Курсанты

Судя по тому, что это уже была третья страница блокнота, у меня будет офигенная компания. Тот момент, когда еще только двадцать восьмое августа, еще пары не начались, а у нас такая прелесть. Вне очереди, так сказать.

Михалыч одарил меня взглядом, полным презрения, и пошел дальше. Ну как пошел, скорее споткнулся взглядом о тщедушного Семеныча.

– Господи, боже мой, это что еще за чудо стоит. Я даже фамилию спрашивать вашу боюсь, товарищ курсант. Это что за внешний вид такой?!

Сема стал красным как рак. Вокруг все стихло. Но этот баянист меня снова удивил. Гордо голову задрал и реально командирским голосом отрапортовал:

– Курсант Иванов, товарищ полковник. Такой размер выдали. К тому моменту, как подошла моя очередь, ничего другого уже не было. Еще не досчитался рубашки и комплекта шевронов. Обещаю исправиться.

О, у нас в стане еще один бессмертный. Михалыч же был зол. Сему стало жалко. Снова, но я не могла не порадоваться, что от меня отстали.

– Симоненко, после смотра ко мне с этим… Несчастным. Буду профбеседу проводить.

Симоненко нахмурился, а у меня в голове в кои-то веки зазвенели колокола. Справедливости. Нет, я, конечно, та еще стерва, но тут блин перебор. Парень чем виноват, если ему не выдали? Жесть! Там еще сверху десять нарядов прилетело. За что?!

После Семеныча пошел Сохин. Они вроде как с Изворотовым сдружились. У парня тоже шевронов не было. Точнее, были, но местами перепутанные, что тоже грех, походу. Смертный. От грехов избавляться Сохин будет наверняка в нарядах. Угу, вне очереди. Что ж новый друг ему подсказать не мог, куда что шьется? Двойка тебе, Изворотлв. Ай-яй! Отчего-то этот парень бесил меня до зубовного скрежета.

Он еще и бессмертным оказался. Тоже. Заявил Михалычу, что, видите, ли без понятия куда эти нашивки лепить. Вообще дурак, что ли? Ну ходи теперь, дурак, в наряды вне очереди. Я так и думала. Аж двадцать четыре штуки! Офигеть…

Весь строй притих. И последний наряд с тридцать первого на первое. Под елочку подарочек, а Михалыч как Дед Мороз на минималках. Вот засада, это Сохин в отпуск на три дня позже, по идее, уехать должен. Он же неместный вроде… Жесть! Парень этот отбитый на всю голову! Куда лез, спрашивается?

Короче, я не представляю, что будет дальше, если сейчас нам такое устраивают. Надеюсь, хотя бы первое сентября нормальное сделают. А отцу выскажу. Что про серьги не предупредил-то?! И прическу какую тут сделать надо? Укладку, что ли?

«Это был волшебный смотр)) Я до сих пор помню эти наряды вне очереди, когда последний в новогоднюю ночь))»

Глава 10. Макар Сохин

– Вот ваш кубрик, располагайтесь. Здесь будут жить: Изворотов, Сохин, Иванов, Семен Семеныч, который…

Глушкевич знал толк в троллинге. Хотя, как я понял, у них тут едва ли не каждый начальник считает своим истинным долгом пройтись по нашему баянисту. Звезда, фига…

– Так, еще к вам пусть идет Ахундов и Васильев.

Я напрягся. Андрюхи еще не было, его отец задержал для дачи, вне сомнения, очень важных указаний, как не облажаться и не опозорить славное имя Изворотовых. Про себя я усмехался.

Надо же среди всех местных парней выбрать себе в друзья человека, попавшего в ту же ситуацию, от которой я сбежал. Забавно. И все бы ничего, но вот последние две фамилии в нашей комнате вызывали сомнения. Причем сильные.

Один полудикий дагестанец, второй крыса суворовская. Надо же, святую троицу разделили. Одного вообще к гаишникам отправили, второго в третью группу, а третий достался нам. На сдачу.

Васильев покосился на меня с опаской, Ахундов нахмурился. И если последний хмурился, в принципе, перманентно, то суворовец понимал, что жареным пахнет.

– Давайте, принцессы, скоро вас научим кантики на кровати по уставу делать.

Мне иногда казалось, что тут по уставу даже на туалет садиться надо. С достоинством и отдавая честь. Судя по всему, я был недалек от истины.

– Кстати, Сохин, зайди к начальнику курса после ужина. Дело есть к тебе.

Да что они ко мне привязались. Один раз баянисту помог, и все, теперь каждый из начальствующего состава считал своим долгом меня к чему-то привлекать. То еще удовольствие.

