Финансы, бюджет и банки в новой России

Я не говорю о возможностях государственно-частного партнерства, когда, например, 1 руб. федеральных ресурсов на Дальнем Востоке привлекает до 9 руб. частных средств, что многократно умножает эффективность выполнения государственных задач по программе развития Дальнего Востока.

В отрыве от общегосударственных задач ведется деятельность специализированных корпораций и внебюджетных государственных предприятий, каждое из которых само по себе развивается вне какого-либо государственного плана. Такая разрозненная финансово-экономическая деятельность не дает благоприятных результатов. Нет единой государственной политики, единых государственных целей, единого государственного плана хотя бы для гособъектов, единого финансового плана, нацеленного на получение общенародных результатов. Ничего этого нет. С общегосударственных позиций есть федеральный бюджет и есть разрозненные региональные бюджеты. И это все.

Федеральный бюджет содержит статьи расхода финансовых средств по направлениям. Например, по статье «Образование» в бюджете выделены средства для школ, высших учебных заведений и т. д., никаких целевых показателей при этом нет. Так же, как нет целевых показателей при выделении средств на здравоохранение. Например, там нет показателя по снижению смертности, особенно детской смертности или смертности в трудоспособном возрасте, которая в России катастрофически высока (втрое выше, чем в развитых странах в расчете на 100 тыс. населения). Там не отражено, насколько мы собираемся увеличить продолжительность жизни или сократить смертность от сердечно-сосудистых патологий.

Бесцелевой характер бюджета – коренной недостаток, основа его неэффективности. Не могут быть эффективными затраты, которые выделяются не под конкретную цель и за которые никто никогда не отчитывается с позиции цели. Минфин, подводя итоги бюджета, докладывает о том, сколько денег было выделено и сколько израсходовано. А зачем израсходовано? Чего добились этими расходами? Может, меньшими расходами добились бы больших результатов или, наоборот, истратили больше, а результаты получили хуже?

Если критически посмотреть на затраты бюджета и полученные результаты, то можно только развести руками по поводу эффективности этой деятельности. Например, с 2000 по 2005 г. расходы на здравоохранение по линии бюджета увеличились в 5,9 раза, или в реальном выражении в 2,4 раза. Казалось бы, можно было ожидать снижения смертности и увеличения продолжительности жизни. Но результат обратный: смертность увеличилась, продолжительность жизни сократилась. Спрашивается: куда ушли огромные средства? Чего удалось добиться? Какие результаты получены, если ключевые показатели жизни людей только ухудшились? Почему так произошло? Налицо бесцелевое расходование средств, и Минфин здесь как бы ни при чем, потому что он целевых показателей не знает, ими не занимается и выделяет деньги по опыту прошлого года, по запросу, возможно, еще по каким-то соображениям, только не под результат.

После 2005 г. были приняты две программы: Демографическая программа (был Указ Президента по этой программе с конкретными целевыми показателями) и весьма конкретная Национальная программа здравоохранения (в которой ставка была сделана на создание десятка крупных высокотехнологичных центров в области кардиологии, онкологии, травматологии и перинатологии и оснащение ведущих клиник и медицинских центров страны высокотехнологичной техникой). За 2006–2013 гг. расходы в области медицины выросли в 2,9 раза по номиналу, или менее чем в 2 раза в реальном выражении, т. е. намного меньше, чем за 2001–2005 гг., на которые мы ссылались. Но поскольку эти деньги были израсходованы целевым образом, удалось сделать огромный рывок: смертность населения уменьшилась с 16,1 до 13,0 на 1000 человек населения, продолжительность жизни увеличилась с 65 лет до 70,7 года. Однако это связано не с федеральным бюджетом, а с переходом к целевому планированию благодаря появлению реальных программ, обеспеченных деньгами, пусть и относительно небольшими. Деньги, которые пошли на эти программы, составили меньше 20 % всех средств, которые бюджет выделил на здравоохранение. Какую пользу принесли остальные 80 % средств – остается только гадать, поскольку не было никакой целевой направленности, средства просто выделялись на содержание больниц и поликлиник.

