Под знаком ЗАЖИГАЛКИ

Под знаком ЗАЖИGАЛКИ
Олег Самов

У начальника департамента нефтяной компании Ободзинского есть всё, о чём может желать простой смертный… Он реализует самые амбициозные проекты в российской нефтянке. Он ценится генеральным директором, его уважают подчиненные. Женщины от него без ума. Он небеден. Казалось бы, жизнь сделана. Надо только быть поаккуратнее с парочкой мрачных скелетов в его шкафу, пылящихся со времён его прежней жизни…Но случайная встреча со старым приятелем в ночном клубе даёт новый шанс для очередного жизненного взлёта. Трамплина к звёздам или… крутого пике?..Редкий шанс заглянуть в terra incognita крупной российской нефтяной компании, в души её людей – чем живут, о чём беспокоятся, о чём мечтают – сможет получить читатель этой книги.Автор – действующий топ менеджер нефтяной компаний.

Олег Самов

Под знаком ЗАЖИGАЛКИ

Поколению 1975-1985 годов рождения посвящается… Такому потерянному и испуганному «девяностыми» на старте, сомневающемуся в юности и полностью освобождённому «нулевыми» от глупых убеждений их родителей, от осколков моральных ценностей и дочиста отмытых от остатков рудиментной совести. Вперед к сверкающему солнцу личностного роста, профессионализма и творческой самореализации индивида! Ура!

Все названия городов, компаний, событий, проектов, фамилии и имена людей, вдруг оказавшиеся в этой книге – случайны и не имеют никакого отношения к нашей реальности… Реальна лишь наша жизнь и те люди, которых мы встречаем на нашем жизненном пути…

Пролог

Люди думают, что осень создана для того, чтобы шуршать листьями в задумчивых аллеях парков, ощутить на щеке сдержанный поцелуй скупого питерского солнца, случайно оказавшегося на вдруг синем небе, пропустить через себя чистую волну поэтического вдохновения «болдинской осени». Ну, может ещё для того, чтобы поймать всплеск немного грустной, но светлой ностальгии по ушедшим дням безумного драйва жаркого, но короткого балтийского лета или, хотя бы, расстегнуть верхнюю пуговицу нового пальто, ощутив удовольствие от «свежекупленной» обновки.

Но нет – осень в Питере создана не для этого. Питерская осень – это высокомерная серьёзная сухопарая дама «послебальзаковского возраста» в чопорном темно сером костюме, с тёмными неопределённого цвета волосами с промелькнувшей сединой в висках, уложенными в строгий пучок на резинке. Её холодный взгляд через прозрачные линзы старомодных очков в толстой чёрной оправе держит вас на дистанции, как на поводке.

«+3 градуса по Цельсию», – холодным тоном объявляет она и бесстрастно смотрит на тебя. Что одеть на себя перед выходом на улицу понятно москвичу, новгородцу, казанцу и даже передёрнувшемуся от таких цифр сочинцу. Непонятно только питерцу. Именно для них умный Яндекс в мобильном приложении «Погода» на телефоне придумал фразу мелким шрифтом «Ощущается как …».

Эти волшебные «ощущается как…» могут внушить обманчивую надежду превращения питерского ненастья в добрую понятную московскую погоду – «+3°С. Ощущается как +7°С» – когда Неизвестный Летающий Объект на небе, так напугавший с утра петербуржцев, на поверку вдруг окажется настоящим солнцем, а обалдевшие от такого поступка светила облака в изумлении разлетятся в стороны.

Чаще всего «ощущается как…» предназначен для испытания собственной воли петербуржцев, внутренней выдержки, способности преодолевать любые неожиданные внешние препятствия, словом всего, что отличает настоящих питерцев от легкомысленных москвичей и непостоянных южан, неспособных генетически, в отличие от Homo Piter, выдержать прочтение фразы на телефоне: «+3°С. Ощущается как -6°С».

Прилетевший на денёк пронзительно ледяной ветерок с Балтики, желающей, судя по её серой матовой уходящей за тяжёлый горизонт глади, уже в октябре отгородиться от унылого окружения ледяным панцирем, остаётся, как наглый родственник погостить до следующего лета.

