Юные безбожники против пионеров

Во-первых, по их происхождению, уровню правомочий органов, которые их создавали:

– документы ВКП(б) и советского правительства;

– документы республиканских, областных, губернских, окружных и районных государственных органов управления народным образованием;

– документы общественных (профсоюзных, комсомольских, пионерских) организаций разного уровня – центрального и местного, а также Союза безбожников (с 1929 г. – воинствующих) (СБ, СВБ);

– документы всероссийских и местных съездов, совещаний, конференций преподавателей различных учебных предметов: естествознания, обществоведения, литературы и др.

Во-вторых, по месту их публикации:

– в центральных партийных, государственных, комсомольских, пионерских, органах периодической печати; специальной периодике СБ (СВБ) в 1927–1932 гг. Были изучены следующие партийные издания, издаваемые в центре: газета «Правда», журналы «Коммунистическая революция», «Революция и культура». Из комсомольских и пионерских изданий изучены газета «Комсомольская правда» и «Пионерская правда», журналы «Юный коммунист», «Вожатый». Из профсоюзных газет, в первую очередь, наиболее важным источником стала «Учительская газета» (с 1930 г. «За коммунистическое просвещение»), а также журналы «Работник просвещения», «Народный учитель», «Просвещение национальностей». Ведомственные издания представлены журналами Наркомпроса РСФСР и его структур. Изучены журналы: «На путях к новой школе» (орган научно-педагогической секции Государственного ученого совета (ГУС)), «Методический путеводитель» (с 1929 г. разделился на «Методический путеводитель для фабрично-заводской и городской школы» и на «Методический путеводитель для сельской школы»), «Обществоведение в трудовой школе» (с 1931 г. «Обществоведение в советской школе»), «Естествознание в трудовой школе», «Физика, химия, математика в трудовой школе» (с 1931 г. «Физика, химия, математика в советской школе»), «Русский язык в советской школе»;

– в ведомственных республиканских, областных, губернских, окружных и районных органах периодической печати. Из таких изданий изучены журналы: «Вестник просвещения», «За коммунистическое воспитание» (МОНО), «Просвещение» (Ленинградского облоно), «Ежемесячник Северо-Двинского губоно», «Просвещение Ивановской области» (Ивановского губоно), «Просвещение и жизнь» (Наркомпроса Татарской АССР), «Просвещение Среднего Поволжья», «Методический путеводитель для работников массовых школ» (Средневолжского крайоно), «Нижневолжский просвещенец» (Нижневолжского крайоно, с 1930 г. переименован в «На культурном фронте»), «Школа и жизнь», «Нижегородский просвещенец» (Нижегородского губоно и губпроса), «Вопросы просвещения на Северном Кавказе» (с 1930 г. «За социалистическую культуру» Северокавказского крайоно), «Просвещение на Урале» и «Просвещение Сибири». Конечно, изучить все местные периодические издания не представляется возможным, но автор стремился к такой их локальной выборке, чтобы по ее данным представить ситуацию как в стране в целом, так и в тех регионах, в которых проживало большинство населения и находилось большинство учебных заведений. Таким образом, впервые предпринята попытка включения данных о деятельности местных органов управления народным образованием в регионах севера, северо-запада, центра, юга и востока страны, появилась возможность сравнительной их характеристики и оценки.

Из специальной периодики СБ (СВБ) СССР изучены газета «Безбожник», отдельное издание с 1931 г. по 1934 г. газеты «Безбожник» специально для школ, журналы «Антирелигиозник», «Безбожник», «Юные безбожники» (издаваемый совместно с ЦК ВЛКСМ и Наркомпросом РСФСР).

Опубликованные документы ВКП(б) и советского правительства составляют, в свою очередь, несколько видов источников. Это постановления ЦК ВКП(б), стенограммы партийных съездов, повестки дня заседаний Политбюро ЦК, доклады и отчеты высшего партийного руководства, декреты и постановления Совнаркома СССР и РСФСР. В них сосредоточена информация о содержании политики в отношении целей развития системы народного образования, религии и Церкви, взаимодействия государственных и общественных органов в реализации политики антирелигиозного воспитания.