Отсутствие целевой направленности бюджетных денег оборачивается кощунственными случаями, о которых время от времени извещает Счетная палата. Например, было выявлено, что государственный бюджет широко использует авансовое финансирование регионов и отраслевых министерств под отдельные проекты по направлениям, причем эти авансы составляют значительную часть общей суммы средств, которые надо выделить для решения той или иной задачи. Деньги выделяются безвозмездно, их возврат в бюджет не предусмотрен, реальных расчетов для их эффективного использования нет. Никаких бизнес-планов, что будет сделано за эти деньги, в какие сроки, что будет введено, какие санкции последуют, если не будет введено. Ничего этого нет. Деньги выдаются в виде аванса в расчете, что люди будут их эффективно использовать. Но бесконтрольные деньги эффективно подчас не используются.

Самые неэффективные деньги в государстве – это бюджетные деньги. Они не имеют расчетов окупаемости, эффективности, безвозвратны, плохо контролируемы. Они – основа неэффективного использования средств не по назначению, в том числе хищений и коррупции. Но самое главное даже не в криминале. Большая часть денег просто пропадает из-за неэффективного их использования, они не обязательно присваиваются кем-то, просто направляются не на то, что надо.

Отсюда вывод. Нужно обязательно перейти к разработке государственного плана с единым государственным финансовым планом, привязанным к результату. Деньги надо выдавать в виде инвестиционного кредита под конкретный план создания предприятия или организации, с подсчетом пользы от них. Только в рамках единого государственного плана, единого финансового плана для всех направлений использования госсобственности, нужно разрабатывать федеральный бюджет, причем не Минфину, а Минэкономразвития вместе со всеми другими министерствами, включая и Минфин, с обязательной привязкой к результатам по каждой статье расходования. И отчет о бюджете должен содержать результаты, а не только суммы израсходованных средств.

Отсутствие результатов при бюджетном планировании и при бюджетном исполнении невольно делает нашу финансовую политику, в первую очередь бюджетную политику, фискальной. Если бы были результаты, то невольно возникали бы вопросы: как с меньшими средствами добиться больших результатов? Что даст привлечение дополнительных средств? Может быть, можно осуществить прорыв, резко улучшить результаты, если немного добавить средств. Если же результатов нет, то все бюджетное планирование сводится к экономии. Главные вопросы: где взять деньги? У кого бы их отнять? Как прибавить какой-то налог или сбор? Поэтому министр финансов выступает в несвойственной ему роли. Он говорит не о финансах, не о результатах, которые достигаются за счет этих денег, а о том, как увеличить пенсионный возраст. Недавно он сказал о том, что пора вместо 13-процентного брать 20-процентный подоходный налог и ввести прогрессивный налог. Раньше он ратовал за то, чтобы отменить материнский капитал. Его усилия не остались тщетными: он добился, чтобы сняли индексацию с работающих пенсионеров. За 2015–2016 гг. реальные пенсии работающих снизились на 25 %, а значит, на 10–15 % упали их реальные доходы, особенно если учесть обесценение их зарплаты из-за 15-процентного роста цен в 2015 г. и 7-процентного – в 2016 г.

Неотъемлемой чертой наших государственных финансов является пронизанная сверху донизу идея фискальности – порочная финансовая идея, противоречащая эффективности и социально-экономическому росту. Удельный вес фискала в народном хозяйстве будет сокращаться. Надо сказать, что в последний период фискальная деятельность Минфина стала носить явно антисоциальный характер, она нацелена на ухудшение положения относительно бедных, обделенных слоев населения, какими являются у нас пенсионеры. Из 184 стран по уровню жизни российские пенсионеры занимают 97-е место, уступая не только 25 развитым странам, но и 72 развивающимся странам. И вот теперь жизнь пенсионеров пытаются еще ухудшить, отнять у них часть дохода.

Вместо того чтобы повышать уровень жизни пенсионеров, мы сейчас идем в обратном направлении. Принято решение об индексации пенсии в 2016 г. в размере 4 % – вдвое меньше, чем была инфляция в I квартале (8,4 % по отношению к I кварталу 2015 г.). Реальные доходы пенсионеров в 2015 г., по официальной статистике, снизились на 4 %. Теперь они еще на столько же снизились в 2016 г.