Рваные порывы промозглого ветра, не оставляющие тебя в одиночестве ни на минуту ни днём, ни ночью, доносят то далёкое гудение стартовых двигателей тяжёлой межконтинентальной ракеты Газпрома, мрачно воткнувшейся в грязно-серую сферу мутного неба на Лахте, то завывание сауроновских тёмных сил, вгоняющих тебя в ежегодную октябрьскую депрессию, то смутное желание срочно улучшить нездоровый осенний социально-психологический климат в офисном коллективе глотком виски.

Этот животворящий глоток способен в пять минут превратить мрачную ракету в подсвеченную весёлыми огоньками «кукурузину», вдруг обнаруженную на Лахте, давящий сауроновский дух – в родной запах несвежего белья Фродо, «подковёрные подставы» офисных коллег – в невинные дружеские шутки, а мерзкую питерскую осень – просто в досадный предвестник доброй морозной матушки-зимы.

Глава 1.

Американцы говорят: «Сделай или сдохни» (Do or die). Русские говорят: «Сдохни, но сделай». У нас даже смерть не является уважительной причиной! (из серьёзного разговора в курилке перед переговорами со «Шлюмами»).

«Мы живём в эпоху глобальной цифровизации, активного использования инструментов Индустрии 4.0: большие данные, искусственный интеллект, имитационные модели и «цифровые двойники» нефтяных месторождений – это всё реальность двадцатых годов XXI века. Мы не просто занимаемся внедрением цифровых технологий – мы выстраиваем интегральную цепочку нового типа, включающую в себя «цифровое нефтяное месторождение», «цифровой нефтеперерабатывающий завод» и «цифровую автозаправочную станцию». Мы приступили к внедрению инновационных технологий в рамках концепции «умное месторождение» – Smart Field – более десяти лет назад. Сейчас через систему «цифрового двойника месторождения» мы управляем нашими удалёнными активами, находясь в офисах за несколько тысяч километров от буровых скважин: следим за уровнем добычи нефти, за текущими характеристиками скважины, которые могут меняться в процессе добычи, движением пласта, температурой, давлением и так далее…» – Представитель американской нефтяной компании Shell у трибуны гордо делился опытом компании, поглядывая на присутствующих немного свысока и с лёгкой улыбкой.

Международная нефтегазовая конференция SPE в этом году из-за ковидных ограничений проходила в Москве в смешанном «онлайн» и «оффлайн» форматах, всего два дня, но участников было не меньше, чем в былые годы.

«Да, Shell – молодцы, – размышлял Ободзинский, слушая довольного шелловца в пол-уха, – их система «цифровых двойников» создает эффект их присутствия на каждом месторождении. Она позволяет им отслеживать специфику каждого их объекта, будь то глубоководная добыча нефти в Нигерии или добыча сланцевого газа в Британской Колумбии, и в режиме реального времени удаленно управлять ими.

И в России они «задают тон». Их совместное предприятие с нами – SPD[1 - SPD – «Салым Петролеум Девелопмент» (Salym Petroleum Development) – совместное предприятие Shell и Газпром нефти (прим.авт.).] – первое в России оборудовало все свои нефтяные скважины системами удаленного мониторинга и управления уже к 2010 году.»

Будучи членом самой авторитетной мировой инженерной нефтегазовой конференции SPE (Society of Petroleum Engineers) и работая начальником департамента в крупнейшем российском «синем нефтегазовом гиганте», Ободзинский по роду работы был глубоко погружён в трансформационные процессы мировой нефтегазовой отрасли. Успев в свои сорок три года поработать и в Канаде, и в Норвегии, он хорошо понимал уровень заданной Шеллом «планки» развития технологий. Сейчас, сидя в конференц-зале Технопарка Сколково, где проходила конференция, он в очередной раз возвращался к мысли об изменениях в отрасли, которые нагнали его здесь, и которые больше игнорировать невозможно…

С начала двухтысячных годов все нефтегазовые компании мира стали заниматься внедрением технологий интеллектуального управления добычей нефти и газа. Особенно преуспели в этом американцы.

Изначально использовали «умные» скважины, просто оснащенные датчиками и системами для удаленного управления. Однако они не позволяли учесть геологические особенности месторождения и оборудования для добычи. Цифровые скважины помогают лучше контролировать процесс добычи и управлять им максимально эффективно.

Фактически цифровое месторождение – это виртуальный аналог настоящего нефтяного месторождения, которое от тебя за несколько тысяч километров.

