделения. Не раз дело доходило до рукопашной. Немцы в буквальном смысле слова перепахивали снарядами и бомбами «пятачок», на котором не осталось ни деревца, ни кустика. Здесь царила страшная картина опустошения и смерти. Вот в таком кромешном аду отдавали свои молодые жизни защитники и спасатели ленинградцев.

К несчастью фронт не мог сколько-нибудь основательно поддерживать плацдарм ни артиллерией, ни авиацией, ни танками. Зато каждую ночь сюда, пополняя потери, десантами высаживались новые и новые батальоны. И наказ им был один: вы своими жизнями защищаете жизни сотен и тысяч ленинградцев. И полуголодные, израненные защитники «пятачка» вгрызались, как кроты, в землю, строили подземные ходы сообщения, разобрав для этого все уцелевшие дома и надворные постройки Московской Дубровки. И вновь бросались в контратаки, воодушевленные комиссарами и политработниками, стояли насмерть, сражаясь с яростью обреченных и умирали как герои. Убитые и тяжелораненые во время переправы под огнем артиллерийских и минометных батарей врага тонули и уносились течением через Ленинград к Кронштадту, где зависали в ячейках противолодочных сетей…

К весне 42-го из-за таяния льда все реже добирались десанты на «Невский пятачок». 29 апреля прервалась последняя связь. Радист Стародубов передал: «В неравном бою плацдарм пал. Все до единого защитники погибли смертью героев. Прощайте!»

В живых остался только начальник штаба 330-го полка 86-й стрелковой дивизии майор Александр Соколов. Мастер спорта по плаванию, чемпион Приволжского военного округа, он, несмотря на серьезное ранение, сумел под огнем – где по льдинам, где вплавь – преодолеть Неву, сохранив при этом штабные документы.

А осенью 1942 года Военный совет Ленинградского фронта решил вновь захватить «Невский пятачок». После мощной на сей раз артиллерийской и авиационной подготовки части 70-й и 86-й стрелковых дивизий, 11-й отдельной стрелковой бригады с немалыми потерями форсировали кипящую от взрывов Неву. «Невский пятачок» возродился и снова вспыхнули ожесточенные бои, не стихавшие до января 1943 года, до того самого первого прорыва кольца, когда ценой огромных усилий и жертв войскам удалось наконец отбить горлышко-«фляшенхальс» у этой зловещей немецкой «бутылки». Но до окончательного снятия блокады оставался еще один год. Немцы пытались перехватить «дорогу жизни». Предпринимали операции

1941 декабрь – 1942 февраль. По «Дороге жизни» в Ленинград доставлено свыше 360 тыс. т. грузов, в том числе 32 тыс. т боеприпасов и взрывчатки, около 35 тыс. т горючего и смазочных материалов; переправлены с полным вооружением 6 стрелковых дивизий, 1 танковая бригада; одновременно эвакуированы 539400 человек, около 3700 вагонов промышленного оборудования, культурных ценностей.

«Дорога жизни» имела своих регулировщиков и указатели в виде ледяных домиков. Ранней весной на смену воинственному племени дорожников и шоферов пришли отважные моряки.

Самое тяжкое впечатление оставляла встреча с маленькими ленинградцами. А. Фадеев:

«Больно было видеть детей за столом, как они ели. Суп они ели в два приема: вначале бульон, а потом все содержимое супа. Кашу и кисель они намазывали на хлеб. Хлеб крошили на микроскопические кусочки и прятали их в спичечные коробки. Хлеб дети могли оставлять как самую лакомую пищу и есть его после третьего блюда и наслаждались тем, что кусочек хлеба ели часами, рассматривая этот кусочек, словно какую-нибудь диковину…»

Александр Фадеев по каналам Совинформбюро опубликовал рассказ о дошкольном детском доме № 38 Куйбышевского района Ленинграда.

А.Фадеев. Дети. (Речь о дошкольном детском доме № 38 Куйбышевского района Ленинграда).

30 декабря 1941 г. Завершилась Тихвинская операция. Советские войска нанесли существенный урон 10 дивизиям врага (в том числе 2 моторизованным и 2 танковым), продвинулись на 100-120 км и обеспечили сквозное движение по железной дороге до станции Войбокало, сорвали план противника по созданию второго кольца окружения Ленинграда.

