Приют ветеранов

– Боюсь, что сейчас мы ее снова несколько нарушим.

– Попозже, Дан, хорошо? Мне надо отдохнуть, привести себя в порядок. У нас еще немало времени.

– Не так-то уж и много. Боюсь даже, что нам придется ввести в нашу программу какие-то коррективы.

– Я прекрасно помню, что мы собирались делать. Через Майруби добраться до Нонбасы, сесть на корабль и насладиться плаванием до Бомбея. И уже там разделиться. Какие у тебя могут быть возражения?

– Из Кисангани мне удалось позвонить в Нонбасу и выяснить расписание. Рейс на Бомбей будет, хорошо если через две недели. А это значит, что времени у нас остается больше, чем мы рассчитывали.

– Но это же прекрасно!

– А я и не говорю, что плохо. Но именно поэтому мы можем изменить наши планы – в смысле расширить. Мы собирались катить в Нонбасу прямым путем, через Майруби. Но столиц мы и так с тобой навидались, мне кажется, достаточно, и они были наверняка получше этой.

– До сих пор я с тобой согласна. А что ты предлагаешь конкретно?

– Многое. Отсюда недалеко до озера Киву – тут же, в Раинде. Там можно как следует купаться – в этом благословенном водоеме не водятся крокодилы, мне это представляется большим достоинством.

– Кто нам помешает?

– Оттуда спуститься южнее, нанять лодку и сплавиться по озеру Танганьика – по всей его длине. Представляешь, какой кайф будет?

– М-мм… Звучит прекрасно. А что же станет с машиной?

– Возьмем с собой, только и всего. Высадимся в Мпулунгу. Там начинается шоссе. Доедем до Наконде, оттуда дорога идет на восток и дальше на север. Не доезжая Аруша, кладем руль на ост и спокойно доезжаем до Нонбасы, где нас уже будет ждать пароход.

– Если только достанем билеты.

– За кого ты меня принимаешь? Я был уверен, что ты со мной согласишься, и заказал билеты по телефону.

– Я всегда знала, что ты молодец. И я не зря полюбила тебя.

– Кроме всего прочего, мы объезжаем Майруби по большому крюку. А там, как-никак – наше посольство, вежливость потребовала бы от меня явиться туда, а наше чиновничество, поверь на слово, ничуть не лучше африканского. Зато в Нонбасе нет даже нашего консульства. Ну, уговорил я тебя? Или еще надо доказывать?

Милов смотрел на Еву в упор, выражением глаз досказывая то, чего не хотел произносить вслух. И она поняла; она достаточно давно уже привыкла понимать его; как и он ее, впрочем.

– Ну, хорошо. Три недели, до Александрии, мы провели вовсе не так плохо, и если предстоящие две будут хотя бы не хуже…

– Они будут еще лучше, ставлю двадцать против одного!

– Принимаю. Мало того, считаю – просто чудесно. Спасибо тебе за этот замысел. Мне никогда бы не пришло в голову что-то подобное.

Последовала небольшая пауза.

– Знаешь, мне кажется, я уже отдохнула…

Снова пауза. Протяжно скрипнула деревянная кровать: это Милов опустился на нее всем своим весом.

– Пожалуй, я погашу свет, – проговорил он перед тем.

– О, конечно же!

В дверь деликатно постучали. Берфитт поднял брови. Урбс протянул руку и выключил звук.

– Войдите!

В дверях показалась женщина – молодая и далеко не уродливая. На ней был медицинский халат.

– Шеф, извините за беспокойство. Я только хотела сказать…

– Минутку. Мисс Кальдер – мистер Берфитт. Мисс Кальдер из нашей медицинской команды. Заслуживает всяческих похвал.

Берфитт улыбнулся:

– Видимо, я оказался здесь не вовремя?

– Ничуть, сэр, – ответила женщина сухо. – Я хотела лишь сообщить, что охотники вернулись, но без дичи.

– Вот как, – проговорил Урбс недовольно. – Хорошо, благодарю вас. Вы можете идти, мисс Кальдер.

Она кивнула и вышла.

– Приятная девушка, – проговорил Берфитт, все так же улыбаясь. – Вы тут, похоже, не скучаете?

– Разумеется. Но она, к сожалению, не имеет к этому никакого касательства. Так что вы скажете относительно услышанного?

– Да, это он, – сказал Берфитт. – И не очень, надо сказать, сдал за эти годы. Паренек хоть куда. И дама его тоже весьма мила… на слух. Можно только позавидовать. Он неплохо прикрылся. Правдоподобно. Но никто на свете не заставит меня поверить, что эта старая ищейка оказалась тут просто так, по стечению обстоятельств. Урбс, вы уверены, что нигде нет никаких проколов? Только откровенно. Вы знаете, к чему приводит неискренность, не так ли?

– Насколько я понимаю, наш постоялец не из ваших друзей? – уточнил Урбс. – И не добрый знакомый?

– Добрым я бы его не назвал… Самое смешное, что лет десять тому назад я встретился с ним именно здесь. Когда еще не существовало Приюта, а место это называлось просто Фермой.

– Ищейка?

– В те времена он котировался достаточно высоко. Был хорошо натаскан.

– Но, судя по тому, что я о вас знаю, он не добился успеха. Не то в вашей биографии возникли бы серьезные пробелы.

– Разумеется, он ничего не нашел. И не мог, кстати. Здесь ничего не было. Но все же несколько позже им удалось перегородить тропу; правда, в другом месте.

– Гм, – сказал Урбс. – Он все еще на службе?

– Его имя мне уже некоторое время не встречалось среди активных деятелей.

– Может быть, его упрятали за ширму? Раз уж вы полагаете, что он оказался тут не случайно.

– Я еще не пришел к выводу. Но так или иначе, если он даже не на службе, надо обращаться с ним, как с активным сыщиком. Он, насколько мне известно, из таких же, что и я: подобные люди не уходят в отставку, их выносят в гробу. Таким характерам, дорогой Урбс, можно только завидовать.

– Черта с два, – сказал Урбс, хмуро усмехнувшись. – Завидовать ему, если он приехал сюда, чтобы что-то вынюхать, может только последний дурак. Или тот, кому хочется поскорее умереть без особых хлопот. Что касается отношения к нему, то мы чисты перед любым законом, как новорожденные младенцы. Конечно, бывают накладки, даже в самой лучшей системе. Но у меня все благополучно, а если говорить о проколах, то их, по сути, в мое время не было. Правда, как-то раз хотел уйти один из сотрудников. Но это, по сути, не прокол: он ушел недалеко.