Это современная реализация «умной добычи XXI века»: объединение в одну систему различных датчиков, сенсоров, дронов, даже мобильных телефонов, для того чтобы анализировать получаемые с них данные и управлять этой системой из одного оперативного центра в Питере, Ставангере или Хьюстоне, моментально реагируя на любые изменения в добыче каждой из тысяч скважин в западной Сибири, Британской Колумбии, Большом Бургане или Северном море.

Революционность технологии в том, что если раньше все собранные данные обрабатывали спустя какое-то время, то сегодня это происходит онлайн. Сразу можно оптимизировать процесс добычи нефти в Альберте, Гаваре или Ханты-Мансийске на любой стадии путём моментальной обратной связи. Например, посредством удалённых сенсоров в режиме реального времени можно увидеть износ оборудования буровой скважины, запланировать её ремонт, следить за давлением нефтяного пласта, и даже прогнозировать возможные сбои в работе оборудования, находясь в офисе за несколько тысяч километров от него.

– Да, Шеллу есть чем хвастаться, – шепотом повернулся Ободзинский к Павлу Вашковскому, своему генеральному директору, сидящему рядом, – они блистали и на прошлогодней конференции SPE в Хьюстоне.

– Хороший ориентир, – немногословно в полголоса ответил Вашковский.

Российские нефтяные компании начали развивать подобные проекты, когда сокращение легкодоступных запасов и падение цен на нефть заставили их искать путь оптимизации процесса добычи. И это был непростой путь…

***

То ли в связи «ковидными» ограничениями, то ли в связи с общемировым трендом на ограничение излишеств и предполагаемым внутренним влечением нефтегазовых умов к скромности и умеренности (так бывает?) фуршет по окончании конференции проходил достаточно спокойно и скромно. Броуновское движение хаотично перемещающихся «атомов» с бокалами в пространстве выставочного зала Технопарка Сколково, где проходило венчающее конференцию мероприятие, в этом году было каким-то вялым, как при помещении бактериальной флоры в охлаждённую среду.

Однако эта «пробирка» содержала три центра притяжения и одновременно разогрева «белковой нефтегазовой массы» у трёх барных станций с алкоголем, представляющих собой наглядное пособие зарождения органической жизни на Земле.

Если посмотреть на этот зал сверху, как в пробирку через микроскоп, было ясно видно, как атомы соединялись в этих трёх точках в непрочные химические связи, потом распадались, перемещались вдоль электромагнитных полей к следующей точке притяжения, заставленной шотландским виски и французским коньяком.

Через полтора часа субстанция была уже полностью разогрета, электромагнитные поля трёх центров ослабли, и освободившиеся атомы в основной своей массе переместились к центру пробирки, где стали образовываться сложные органические соединения.

Как известно из курса органической химии нефте-технических конференций, в центре подобных молекул всегда находятся атомы – топменеджеры и управленцы из ведущих нефтяных компаний – Shell, British Petroleum, Shevron, ExxonMobil, PetroChina, Роснефть, Газпром нефть, Лукойл. Обладая значительной силой атомного притяжения, они, сами того не замечая, подтягивают к себе большое количество других атомов, то есть, сотрудников консалтинговых компаний всех мастей: от известных нефтесервисных «консалтеров» до небольших сервисных «субсубсубподрядчиков».

Впрочем, последние, обладая небольшой атомной массой, не всегда могут пробиться к центральной молекуле, надёжно прикрытой щитом таких американских мастодонтов консалтинга, как Schlumberger, Halliburton, Baker Hughes[2 - «Большая тройка» (Шлюмберже, Халлибёртон, Бейкер Хьюз) главных американских технологических компаний, обслуживающих все мировые нефтяные и газовые компании, в том числе и российские.]. Парадоксально, но большие шансы их достичь есть только у достаточно эффектных ярких атомов, обладающих, как ни странно, небольшой атомной массой, но с правильным расположением протонов, нейтронов и электронов в пропорции 90-60-90.

Сильное электромагнитное поле, возникшее между центральной молекулой взаимодействия и ярким длинноногим представителем неметаллов в короткой юбке, разрывает защитную оболочку динозавров нефтегаза, давая возможность юному благоухающему поколению внести свою лепту в развитие нефтегазовой индустрии, или, хотя бы, установить новые многообещающие связи по рабочим и, не менее важным, «послерабочим» вопросам.