В России фискальность не является прерогативой только тех ведомств, которые заняты налогообложением, разработкой и исполнением бюджета. В той или иной мере черта фискальности распространена среди сотрудников этих ведомств и в других странах. Однако в России фискальность пронизывает всю финансовую систему сверху донизу и превалирует в правительственной политике. Это связано с особой ролью Министерства финансов в нашей стране: оно разрабатывает, исполняет бюджет и контролирует себя. Фактически не существует контрольных организаций, которые бы вникали в деятельность Министерства финансов. Бюджет разрабатывается Министерством финансов, как я уже говорил, в отрыве от результирующих показателей, на которые должны быть нацелены затраты бюджета. Минфин принципиально не рассматривает целенаправленность бюджетных расходов. Даже в записке, обосновывающей бюджет, нет таких показателей.

Соответственно, отчет о бюджете носит уникальный характер. В нем отсутствует самое главное – чего удалось добиться с помощью огромных выделенных средств. Проверку на предмет использования бюджетных средств другими ведомствами или регионами осуществляет Счетная палата. И ее заключение по этому вопросу фактически является обвинительным актом против неправильного распределения бюджета. К примеру, по итогам 2014 г. Счетная палата установила, что Министерство финансов значительную часть средств, идущих на финансирование тех или иных объектов по государственным программам в регионах или по отраслевым министерствам, перечисляет в виде аванса, не 20–25 % от общей суммы, как обычно принято, а 60–80 %, совершенно не интересуясь, есть ли заделы, чтобы использовать эти средства, кто будет их использовать, с какой эффективностью и т. д. Счетная палата проверила, как используются эти авансы. Выяснилось, что суммарно за 3 года было выделено из федерального бюджета более 3 трлн руб., по которым никаких объектов построено не было. По тем или иным причинам объекты, на которые выделялись деньги, решили не строить, а выделенные авансовые средства оказались израсходованными.

Министерство финансов этим не очень интересовалось, потому что за результаты использования выделяемых средств оно не отвечает. Его интересуют доходы бюджета и направление расходов для использования по утвержденным статьям и направлениям.

В других странах бюджет составляется не только Министерством финансов – оно является лишь одним из участников. Бюджет составляется либо в администрации президента (как в США), либо под эгидой председателя правительства – и утверждается с позиции результатов. И споры по бюджету ведутся иначе: если статьи сокращаются, то меняется и результат, на который нацелены эти расходы. Так рассматривает бюджет конгресс США, уделяя главное внимание результатам и средствам, необходимым для достижения этого результата, и не только в текущем бюджете, но и на перспективу.

В Республике Казахстан Министерство экономического развития даже называлось некоторое время назад Министерством экономики и бюджетного планирования, этим подчеркивалась органическая связь бюджета с общими экономическими результатами.

Обратимся к результативности бюджета. На 2013 г. расходы консолидированного бюджета выросли до 25,3 трлн руб. и увеличились на 2,1 трлн руб., т. е. на 9,1 %. В реальном выражении это увеличение составило около 4 %. А рост ВВП, основного экономического показателя, снизился с 3,4 до 1,3 %. При этом расходы федерального бюджета составляли более половины объема консолидированного бюджета. Рост промышленности после ее подъема в 2010–2012 гг. практически прекратился. Объем инвестиций в народном хозяйстве, а также объем экспорта сократились. Значительно ухудшилось финансовое положение предприятий и организаций, их доходы заметно снизились. От экономического роста мы перешли к стагнации. Вот глобальные результаты бюджета. Куда пошли бюджетные деньги? Что достигнуто? Впервые после 2006–2013 гг. увеличилась смертность, которая до этого все годы снижалась. Почти не выросла продолжительность жизни населения страны.

Подчеркнем, что все это было до присоединения Крыма, до санкций, до снижения цен на нефть, которые тогда поддерживались на высшем уровне – 110 долл. за баррель, увеличившись с 95 долл. в 1998 г. Не было никакой девальвации рубля, на минимальном уровне поддерживалась инфляция, низкой была и ключевая ставка Центрального Банка. К тому же в период поквартального сокращения ВВП с 4,7 % в I квартале 2012 г. до 0,7 % в I квартале 2013 г. и 0,6 % в I квартале 2014 г. (в процентах к соответствующему периоду предыдущего года) наши предприятия и организации заняли за рубежом 190 млрд долл.

