Обнажённые души

Себастьян, в свою очередь, так же свыкся с мыслью о смехотворности собственных чувств и старался заглушить овладевшую им вначале страсть. Убеждая себя в низости и коварстве девушки, он искал любые мало-мальски подходящие причины для разрыва порочных уз, но сам же отвергал любую возможность расстаться. В конце концов, неразделённая страсть претерпела естественные преобразования и стала напоминать нечто, более сходное с ненавистью. Он ненавидел Мишель, но не женщину в ней, а саму принадлежность её недоступному миру богатства и роскоши. Овладевая податливым телом красавицы, подчиняя своей воле её плоть, он мысленно насиловал всё то недосягаемое сообщество роскоши и власти, дорога в которое ему была заказана. Глядя на искажённое в экстазе лицо Мишель, мужчина получал колоссальное ублаготворение собственных амбиций, которое не шло ни в какое сравнение с телесным удовольствием. Так продолжалось изо дня в день, каждую их встречу…..

Точно так всё происходило и сегодня. Правда, перед самым уходом Мишель с грустью сообщила, что не сможет появиться у мужчины в течение недели, так как сегодня же вечером с мужем уезжает в Испанию. Поезд сегодня в одиннадцать часов. У толстяка оказались какие-то дела в Мадриде и он решил, что на последующий за официальной встречей ужин с партнерами лучше придти с женой. Тем более что она молода и красива – не грех похвастаться перед людьми. Себастьян при этом известии почувствовал лёгкий укол грусти, но Мишель успокоила его, сказав, что вернётся как можно быстрее, оставив супруга самого разбираться со своими делами.

– Возможно, у нас даже появится несколько свободных дней. Может, съездим куда-нибудь вместе…? Подумай над моим предложением, пока меня не будет….

Сейчас, рассказав Луи о предложении девушки, Себастьян зло сплюнул на пол. Он постоянно делился с единственным другом своими переживаниями, и тот каждый раз находил нужные для мужчины слова. Его, близкие к философским догмам, глубокомысленные фразы повидавшего жизнь человека проникали в мозг Себастьяна и возвращали умиротворение, заставляя по-новому взглянуть на многие вещи. Мысль о том, что через Мишель Себастьян ещё покажет богачам «кто кого имеет», так же принадлежала этому невзрачному на вид алкоголику. И Себастьян был благодарен Луи за такие нужные поддержку и понимание.

– Ну, и что тебе не нравится? Съездишь, развеешься…. Мне бы кто предложил, так я бы ни секунды не раздумывал. Девку в охапку – и бегом на какой-нибудь пляжик!

– За её деньги? Ты же знаешь, мне это не по средствам, а отдыхать за счёт Мишель…? Сам себе противен!

– Да ладно, не горячись ты так, Себастьян, – Луи разлил остатки вина по стаканам и с сожалением окинул взглядом опустевшую бутылку. Себастьян заметил это.

– Не расстраивайся, я ещё возьму. Денег немного осталось….

Луи сразу заметно повеселел и, не дожидаясь собутыльника, опрокинул в рот содержимое стакана. Крякнув от удовольствия, подмигнул соседу.

– Иди, бери…. А я пока что-нибудь придумаю.

Быстро сбегав в магазин, Себастьян вернулся с двумя бутылками. Ему и самому хотелось снять возникшее после встречи с Мишель напряжение, и наиболее приемлемым способом в данный момент показалось застолье в компании единственного друга. Луи буквально расцвёл в предвкушении импровизированного банкета и тут же взял бразды правления в свои руки. Одним ловким движением сорвав пробку, он забулькал жидкостью в мутное нутро стаканов. Себастьян, устало откинувшись на стуле, молча наблюдал за ним.