Опубликованные документы республиканских, областных, губернских, окружных и районных органов государственного управления народным образованием также разнообразны по своему видовому составу. Это – постановления Наркомпроса РСФСР, наркомпросов других союзных и автономных республик и отделов народного образования (губернских, областных, окружных, районных), их коллегий; постановления и решения главных управлений Наркомпроса РСФСР – Главсоцвоса, научно-педагогической секции ГУСа; доклады, докладные записки, отчеты руководящих работников народным образованием разных уровней; директивные письма, инструкции, методические письма и другие информационные материалы вышестоящих органов управления нижестоящим, школьные программы, их варианты, школьные учебники, статьи руководителей разного уровня органами управления народным образованием. Основополагающими в данном случае являются постановления Коммунистической партии и нормативные документы Советского государства. Они отражают политический процесс «вскрытия недостатков и упущений». Партийно-правительственные документы эпизодически воспроизводят те или иные детали негативного свойства, «мешающие» эффективному проведению партийной линии.

Опубликованные документы общественных (профсоюзных, комсомольских, пионерских) организаций разного уровня – центрального и местного – представлены следующими видами: постановлениями и решениями президиумов и исполнительных комитетов ЦК работников просвещения, Бюро ЦК ВЛКСМ, ЦБ детских коммунистических организаций юных пионеров, стенограммами и резолюциями, наказами всесоюзных и других уровней съездов, конференций, слетов, совещаний, докладами их исполнительных органов в партийные инстанции и органы государственного управления народным образованием, инструктивными письмами и методическими материалами, статьями руководителей и активистов. В этой группе особое место занимают документы Центрального совета СВБ СССР и его местных органов. Это – уставы и проекты уставов, стенограммы и резолюции съездов, инструкции местным органам, отчеты и доклады руководства Союза ЦК ВКП(б), методические письма, информационные материалы и даже художественные материалы агитационно-пропагандистского характера.

Из документов всероссийских и местных съездов, совещаний, конференций преподавателей различных учебных дисциплин: естествознания, обществоведения, литературы и др., важны стенограммы обсуждений содержания антирелигиозного материала, оценки его и методов введения в учебные дисциплины.

Особую ценность для исследования представили школьные программы и школьные учебники Наркомпроса РСФСР, сравнительный анализ содержания которых по годам позволяет воссоздать требования к ним относительно изменения содержания, помещение в них антирелигиозного материала и практику реализации этих требований, установить качество учебного материала. Не менее интересны местные (от республиканского до районного уровня) школьные программы и учебники. Сравнительный анализ их содержания дает возможность проследить ход их изменений по годам, практику введения в общеобразовательный процесс.

Важные данные содержатся в опубликованных выступлениях, статьях, брошюрах, сборниках статей, отдельных книгах партийных, государственных и общественных деятелей. В них излагаются политические мотивы и цели изучаемой проблемы, содержание их претензий друг к другу, или одной общественной или государственной структуры к другой. В исследовании использованы работы И.В. Сталина; руководителей Наркомпроса РСФСР – А.В. Луначарского, А.С. Бубнова, Н.К. Крупской, М.С. Эпштейна; педагогов-теоретиков, работавших в разных структурах Наркомпроса, – П.П. Блонского, С.Т. Шацкого, А.П. Пинкевича, В.Н. Шульгина, М.В. Крупениной, М.М. Пистрака; руководителей профсоюза учителей – А.А. Коростелева, комсомола – А.В. Косарева, А.А. Северьяновой, СБ (СВБ) – Е.М. Ярославского, Ф.Н. Олещука, М.С. Кобецкого, И.А. Флерова, Н.К. Амосова и др.

Отдельно выделим статьи руководителей разного уровня, активистов введения антирелигиозного воспитания, рядовых учителей в центральной и местной печати. В них важны свидетельства как идеологической и политической направленности, так и оценки практической стороны процесса, позволяющие выявить, преимущественно в 1927–1928 гг., наличие альтернативных позиций. Опубликованные в изданиях местных органов управления народным образованием, они содержат ценные сведения, свидетельствующие о том, что практика на местах не являлась полным отражением тех процессов, которые планировались в центре.

В целом опубликованные документы позволяют воссоздать основные черты политики и практики замены безрелигиозного воспитания антирелигиозным. Вместе с тем периодическая советская и партийная печать, как центральная, так и местная, не дает достаточно объективной информации в силу пропагандистской направленности. Она используется преимущественно для иллюстрации доктринальных установок и практических шагов руководства образовательным процессом, а не ее результатов, которые, как правило, были куда более скромными.

Большая часть неопубликованных документов впервые вводится в научный оборот. Для выявления архивных документов изучены фонды Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ).