Дальше – больше. В 2014 г. расходы консолидированного бюджета достигли 27,6 трлн руб., увеличившись на 7 %, что выше уровня инфляции. А в результате – ухудшение, стагнация. Рост ВВП снизился вдвое – до 0,6 %, инвестиции упали на 2,5 %, стали сокращаться реальные доходы, которые даже в кризис 2009 г. не снижались. Существенно снизился не только экспорт, но и импорт. Упали доходы предприятий.

Принятые против России санкции реально начали воздействовать на экономику только в последние месяцы 2014 г. и не оказали в первой его половине сколько-нибудь существенного влияния. Цены на нефть начали снижаться только во второй половине года, но в целом в 2014 г. они еще оставались весьма высокими. Незначительно, с 31 до 36 руб. за доллар, в среднем в год сократился валютный курс рубля, всего на 1 % выросла среднегодовая инфляция (она составила 7,8 % за год), большую часть года поддерживалась довольно низкая ключевая ставка Центрального банка.

При этом смертность населения заметно увеличилась: с 1872 тыс. до 1912 тыс. человек. Опять-таки продолжительность жизни выросла незначительно, особенно это касается мужского населения.

Мало того: поскольку бюджет планировался безотносительно к динамике экономических показателей, в его составлении была допущена ошибка. Доля бюджетных инвестиций в основной капитал в их общем объеме была резко снижена с 19 % в 2013 г. до 16,2 % в 2014 г. Неужели Министерство финансов не понимало, что инвестиции в основной капитал – это главная движущая сила экономического развития и что, столь значительно снижая инвестиции, оно ставит подножку социально-экономическому росту страны? Думаю, это произошло потому, что Минфин не интересовало, как бюджет скажется на экономическом росте. Видимо, он просто не задается этим главным вопросом.

Надо сказать, что Министерство финансов в нашей стране играет особую роль. Оно резко выделяется по значимости. Не случайно предшествующий министр финансов А. Л. Кудрин был заместителем председателя правительства. Министр финансов высказывается по всем вопросам экономической политики, и высказывается исключительно с позиции фиска – у кого можно отобрать деньги. Минфин непрерывно вносит предложение на 5 лет увеличить возраст выхода на пенсию, ничего не делая для того, чтобы увеличить продолжительность жизни, от которой этот пенсионный возраст зависит. Сегодня российские пенсионеры после выхода на пенсию живут меньше пенсионеров других стран: крайне низка продолжительность их жизни. По этому показателю в рейтинге стран мы занимаем 90-е место, в то время как по уровню экономического развития – 40-е, по уровню образования – 30-е, по уровню реальных доходов – 50-е место.

Я сказал, что Минфин ничего не делает для увеличения продолжительности жизни. Это я поторопился. Министерство сокращает расходы на здравоохранение, а это ведет к тому, чтобы продолжительность жизни не увеличивалась, а сокращалась. По отношению к продолжительности жизни в нашей стране даже сегодняшний возраст выхода на пенсию является завышенным. Разница средней продолжительности жизни и выхода на пенсию у мужчин в России составляет 5 лет (60 и 65 лет) в сравнении с 11–13 годами у мужчин в развитых странах (65–67 и 78 лет) и 7–12 годами у мужчин в большинстве развивающихся стран (60–65 лет и 72 года). Мы единственная страна, где средняя продолжительность здоровой жизни мужчин, по данным Всемирной организации здравоохранения, составляет 57,9 года, т. е. ниже пенсионного возраста. У мужчин в европейских странах средняя ожидаемая продолжительность здоровой жизни 72 года, а предельный возраст выхода на пенсию 65–67 лет, т. е. на 5–7 лет меньше. К сожалению, наше правительство идет на поводу у Министерства финансов.

