Играет на флейте кудрявый Апрель,
Пославший гонца своего.
Тот движется так, будто узкая щель
Слегка прищемила его.
Он в комнату, как дуновенье, проник —
И сразу освоился тут.
На старом саксонском фарфоре в тот миг
Левкоев стручки расцветут.
В пространство иное шутя уведет
Беседы искрящейся нить.
Внезапно он тяжесть вещей украдет
И время заставит забыть.
Он яви с мечтой перепутал напев,
Попробуй ему не поверь.
За все это, как-то хитро посмотрев,
Он просит прощенья теперь.
В тесных улочках Тифлиса…
Лали Шиукашвили-Конлан
Утоли мои печали,
Мой прекрасный ангел Лали.
Позвони мне в выходной,
Бережный куратор мой.
Ты по зову прилетаешь
И легко отодвигаешь
Все сомненья этих дней
Силой властною своей.
Колхидянка, танцовщица,
Мечется горох по ситцу,
И беспечность бытия —
Мудрость вечная твоя.
Ты сошла на землю прямо
С фресок мреющего храма,
И повадок танец твой
Легкокрыло-неземной.
Здесь, в американских штатах,
Сердце трепетное в латах, —
Нежную газелью прыть
Надо чем-то заслонить…
Посади в свою машину,
Выпрями стальною спину.
И в слепящем зное дней
Нас опять умчит хайвей.
Мы прикатим в быт укромный,
В приозерный дом огромный,
Где высоких окон ряд,
И за ним холма накат.
Разложи свои модели,
Что мечту твою пропели,
Уведи на вернисаж
В их немыслимый мираж.
За бокалом «Цинандали»
Приоткрой свои печали.
Сигарет глотая дым,
На балконе посидим.
Чтоб в себе не заблудиться,
Надо с кем-то поделиться.
Вспомни все, в одно свяжи,
Жизнь свою мне расскажи.
Вечно до всего мне дело,
Слушать я всегда умела.
А волненья прошлых лет —
Просто приозерный свет.
В Кении убитый мужем
Тигр распластанный, и ужин
Между делом, между слов
На плите почти готов.
Сумеречный свет непрочен.
Грез и снов театр окончен.
И пора уже домой,
Истекает выходной.
В тесных улочках Тифлиса
Мгла такая же повисла…
Может, в городе родном
Ты под старость купишь дом.
Там зимы сырая слякоть…
Улыбнись, чтоб не заплакать.
Но об этом – не сейчас.
Поздний час торопит нас.
Мчится темная дорога.