От Великого Конде до Короля-Солнце

Как раз в это время при дворе пошли разговоры о предстоящей женитьбе короля на дочери мадам Руаяль принцессе Маргарите Савойской

.

Это был ловкий политический шаг со стороны Мазарини, который хотел заставить Испанию подписать мирный договор и предложить руку инфанты Марии Терезии Людовику XIV. Короля Испании подтолкнули бы к этому слухи о предстоящей женитьбе короля Франции на принцессе Савойской, чему бы воспротивился всеми возможными ему средствами испанский двор. Естественно, никто, включая и молодого короля, не догадывался об истинных намерениях кардинала. Вполне понятно теперь, почему была так встревожена Мария Манчини.

Людовик XIV, напротив, спокойно воспринял разговоры о предстоящем брачном союзе и уговорил фаворитку сопровождать его в Лион, где он должен был встретиться с Маргаритой Савойской

…

* * *

25 октября король и королева-мать выехали в сопровождении многочисленной свиты из Парижа. Королевский кортеж составляли более двадцати карет, не считая повозок, нагруженных гобеленами, кроватями, балдахинами, которые согласно обычаям того времени придворные брали с собой в путешествие. А вся кавалькада, представлявшая собой довольно живописное зрелище, с трудом продвигалась вперед под радостные приветствия крестьян, таких же восторженных, как и их потомки, приветствующие ныне участников велогонки «Тур де Франс».

А так как погода была прекрасной, Людовик XIV оставил карету и пересел на лошадь. Мария Манчини последовала его примеру. И они провели часть пути за галантной беседой в стороне от любопытных ушей.

Жители Лиона встретили короля 28 ноября. А через несколько дней двор был оповещен о скором прибытии в город принцессы Савойской. Не теряя ни минуты, Людовик XIV, позабыв о Марии Манчини, с разгоревшимся от предвкушения предстоящей встречи взором, вскочил на коня и помчался навстречу Маргарите, горя от нетерпения поскорее увидеть ее.

Действительно, ранее была достигнута договоренность о том, что бракосочетание произойдет лишь в том случае, если королю понравится принцесса. Такая оговорка была предусмотрена кардиналом, не желавшим навязывать Людовику XIV в жены дурнушку, в том случае, если бы его план по оказанию политического давления на Испанию провалился.

Вот почему Анна Австрийская с нетерпением ожидала возвращения сына. По словам мадам де Монпансье

, «весь его вид красноречиво говорил о том, что он рад и чрезвычайно удовлетворен состоявшейся встречей».

– Ну как? – спросила королева-мать.

– Она еще меньше ростом, чем жена маршала Виллеруа, – ответил Людовик XIV, – и необыкновенно хороша собой. У нее смуглая кожа, не портящая ее внешности, выразительные глаза и, главное, она как раз в моем вкусе.

К этому времени карета с принцессами из Савойи добралась до городских ворот, где их уже ожидали королева-мать и Людовик XIV, который встретил Маргариту с особой предупредительностью.

А вечером все отправились на ночлег по разные стороны от площади Белькур. Король, уже мечтавший о том, как разделит ложе грациозной принцессы, вдруг увидел приближавшуюся к нему Марию Манчини. При виде фаворитки радость его мгновенно померкла…

Бедняжке уже донесли о том, какое впечатление произвела Маргарита Савойская на Людовика XIV, и она предстала перед ним с залитым слезами лицом.

Король пристыженно опустил голову в ожидании бурной сцены. Увидев его смущение, Мария, перестав плакать, с жаром воскликнула:

– Не стыдно ли, что вам хотят навязать в же ны такую дурнушку?

Их затянувшаяся до поздней ночи беседа принесла свои плоды. На следующий день Людовик XIV при встрече с Маргаритой был настолько же холоден, насколько был горяч накануне.

Мать принцессы Савойской была изумлена произошедшей с королем переменой.

А вечером на приеме у королевы-матери король повел себя с удивительной бестактностью. За весь вечер он ни разу даже не взглянул на Маргариту, любезничая с Марией в дальнем уголке гостиной.

Принцессы Савойские сделали из этого определенный вывод. И их беспокойство не оказалось напрасным. В самом деле, разработанный кардиналом план удался. На следующий день в Лион прибыли послы от короля Испании с предложением руки инфанты.