В свое время руководство страны поручило Министерству финансов разработать Налоговый кодекс. Ни в одной стране мира Министерство финансов не разрабатывает Налоговый кодекс, потому что это не только фискальный инструмент, как у нас, но и инструмент для стимулирования экономического роста и поддержания социальной справедливости. А у нас Налоговый кодекс превратился в кодекс сдерживания роста нашей экономики. Если до 2003 г. инвестиции, которые выделялись из прибыли, не облагались налогом, то теперь стали облагаться, и темп их роста, естественно, сразу резко упал, а часть прибыли из-за дополнительного налогообложения ушла в тень.

По инициативе Минфина все нефтяные месторождения, независимо от их дебета, истощения и качества, долгое время платили одни и те же налоги с тонны нефти, что привело к закрытию тысяч скважин и недополучению миллионов тонн нефти в год.

Рекордно высокий, по сравнению с крупными странами, налог на добавленную стоимость дестимулирует предприятия увеличивать валовой внутренний продукт. В нашей стране не выгодно производить готовую продукцию с высокой добавленной стоимостью, так как это завышает налоговые платежи. Гораздо удобнее производить сырье, полупродукты, материалы на экспорт с относительно небольшой добавленной стоимостью.

Стоит ли после этого удивляться, что наш экспорт на 85 % состоит из топливно-энергетических и других сырьевых ресурсов, полупродуктов и материалов, а экспорт готовой продукции в небольшом количестве идет практически только в страны СНГ плюс оборонный экспорт в отдельные развивающиеся страны.

Министерство финансов сопротивляется введению каких-либо стимулов экономического роста за счет смягчения налогообложения или предоставления других льгот. Завозя раньше, до введения антисанкций, 40 % продуктов питания и понимая всю важность продовольственной безопасности нашей страны, мы в то же время имеем на порядок меньше льгот (по их суммарному объему в сравнении с передовыми странами) для развития собственного сельского хозяйства. Но даже эти меньшие льготы в условиях санкций дали весомый результат, обеспечивая 3-процентный рост этой отрасли.

Наша налоговая система на редкость неэффективна. За 200-летнюю историю мировой налоговой системы в каждой стране вводились и отменялись самые разные налоги, проявлялись самые разные инициативы. Но все же постепенно все страны вышли на наиболее эффективные закономерности построения налогов, когда половина налогов взималась с доходов населения, а половина – с предприятий и организаций, с бизнеса. Благодаря Минфину наша страна пошла своим путем. Взимать налоги с огромного по численности населения, конечно, затратно, требует большой и вдумчивой работы. Людей нужно освобождать от налога, если они тратят средства на лечение, на образование, на поиск работы, если в семье много детей и т. д. Надо давать льготы бедным и, наоборот, взимать прогрессивный налог с богатых. Но этим нужно заниматься. А у нас установили для всех 13-процентный налог вне зависимости от того, инвалид ты или здоровый, многодетный или вообще не имеешь детей, получаешь зарплату 10 тыс. или 100 тыс. руб. Но как в таком случае содержать бюджет? Очень просто: надо обложить большим налогом предприятия, с них удобнее взимать.

Поэтому у нас рекордно высокие налоги на добывающую отрасль, самые высокие в мире социальные обязательные взносы в виде страхования, фактически самый высокий социальный налог. Восемьдесят пять процентов всех налоговых сборов в России собирается с предприятий и организаций. И только около 15 % – с населения. Получается, что наша экономика и социальная сфера зависят от развития предприятий, а предприятия не могут полноценно развиваться, потому что у них нет финансирования для этого развития. Налоги забирают почти половину всех его доходов. Если к этому добавить рекордно высокую стоимость заемных денег и отсутствие бюджетных инвестиций, то где же источники экономического роста, которые Минфин с поощрения правительства отбирает у реального сектора?

Страна нуждается в коренной налоговой реформе, в резком сокращении НДС и обязательных страховых вносов с предприятий, в переходе к стимулированию экономического роста, в том числе за счет налоговых послаблений в период технологического обновления, строительства новых предприятий, особенно в высокотехнологических отраслях, при импортозамещении, развитии экспортных отраслей в производстве готовой продукции с высокой добавленной стоимостью, вложениях средств в человеческий капитал и т. д. А у нас даже на благотворительность начисляются налоги, на средства населения, которые оно тратит на свое здоровье и обучение.