Зима, казалось, стала союзником советского солдата и пугала противника. Увиденная глазами корреспондента агентства Ассошиэйтед Пресс Генри Кэссиди она предстала как нечто ужасное. Декабрь 1941 года под Москвой в его описании выглядит следующим образом: «Мы покинули настороженную Коломну и свернули с нанесенной на карту московской дороги в дикие пустые степи. Машина с трудом отыскивала путь, еле различимый в снегу. Ее фары один за одним выхватывали серые, подгнившие от дождей телеграфные столбы, стоявшие как маяки в непроглядной тьме. Вдруг снова пошел снег… лучи наших фар отражались точно от белого полотна. Дорога исчезла, затерявшись в снежных полях. Мы поспешили поехать до следующего телеграфного столба. За ним в слепящей снежной круговерти ничего уже не было видно. Шофер остановил машину и пошел вперед, чтобы отыскать под снегом дорогу и найти следующий телеграфный столб. Сориентировавшись, он попробовал ехать дальше. Но единственный результат – ЗИС сполз в канаву, как и другие машины.

Переночевали в поле. Утром пришел военный грузовик и солдаты вытащили увязнувшие машины на дорогу. Уехать далеко не удалось, на дороге лед. Застряли еще на ночь. На следующее утро мы отказались от нашей поездки и позорно вернулись в Москву… От Москвы до линии фронта было всего около ста миль. Я ехал два дня и две бессонные ночи, пытаясь покрыть это расстояние, – и не смог. Так впервые генерал Зима преподал мне урок своего могущества… Этот урок показал мне также, что генерал Зима не был генералом Красной Армии. Если бы он им был, его следовало бы расстрелять за измену, ибо он сражался против русских точно так же, как и против немцев. Он сражался только за себя» (Бучин, с. 44 – 45). (лягушка – фара для езды в условиях светомаскировки). Стояли сорокаградусные морозы.

Потери в Московской стратегической оборонительной операции (30.9 – 5.12 1941) составили 514338 (убитые и пленные) человек. Контрнаступление под Москвой (6.12 1941 – 7. 1. 1942) – 139586; Ржевско-Вяземкая операция (8.1. 1942 – 20. 04. 1942) – 272320. (Бучин, с 50).

1942

7 января. Началась Любанская наступательная операция войск Волховского (4, 52, 59 и 2-я Ударная А) и части сил Ленинградского (54-я А) фронтов, продолжавшаяся до 30 апреля. Перешли в наступление (с рубежа Волхова) 4-я и 52-я А. Завершилась 30 апреля. Войска 2-й Ударной А Ленинградского фронта, сковав силы группы армий «Север» перешли к обороне на фронте Кривино, Ручьи, Червинская Лука, Красная Горка, Еглино, оз. Черное.

8 января. Началась Ржевско-Вяземская наступательная операция войск Калининского (22, 39, 29, 31 и 30 А, 11-й кавалерийский корпус, ВВС фронта) и Западного (1-я Ударная, 20, 16, 5, 33. 43, 49, 50 и 10-я А, 2-й и 1-й гвардейские кавалерийские корпуса, ВВС фронта) фронтов. Продолжавшаяся до 20 апреля.

10-20 января. Войска правового крыла Западного фронта в составе 1-й Ударной (с 20 февраля в резерве Ставки ВГК), 20, 16 и 5-й А, 2-го гвардейского кавалерийского корпуса прорвали оборону противника.

17 января. Войска 2-й Ударной А Волховского фронта прорвали первый оборонительный рубеж противника.

24 января. Произведена вторая прибавка хлебного пайка в осажденном Ленинграде: рабочие и ИТР стали получать 400 г в день, служащее – 300 г, иждивенцы и дети – 250, войска первой линии фронта – 600, в тыловых частях – 400.

Конец января. 2-я Ударная А Волховского фронта продвинулась на 75 км, перерезала ж.д. Новгород – Ленинград и вышла на подступы к Любани.

Сталинградская битва. 62 армия. Чуйков. «Он – высокий человек с большим темным, несколько обрюзгшим лицом, с курчавыми волосами, крупным горбатым носом, большими губами, большим голосом. Этот сын тульского крестьянина Чуйкова почему-то напоминает генерала далеких времен первой Отечественной войны. Когда-то он был рабочим в шпорной мастерской в Петрограде, вырабатывал «малиновый звон». Девятнадцатилетним юношей он командовал полком во время гражданской войны. С тех пор он военный.

Для этого человека оборона Сталинграда не была одной лишь военной проблемой пусть даже первостепенного стратегического значения. Он переживал и ощущал романтику этой битвы, жестокую и мрачную красоту ее , поэзию войны, поэзию смертной обороны, к которой он обязывал железным приказом командиров и красноармейцев. Для него эта битва за Сталинград торжеством и величайшей славой русской пехоты. Когда черные силы немецкой авиации и танков, артиллерии и минометов, собранные фон Буком, Тодтом и Паулюсом на направлении главного удара, обрушивались всей тяжестью на линию нашей обороны, когда в черном дыму тонуло солнце и гранитный фундамент зданий рассыпался мелким песком, когда от гула моторов танковых дивизий колебались подточенные стены зданий и, казалось, нет и не может быть ничего живого в этом аду, – тогда из-под земли поднималась бессмертная русская пехота.