Я приехал сюда учиться, сбежал от родителей из Уренгоя не для того, чтобы мне нашли занятие. Просто ментовка едва ли не единственный способ стать самостоятельным.

Три года казармы, не надо платить за жилье, кормят, одевают, стипендия по сравнению с гражданским вузом огромная. Я знаю, о чем говорю, два года за партой отсидел на филфаке.

Поэтому смотрел на этих парней и девчонок несколько охреневше. Ибо тот детский сад, что они разводили, бесил до зубовного скрежета. Хотя это было до того момента, как я познакомился с жизнью по уставу.

Признаюсь, в этот раз внутри поселился червячок сомнения, правильно ли я сделал, что оставил позади все: дом, семью, друзей, любовь… При мысли о последнем свело скулы.

– Макар, ты какую кровать выбираешь?

Я замер. На меня смотрели три пары глаз. Андрюха так и не подошел. Я пожал плечами. Не скажу, что было неприятно. Парни, не сговариваясь, признали во мне лидера? Нах мне такая честь сдалась?

Но кровать выбрал. Первую к шкафу, потому что она показалась мне не такой раздолбанной. Не двухэтажные железные койки с растянутой сеткой и ладно. Как говорится, чем богаты, тем и рады.

У каждой кровати стояла тумбочка, а на противоположной от окна стене два шкафа. Так сказать, делитесь, как хотите, парни. Именно поэтому возникло неловкое молчание.

Мне специально таких подбирали ребят, что язык в заднице, и они смотрят глазами олененка? Хотя нет. Ахундов просто, небось, прирезать пытается в уме, а Васильев опасается. Правильно опасается. Я их самоходки прикрывать не намерен.

– Располагайтесь, чего встали? Нам еще три года вместе тут жить. Смелее.

Васильев пошел к шкафу первым. Видно было, что парни никогда одни не жили и существовать в отрыве от сиськи мамки им в новинку. Но ничего. Их ждет много всего интересного.

– Мне кровать оставили?

Наконец-то зашел Андрюха. Хороший парень, хоть я и не понимал, чего он тут делает. Черт, да я сам не понимал, что тут делаю.

– Конечно, выбрай любую, кроме этой.

Это Васильев сказал, между прочим. Сема молчал. Прикольный он, думаю, звание Косяк Года с ним надолго. Но ничего, с баяном не пропадет. Он обмолвился, что к нему уже местный дирижер подходил. В ансамбль институтской песни и пляски звал. Точнее, в оркестр.

– А вы что, стесняетесь? Нам пять лет вместе жить, парни, давайте знакомиться.

Добродушная душа, но сразу вижу, что отец мозг подвынес. Конкретно так. Я уже за эту неделю по его лицу определять научился. Тем временем парни все мялись, а Андрюха, просто махнув рукой, бросил рюкзак на соседнюю со мной кровать.

Семен тут же подошел к той, что возле второго шкафа, дагестанец присел рядом с Андреем, а Васильев стоял и хлопал глазами, пока ребята выбирали. Так и хотелось сказать ему, что в большой семье не щелкай клювом.

Вроде разложились, потом попробовали пообщаться, но нас собрали в общую комнату воспитательной работы, или, как мы говорили, ОВР. Там началось мозговыносительство. Если б я только знал, что это лишь начало…

– Я слышал, что вы уже пообщались со вторым курсом. Так вот: забудьте про дырки, про самоходки, самокрутки и самодурки. Все, кто считает себя умнее других, учтите: где вы учились, мы преподавали. Это понятно?

– Так точно!

Хор голосов уже был отработан. Такими темпами наш курс скоро станет образцово показательным. В принципе, как я погляжу, нам повезло. По сравнению с пельмешком, что брызгал слюной на второй факультет, наши Борисыч и Палыч, которым за глаза мы уже дали прозвища Симон и Груша, были очень даже ничего. Вроде нормальные мужики

– Завтра у вас появятся командиры взвода, они будут помогать вам. С ними пойдете на занятия, а потом будете бегать на КМБ (курс молодого бойца). Они же будут смотреть за вами, ну и мы с Романом Борисовичем, конечно же.

Начкурс сверкнул глазами, словно проверяя нас на вшивость. Я сидел спокойно, сосредоточенно смотрел перед собой, а вот впечатлительные еще вчера школьники испуганно жались на деревянных стульях.

Старые парты на одного человека, составленные попарно, где даже ногу за ногу не положишь, жалюзи потрепанные, словно их грыз кто-то. Ну и, конечно же, символика нашей страны, а еще выдержки из законов. Я их уже изучил и не нашел ничего интересного.