Наиболее ценными и наименее введенными в научный оборот явились документы фонда ЦК КПСС, его Оргбюро, Секретариата, Агитационно-пропагандистского отдела, Антирелигиозной комиссии ЦК (ф. 17). Из ставших доступными наиболее важны следующие виды документов: постановления, стенограммы, протоколы заседаний Оргбюро и Секретариата ЦК ВКП(б), доклады, планы, отчеты, подготовленные к заседаниям, директивные письма ЦК, служебная переписка, письма граждан в ЦК. Помимо этих документов в фонде ЦК отложились аналогичные виды документов Бюро и Секретариата ЦК ВЛКСМ, Наркомпроса РСФСР и ЦС СВБ СССР, направляемые в ЦК ВКП(б). Эти документы позволяют раскрыть механизм принятия партийных решений, установить взаимодействие общественных и государственных органов, реализацию решений и контроль над их исполнением. Отметим и то, что часть фонда остается на секретном хранении. Для получения необходимых сведений предпринято выявление документов в других архивах. Например, важнейшее циркулярное письмо ЦК ВКП(б) «О мерах по усилению антирелигиозной работы» выявлено в фонде Комиссии по делам культов при Президиуме ВЦИК в ГАРФ. Аналогичным образом уточнялся по документам фонда Совнаркома РСФСР процесс законодательного оформления постановлений ЦК, например, о включении работников по антирелигиозной пропаганде в штаты отделов народного образования.

Важнейшим источником стали документы фондов Наркомпроса РСФСР (ф. 2306), его Главного управления социального воспитания и политехнического образования (ф. 1575), особенно школьного отдела, различных комиссий Главсоцвоса: по книге, по учебникам, по нацменкниге, а также школьной и научно-педагогической секций Государственного ученого совета (ГУСа) (ф. 298), хранящиеся в ГАРФ. Из использованных видов документов назовем постановления коллегии Наркомпроса, протоколы заседаний коллегии Наркомпроса, совещаний инспекторов школьного отдела Главсоцвоса, тезисы докладов, доклады и отчеты инспекторов Главсоцвоса и организационно-планового управления (ОПУ) Наркомпроса. Отметим информативность отчетов инспекторов ОПУ, позволивших установить реальное положение с антирелигиозным воспитанием в школе. Важная информация, свидетельствующая о препятствиях в выработке общей позиции, содержится в проектах информационных и методических писем и в рецензиях на них сотрудников Главсоцвоса и его комиссий. Из содержания этих документов использовались данные об указаниях центрального аппарата, что позволило выявить как реакцию на них, так и ход их исполнения местными органами. Неопубликованные стенограммы всероссийских и местных съездов, конференций, совещаний преподавателей естествознания, обществоведения, других учебных дисциплин позволили дифференцировать отношение учителей и авторов программ и учебников к наполнению содержания учебного материала антирелигиозным материалом.

Важнейшим и крайне интересным видом документов для исследования является служебная переписка различных структур центрального аппарата Наркомпроса между собой, так и с ЦК ВКП(б), различными общественными организациями, в том числе с ЦС СВБ, с органами народного образования разных уровней, с авторами учебных программ и учебников. Из нее автор черпал оценки как организационной стороны работы всей системы, взаимодействия ее составных частей, так и стороны содержательной: отношений и оценок инструктивных, методических писем, переработанных программ и учебников, т. е. учебных материалов, наполняемых антирелигиозным содержанием.

Исследован фонд Центрального совета СВБ СССР и редакции газеты «Безбожник» (ГАРФ, ф. 5407). В нем отражена деятельность этой общественной организации. Сохранились стенограммы съездов, пленумов, конференций СВБ, протоколы заседаний рабочего президиума и исполбюро ЦС СВБ и его местных органов, положения, инструкции, планы, доклады, отчеты, директивные и информационные письма, письма, статьи и заметки, присланные в редакцию газеты «Безбожник». Особо ценными стали письма граждан, в том числе и педагогов, поддерживающих курс на антирелигиозное воспитание.

Богатейший материал хранится в личных фондах Н.К. Крупской, А.В. Луначарского, Е.М. Ярославского в РГАСПИ.

В личном фонде Н.К. Крупской (ф. 12) сохранились документы научно-педагогической секции ГУСа (которую она возглавляла), отсутствующие в самом фонде ГУСа. В частности, в личном фонде Крупской хранится стенограмма пленума научно-педагогической секции 1931 г., на котором обсуждался проект программ для начальной школы. В фонде хранятся другие важные документы, отражающие роль и Крупской, и школьной секции ГУСа: стенограммы заседаний, отчеты, доклады инспекторов, в том числе и Главполитпросвета (который также возглавляла Крупская), наконец, директивные письма, ею подписанные, а также проекты школьных программ с ее замечаниями и пометками. Крайне важны переписка Крупской с партийно-государственными деятелями, известными педагогами-теоретиками (С.Т. Шацким, В.Н. Шульгиным и др.), рукописи ее статей и выступлений.