Президент РФ В. В. Путин в Послании Федеральному собранию 1 декабря 2016 г. поставил задачу разработать налоговую реформу, с тем чтобы с 2019 г. вся страна перешла на новое налогообложение.

Представляется, что надо реорганизовать всю систему управления нашей страны, ведь сегодня у нас преобладает государственная собственность. И, как я уже говорил, перейти к единому планированию. Без этого не может быть единой государственной экономической политики.

На основе единого государственного плана по всем направлениям государственной собственности должен быть составлен единый финансово-кредитный план, жестко привязанный к результатам расходования по отдельным целевым направлениям. И только исходя из этого должен составляться бюджет, причем всем правительством или, в крайнем случае, по поручению правительства Министерством экономического развития с активным участием и Министерства финансов, и других министерств. Но и бюджет должен иметь обязательно целевые показатели. При этом принимаемые государственные программы должны встраиваться в эти государственные планы, в единый финансово-кредитный план и в бюджет.

Кроме огосударствления негативную роль в экономике нашей страны играют олигархические структуры, возглавляемые олигархами – лицами, личное состояние которых измеряется суммами в миллиарды долларов и которые фактически сращиваются с отдельными ветвями власти и играют в нашей экономике огромную роль.

В руках олигархических структур сконцентрирована большая часть всей частной собственности в стране. В частности, в банках, которые подчиняются олигархам и в значительной мере обслуживают их структуры, сосредоточено до четверти всех активов частных коммерческих банков. Во главе олигархического списка частных банков стоит банковская группа «Открытие» и Альфа-банк. Первая объединяет 5 % активов всей банковской системы, второй – около 3 %. Олигархические группы полностью захватили черную и цветную металлургию, нефтяной и газовый частный бизнес, основную часть нефтехимии, нефтяного и газового строительства, владеют львиной долей частного российского бизнеса по производству грузовых автомобилей. Им принадлежат крупнейшие в стране телекоммуникационные системы и др.

Олигархические структуры в первую очередь и на самых выгодных условиях, практически наравне с госструктурами, получают кредитные средства и во многом благодаря привлечению внутренних и внешних кредитов приумножают свое состояние. Они концентрируют треть всего экспорта России и поэтому обладают крупными валютными ресурсами.

Россия недавно, всего 25 лет назад, вступила на путь перехода к рынку, поэтому все олигархи являются новоявленными предпринимателями, которым не досталось никакого наследства. Значительная часть из них обогатилась в ходе приватизации госимущества на сверхльготных условиях. Развитие олигархических структур в России непомерно велико в сравнении с уровнем развития страны. Россия занимает 6-е место в мире по экономическому потенциалу при подсчете по паритету покупательной способности (объем ВВП 3,5 трлн долл.), а при подсчете по рыночной капитализации – 12-е место в мире (объем ВВП около 1,5 трлн долл.). По численности и объему олигархического капитала Россия долго занимала 2-е место в мире после США. Сейчас из-за кризиса, когда наши олигархи часть капитала потеряли, Россия пропустила вперед Китай и занимает 3-е место по численности олигархов, т. е. долларовых миллиардеров, и 4-е место в мире (после Японии) по объему сконцентрированного у олигархов капитала.

Заметим, что капитал у олигархов измеряется не по паритету покупательной способности, а на основе рыночного курса доллара. Так что 3-е и 4-е место России по численности олигархов и их капитала в сравнении с 12-м местом по экономическому потенциалу совершенно неправомерно. Можно говорить о гипертрофированном развитии олигархического капитала в России, создающем уродливую финансовую структуру нашей экономики.