Мать принцессы Савойской, узнав о предложении испанского двора, отправилась к Мазарини и потребовала объяснений.

– Я сожалею, – ответил первый министр, – но долг государя состоит в том, чтобы обеспечить Франции мир и положить конец войне, которая длится вот уже целых десять лет. А единственным средством достижения этой цели является брак с Марией Терезией Испанской.

После таких слов мать принцессы Савойской побледнела и едва не лишилась чувств. С трудом она прошептала:

– Могу ли я, по крайней мере, надеяться, что король вспомнит о моей дочери, если не женится на инфанте?

Ей не смогли отказать, дав письменные гарантии.

Подписанный королем документ в тот же вечер был вручен принцессе Савойской вместе с парой бриллиантовых сережек в оправе из черной эмали, несколькими украшениями, духами и веерами. Через день вконец расстроенные принцессы вернулись в Савойю, не подозревая даже о том, что их приглашали лишь для того, чтобы ускорить подписание мира с Испанией…

* * *

Когда в начале 1659 года двор вернулся в Париж, все возрастающее влияние Марии на короля начало серьезно беспокоить королеву-мать и Мазарини, который поручил мадам де Венель следить за влюбленными и не допускать, чтобы они оставались наедине друг с другом, особенно если в помещении, где они находились, стояла кровать.

Добросовестная женщина ревностно принялась за выполнение возложенных на нее обязанностей. Услышав однажды показавшийся ей подозрительным шум, она вошла в комнату Марии, которая спала, приоткрыв рот, и принялась ощупывать ее постель, нечаянно проведя рукой по лицу девушки.

Разбуженная Мария поняла, что в комнату пробралась шпионка ее дяди, и изо всех сил укусила ее за палец. От боли и неожиданности мадам де Венель закричала так громко, что подняла на ноги весь этаж, а уже на следующий день весь двор потешался над доверенным лицом кардинала. Она и без этого злоключения была всеобщим посмешищем, так как часто, желая от нее избавиться, король, отпускал по отношению к ней довольно грубые шутки, достойные простого школяра.

«Однажды, – писал один из авторов мемуаров, – Его Величество угощал придворных дам вареньем в банках, завязанных разноцветными ленточками. Получив свое лакомство, мадам де Венель открыла банку. Но каков же был ее ужас, когда она увидела выскочивших из банки мышей, которых она боялась больше всего на свете. Мадам де Венель уже выбежала было из комнаты, но, вспомнив об обещании, данном ею королеве-матери, никогда не терять из виду Марию Манчини, вернулась обратно. А тем временем король, который уже уселся на диване рядом с мадемуазель Манчини, радуясь удавшейся шутке, был немало удивлен, когда увидел снова в комнате мадам де Венель.

– Вы так быстро пришли в себя, мадам? – спросил он.

– Нет, сир, – ответила она, – я смогу успокоиться лишь в том случае, если буду находиться рядом с сыном Марса»

.

Через месяц в Париж прибыл посол короля Испании Пимантель для подготовки мирного договора, основным условием которого была женитьба Людовика XIV на инфанте. Бедняжка Мария, которая от горя едва не заболела, делала все, чтобы сорвать переговоры. Каждый день несколько часов подряд, попеременно переходя то на надменный, то на ласковый тон, она говорила с королем, пытаясь убедить его в бессмысленности брака по расчету.

– Вы не будете счастливы, – говорила она. Король прекрасно понимал правоту ее слов, но боялся настроить против себя посла Испании и расстроить политические планы Мазарини.

Вскоре стало известно, что двор вот-вот должен переехать в Байон, который находился рядом с Сен-Жан-де-Лей, где планировалось провести переговоры о мире с Испанией. Мария в отчаянии бросилась к королю и упала перед ним на колени.

– Если на самом деле вы меня любите, отмените эту поездку.

И, обливаясь слезами, прошептала:

– Я вас люблю! Я вас так люблю… Взволнованный до глубины души король признался:

– Я тоже вас люблю.

– В таком случае не покидайте меня никогда, – сказала Мария.

Бледный от волнения, Людовик XIV заключил девушку в объятия и прижал к своему сердцу.

– Я вам это обещаю.

И направился к Мазарини, заявив без обиняков, что хочет жениться на его племяннице.

– Я не вижу лучшего способа отблагодарить вас за долгую и верную службу

.