Не менее содержательным является личный фонд наркома просвещения РСФСР А.В. Луначарского (ф. 142 в РГАСПИ). В нем также сохранились документы, направленные наркому, но отсутствующие в фонде Наркомпроса и его структурных частей, такие как отчеты и доклады заместителя наркома В.Н. Яковлевой, председателя Главсоцвоса М.С. Эпштейна, председателя ЦК Рабпрос А.К. Аболина, других деятелей профсоюза учителей. Важны тезисы доклада Луначарского к выступлению на XIV Всероссийском съезде советов, его доклады на конференции преподавателей естествознания и на II съезде СВБ СССР, переписка с партийно-государственными деятелями: В.Н. Яковлевой, К.А. Поповым, А.Я. Вышинским и др., рукописи статей наркома просвещения.

В личном фонде председателя Антирелигиозной комиссии ЦК ВКП(б), председателя СВБ СССР Е.М. Ярославского (РГАСПИ, ф. 89) отложились документы, отражающие роль ЦК в продвижении нового курса в антирелигиозном воспитании. Здесь хранятся проекты постановлений Политбюро ЦК, выписки из протоколов его заседаний с оценкой хода и содержания работы как СВБ, так и Антирелигиозной комиссии, служебная переписка Ярославского с Политбюро, с И.В. Сталиным, А.В. Луначарским, его доклады на заседаниях Оргбюро ЦК. Весьма содержательны доклады Ярославского на учительских конференциях, съездах СВБ, рукописи статей с авторской правкой.

Особую группу документов в личных фондах составляют письма граждан наркому Луначарскому, Крупской, Ярославскому. Отметим, что письма к Крупской выделены в особый фонд (ГАРФ. ф. 7279). В них отражено отношение родителей и учителей к проведению антирелигиозного воспитания. Особо негативную реакцию на него содержат письма к Луначарскому в ответ на его статью «Антирелигиозная борьба в школе» («Известия», 26 марта 1929 г.).

Документы личных фондов дают возможность установить личную роль каждого в продвижении антирелигиозного воспитания в школе, позицию на разных этапах процесса, мотивы и аргументы.

Исследованный корпус документов в целом достаточно обширен и разнообразен, репрезентативен, представляет возможность воссоздать весь арсенал сил и средств, направленных на реализацию антирелигиозного воспитания в школе, выстроенную систему их взаимодействия, конкретных участников этого процесса.

Монография состоит из введения, шести глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Огромная благодарность за ценные рекомендации и предоставленные материалы доктору исторических наук, профессору Тамаре Юсуфовне Красовицкой.

Глава I. Дискуссия 1927–1928 гг. о безрелигиозном или антирелигиозном воспитании в школе

Исторические условия и предпосылки дискуссии

…кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской.

    Мф. 18:6

Большевики изначально стремились использовать общеобразовательную школу как базу для пропаганды собственной идеологии[25 - Красовицкая Т.Ю. Российское образование между реформаторством и революционаризмом. Февраль 1917–1920 годы. М., 2002. С. 27.]. В программе РКП(б), принятой на VIII съезде в марте 1919 г., декларировалась главная задача партии: превратить школу «в орудие коммунистического перерождения общества»[26 - Народное образование в СССР. Сб. документов. 1917–1973 гг. М., 1974. С. 18 (далее: Народное образование в СССР).]. В представлении большевиков к концу 1920-х годов было накоплено достаточно идеологических ресурсов для построения социалистического общества. Основная ставка делалась на подрастающее поколение.

Общеобразовательная школа должна была сыграть одну из основных ролей в воспитании молодых людей в духе строительства нового счастливого общества, что, вместе с тем, предполагало и воспитание в духе борьбы со всеми препятствующими этому строительству факторами.

Религия, говорившая о небесном, противоречила планам построения земного рая и являлась, с точки зрения коммунистической идеологии, одним из основных препятствий для развития социалистического общества. Именно поэтому Коммунистическая партия на рубеже 1920–1930-х годов встала на путь бескомпромиссной борьбы с религией. Эта борьба предполагала, помимо репрессивных действий, наступательную атеистическую пропаганду, объектом которой стали, прежде всего, дети и подростки. Переход общеобразовательной школы от безрелигиозного к антирелигиозному воспитанию был призван не только обеспечить формирование у школьников стойкого атеистического мировоззрения, но и способствовать вовлечению их в практическую борьбу с религией.