2.2. Особенности финансовой системы России: инфляционность, склонность к стагфляции, дорогой кредит, дефицит «длинных» денег, низкая монетизация, уязвимость и высокие риски, недофинансирование социальной сферы, высокая централизация финансов

Важнейшей особенностью российских финансов является их зависимость от высокой инфляции, присущей нашей экономике. В новой России ежегодно, до 2009 г. включительно, индексы потребительских цен и цен производителей промышленной продукции были двузначными, т. е. превышали 10 % в год. Единственным исключением был 2006 г., когда этот индекс составил 9 %. В 2010–2014 гг. индекс потребительских цен колебался от 5,1 % (по минимуму) в 2012 г. до 8,4 % в 2011-м, 6,8 % в 2013-м и 7,8 % в 2014-м. В 2015 г. потребительские цены выросли в годовом выражении на 15,5 %, а по итогам 2016 г. индекс потребительских цен составил 7,1 %.

Что касается индекса цен производителей промышленных товаров, то в 2010 и 2011 гг. они прирастали по 15–17 %, затем снизились до 6,8 % в 2012-м, 3,7 % в 2013-м, потом опять повысились до 14 % в 2014-м и 12,4 % в 2015-м, а затем снова опустились до 7,4 % (декабрь к декабрю) в 2016 г.

Самое большое повышение цен за последние 30 лет было в кризис 1998 г. (84 %) в связи с четырехкратной девальвацией рубля по отношению к доллару и соответствующим повышением импортных цен на товары из стран дальнего зарубежья. За 2010–2015 гг. индекс потребительских цен в годовом выражении вырос на 62 %. Соответственно росли и цены производителей промышленной продукции, сельского хозяйства, строительной отрасли. Но быстрее всех рос индекс тарифов по грузовым перевозкам. Достаточно сказать, что в 2010 г. он поднялся на 24 % – втрое выше индекса потребительских цен.

Повышенная инфляция создает, прежде всего, крайне неблагоприятную ситуацию с динамикой доходов и потреблением населения, особенно тех слоев, которые получают фиксированную заработную плату или другие пособия. Не вспоминая прошлое, скажу, что в 2015 г. повышение потребительских цен на 15,5 % привело к снижению реальной зарплаты на 9,5 %, а пенсий, несмотря на их индексацию, на 4 %. Те, кто получал фиксированные доходы и заработную плату, в частности государственные служащие, которым не индексировалась зарплата в этот период, стали жить беднее почти на 13,5 % всего за один 2015 г.

В 2015 г. мы имели рекордное за все годы новой России падение конечного потребления домашних хозяйств – на 10 %, в то время как в кризис 2009 г. этот показатель сократился менее чем на 4 %, а в кризис 1998–1999 гг. (за 2 года) – немногим более чем на 7 %. Был установлен своеобразный антирекорд падения потребления российского населения. Это легко видеть и по рекордному снижению розничного товарооборота в постоянных ценах: впервые за год он сократился сразу на 10 %. Это изменило качество и образ жизни миллионов семей.

Повышение цен в 2008 и 2009 гг., а также в 2015 г. во многом было связано с девальвацией рубля и с повышением импортных цен, за которыми устремились и отечественные цены.

В России пока отсутствует развитая рыночная среда. У нас нет цивилизованного рынка. Целая группа секторов экономики монополизирована либо крупными государственными монополиями, как, например, РЖД и газовая отрасль, либо крупными олигархическими структурами, как, например, рынок алюминия и других металлургических производств.

К тому же наше государство взяло на себя функцию ежегодного пересмотра цен на электроэнергию, газ, воду и другие жилищно-коммунальные услуги, причем пересмотра в сторону повышения. В кризис 2009 г. цены были подняты на рекордную высоту, и все тяготы кризиса легли на плечи населения, а государственные организации, осуществляющие производство и распределение жилищно-коммунальных услуг, получили дополнительный доход. Ориентируясь на это, государственные монополии в разных отраслях («Аэрофлот», ВАЗ, а особенно РЖД – рекордсмен по повышению цен), как по команде, в условиях отсутствия спроса на их продукцию, падения производства, снижения издержек («Аэрофлот» – из-за удешевления керосина, ВАЗ – из-за удешевления металла) тем не менее по одному, а то и по два раза в кризисный год повысили цены. Результатом явилось, конечно, дальнейшее сокращение спроса, но монополии это не волновало. Ведь это не их, а государственные деньги, с которыми они вольны делать то, что им заблагорассудится, не думая о благе населения.