Ободзинский с бокалом сухого красного вина, вполуха слушая очкастого представителя какой-то сервисной компании, уже полчаса заученно «прокачивающего» Ободзинского на предмет возможного подряда их компании, обладающей «уникальным опытом работ по геомеханике и гидродинамическому моделированию в России», лениво поглядывал по сторонам. В нескольких шагах его директор Павел Вашковский что-то негромко обсуждал со своим коллегой – директором «Лукойл-Инжиниринг». Было бы неплохо подойти и пообщаться в такой компании по профессиональным темам, они наверняка найдутся, но что-то подсказывало ему, что он был бы лишний.

Слева лохматый Толик Амосов, восходящая научная звезда из департамента Ободзинского, которого он взял с собой «для роста» на конференцию, что-то весело рассказывал окружившим его двоим «консалтерам» в мятых костюмах, которые громко и старательно гоготали, заглядывая ему в рот, всем своим видом пытаясь показать, что они «свои в доску» ребята.

В краткие паузы между его анекдотами они по очереди совали ему свои визитки и пытались вернуть тему разговора к «разработке нефтегазоконденсатных месторождений», на которой они хотели, «как на белом коне, въехать» к нему подрядчиками.

Существовал определённый когнитивный диссонанс в восприятии Амосова. Вчера, выступая на технической сессии с рефератом об «особенностях интегрированного моделирования пластов», он производил впечатление живущего одной наукой, лохматого, с горящими глазами ботана, увлечённо тараторящего о «композиционных моделях».

Сейчас с такой же энергией и с юморком, с торчащим из кармана мятым галстуком Толик самозабвенно рассказывал весьма «сальные» байки, судя по тому, что минуту назад подошедшая к ним миниатюрная девушка в строгом сером костюме, привлечённая «голубой зажигалкой» на бэйджике Толика, чуть поджала нижнюю губу. Тем не менее, девушка осталась стоять рядом, а «сладкая парочка» «консалтеров» бросив на неё короткий, чуть ревнивый взгляд, тут же повернулась обратно к Толяну.

Чуть поодаль двое знакомых ребят из Роснефти что-то обсуждали с окружившими их представителями буровых компаний.

Забавно было видеть, как строгие деловито выступавшие на технических сессиях серьёзные эксперты из небольших подрядных компаний, на фуршете, увидев на бейджике Ободзинского волшебную «голубую зажигалку» и его должность, как-то сразу съёживались, становились меньше ростом. Расплывшись в счастливой улыбке, они начинали тараторить «об уникальном опыте работы их компании в исследовании кернового материала», размахивая своими рекламными буклетиками, даже если никто их об этом не спрашивал.

От настойчивого собеседника у Ободзинского начала болеть голова. «Ммм, у меня кончилось вино, нужно добавить! – Ободзинский растянул улыбку своему визави, честно отработавшему с ним свои тридцать минут, развернулся и направился к бару.

Проходя мимо представителей Saudi Aramco или Adnoc (сразу и не разберёшь) в длинных белоснежных таубах, оживлённо беседующими с коллегами, которые были исключительно женщинами всех возрастов (как арабам удаётся сразу формировать вокруг себя такое правильное и приятное окружение?), Ободзинский услышал слева знакомый голос. Семён Ярцев, что ли?

– Ба, Семён, привет!

Семён Ярцев раньше работал вместе с Ободзинским в Компании, но в департаменте информационных технологий, начальником отдела по разработке сервисных продуктов для геологии. Семён в дорогом костюме никогда не походил на типичных программистов его отдела в старых джинсах и неопределённого цвета футболках, принципиально игнорирующих любое проявление дресс-кода в их одежде. Притащив своё уже усталое тело на работу в девять утра, а это был их единственный компромисс «Правилам внутреннего трудового распорядка», они одевали большие мягкие наушники (с льющимся «Пинк Флойдом» или гремящей «Арией» – в зависимости от индивидуальных предпочтений) и уходили в астрал до девяти вечера, возвращаясь оттуда с красными осоловелыми глазами, опустошённой кофемашиной и большим куском написанного кода.

Быстрый в движениях и мыслях, с иголочки одетый «продуманный Хитрован» – как звали его свои же сотрудники «за глаза» – никогда не упускал свой выгоды. Семен никогда детально не проверял написанное его сотрудниками. Наверное, в силу холеристического склада характера и не был способен всё детально вычитать, но умел мыслить объёмно, быстро и на перспективу. Бюрократические и неспешные процедуры огромной Компании явно тяготили его вечно бегущую куда-то натуру, скачущие мысли и не укладывающиеся в корпоративные рамки идеи.