Что же подразумевалось под понятиями «безрелигиозное» и «антирелигиозное» воспитание в условиях советской действительности конца 1920-х годов применительно к общеобразовательной школе? Под безрелигиозным воспитанием в школе понималось, прежде всего, материалистическое естественно-научное просвещение, одной из задач которого являлось формирование атеистического мировоззрения у школьников. Антирелигиозное воспитание предполагало вовлечение школы в активную борьбу с религией и Церковью и было призвано пробудить в учащихся резко негативное отношение к вере. По словам видного деятеля русской эмиграции профессора В.В. Зеньковского, если безрелигиозная позиция отрицает существование Бога, «тогда она неизбежно перейдет в борьбу с «предрассудком» религии»[27 - Зеньковский В.В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. М., 1993. С. 15.]. Большевики, временно допуская безрелигиозное состояние, не исключали при благоприятных обстоятельствах возможность направить школу на активную борьбу с религией.

Дискуссия 1927–1928 годов о необходимости замены в школе безрелигиозного воспитания антирелигиозным возникла не на пустом месте. Советская власть создала необходимые предпосылки и условия для ее проведения.

11 декабря 1917 г. Совет Народных Комиссаров (СНК РСФСР) принял внесенное народным комиссаром просвещения А.В. Луначарским постановление «О передаче дела воспитания и образования из духовного ведомства в ведение Народного комиссариата по просвещению». Согласно постановлению все церковно-приходские школы передавались в ведение государства[28 - Народное образование в СССР. С. 12.]. По декрету СНК РСФСР от 20 января 1918 г., школа отделялась от церкви. Преподавание различных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподавались общеобразовательные предметы, запрещалось. Теперь граждане могли обучать и обучаться религии только частным образом[29 - Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1918. № 18. Ст. 263. С. 273.].

Постановление Государственной комиссии по просвещению от 18 февраля 1918 г. «О светской школе», определяя «религию делом совести каждого отдельного человека», объявляло государство нейтральным, т. е. не становящимся на сторону того или иного вероисповедания. В этом же постановлении отмечалось, что «государство не может брать на себя религиозное воспитание детей»[30 - Народное образование в СССР. С. 132.].

Запрет преподавания Закона Божия в школе вызвал протесты разных социальных слоев. «Многие из родителей продолжают настаивать на том, чтобы преподавание “Закона Божьего” было допущено в школе для желающих в качестве необязательного предмета», – писал в 1920 г. Е.А. Преображенский в статье, подготовленной для «Азбуки коммунизма»[31 - Антирелигиозная пропаганда в пионеротрядах и школах. Сб. статей и материалов. / Сост. А. Волков. М., 1925. С. 26 (далее: Антирелигиозная пропаганда в пионеротрядах и школах).].

В 1919 г. в партийно-просвещенческих кругах появился проект, согласно которому разрешалось преподавание Закона Божия во внеурочное время. Эта мера должна была умиротворить крестьянство, недовольное его отсутствием в школе. Против проекта активно выступила Н.К. Крупская, написавшая специальное письмо в ЦК РКП(б). «Разрешение доступа попам в школу дает попам известную государственную санкцию, что укрепит их влияние», – уверяла она[32 - РГАСПИ. Ф. 12. Оп. 1. Д. 133. Л. 3.]. Вместе с тем, Н.К. Крупская предлагала охладить пыл неистовых антирелигиозников, провоцировавших конфликты на местах. «Тон задает “Беднота”, “Коммунар”, Демьян Бедный, – отмечала она в том же письме, – а на местах усердствуют: запрещают детям ходить в церковь, срывают с них кресты, издеваются всячески над попами, вообще бесчинствуют. Вот это надо запретить, а не разрешать попам учить в школах»[33 - Там же. Лл. 3–4.].

Закон Божий так и не допустили в школу, но агрессивная антирелигиозная пропаганда только усилилась. На фоне проводившегося Советским государством изъятия церковных ценностей в 1922–1923 гг. комсомольцы предприняли попытки проводить т. н. «комсомольское рождество» и «комсомольскую пасху». Уличные антирелигиозные шествия и карнавалы комсомольцев могли только напугать и вызвать отвращение верующих, да и просто нравственных людей. Неоднозначную реакцию вызвали эти кампании комсомола в руководстве РКП(б), в том числе и у В.И. Ленина. «Я помню, как я пришла к Владимиру Ильичу, – вспоминала Н.К. Крупская, – и говорила, что мы отпустили столько-то тысяч на комсомольское рождество. Он говорит: “А какое вы имели право? Хотя антирелигиозная пропаганда – это хорошая мысль, но деньги-то советские и расходовать их нужно по-советски”»[34 - Крупская Н.К. Из атеистического наследия. М., 1964. С. 184.].

Но «допускаемые» для улицы и для клубов формы агитационной работы комсомольцев и пионеров скептически воспринимались органами руководства народным образованием. В статье «О коммунистическом образовании и воспитании в школе» (Бюллетень Отдела народного просвещения Москвы, 1921, № 4) говорилось о необходимости постановки в школе антирелигиозной пропаганды. Однако отмечалось, что «необходимо при этом быть очень чутким к психологии учащихся, дабы не допустить обратных результатов»[35 - Цит. по: Королев Ф.Ф., Корнейчик Т.Д., Равкин З.И. Очерки по истории советской школы и педагогики. 1921–1931. М., 1961. С. 283–284 (далее: Королев Ф.Ф., Корнейчик Т.Д., Равкин З.И. Указ. соч.).].

Несмотря на осторожность органов просвещения в религиозном вопросе, первый вариант школьных программ, подготовленный Государственным ученым советом (ГУС) в 1924 г., помимо материалистического естественнонаучного просвещения заострял внимание на социальной роли религии и предполагал ведение школой антирелигиозной пропаганды. В программе помимо специальной комплексной темы «Небо и Земля», подчеркивающей противоречия между научным и религиозным объяснением мира, содержались подтемы, преследующие цель показать социальную роль религии и Церкви с точки зрения классового сознания: «Освобождение от эксплуатации и религиозного рабства. Антирелигиозность рабочего класса. Обман народа через школу, печать, религию в буржуазных государствах. Роль духовенства (эксплуатация трудящихся, распространение предрассудков и суеверий)…»[36 - Шульгин В.Н. О программах // Революция и культура. 1929. № 9–10. С. 33.].

Вопрос об усилении в школе антирелигиозной пропаганды ставился в середине 1920-х годов некоторыми педагогами, но особого резонанса ни в учительской, ни, тем более, в широкой общественной среде не приобретал.

«Помню, на одной из учительских конференций в 1925 г., – вспоминал учитель из деревни Челдак Омской губернии, – я предложил внести в повестку дня вопрос о методах антирелигиозной пропаганды. Конференция большинством голосов отклонила это предложение как ненужное, а один из участников конференции даже сказал, что если мы это возьмем на себя, что же будет делать тов. Ярославский?»[37 - Учительская газета. 1927. № 44. С. 2.]. В том же 1925 г. на имя Е.М. Ярославского пришло письмо просвещенца из Ленинграда, который ставил вопрос о «системе антирелигиозного воспитания в школе». Этот вопрос, писал он, «становится непосредственной очередной задачей, которая требует своего разрешения или, по крайней мере, принципиального освещения и обоснования». Этот педагог указывал на отсутствие партийных директив по проведению антирелигиозной работы в школе, на неразрешенность этого вопроса Ленинградским губернским отделом народного образования (ЛОНО), на отсутствие кадров педагогов-антирелигиозников[38 - РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 156. Л. 31.].

Несмотря на прямое указание первого варианта программ ГУСа вести антирелигиозную пропаганду в школе, большинство учителей игнорировало эту работу либо по той причине, что были верующими, либо не зная, как лучше подать этот материал. «Убежденных учителей-атеистов очень мало», – признавали педагоги-антирелигиозники[39 - Лазаревич-Игнатьев Е.П. Практика антирелигиозного воспитания // Просвещение на транспорте. 1924. № 8. С. 49.]. Но там, где работал убежденный педагог-атеист или значительное влияние на школьников оказывала пионерская организация, антирелигиозная пропаганда велась и иногда приводила к конфликтам между школьниками и учителями. Ученик одной из железнодорожных школ, увидев в церкви преподавательницу, рассказал об этом в классе. Учащиеся этого класса, связанные с отрядом пионеров, выразили свое неудовольствие учительнице на уроке. Та, в свою очередь, назвала сообщившего об этом ученика «шпионом», вызвала его мать. В результате «мать избила сына до крови»[40 - Антирелигиозная пропаганда в пионеротрядах и школах. С. 210–211.].