За пределом. Инструкция к бессмертию

– Когда мне было 15 лет, – Глория принялась сочинять, уводя мысли Лили от глупых разочарований, – по соседству со мной жил мальчик Дима, который с пяти лет мечтал научиться летать. Просто так, не на самолёте и не с какими-нибудь искусственными крыльями, а сам по себе безо всего. Ему тогда было 14 лет, и все над ним смеялись и говорили, что он уже очень взрослый и должен понимать, что это невозможно. Но он жил с бабушкой, и только бабушка ему всегда говорила: «Если ты во что-то сильно веришь, однажды это сбудется, но придётся приложить усилия». С его бабушкой я дружила. Она, мне кажется, была колдуньей, но доброй. Стоило ей рассказать о какой-либо проблеме, что, например, какой-нибудь мальчишка обижает или учительница двойку несправедливо поставила, она всегда в ответ приговоры какие-то говорила, заваривала чай с неизвестными мне травами и говорила: «Как только чай допьёшь, все твои проблемы решатся». И это действительно работало. Мальчишка оказывался наказан, учительница вдруг добрела ни с того ни с сего и исправляла оценку и так далее. Но заклинания её работали только с такими мелкими проблемами, а вот с такими большими мечтами, как научиться летать, заклинания уже не справлялись.

Она говорила, что мечты – это особая сфера магии, их могут воплотить в жизнь только те, кто мечтает и только они могут узнать, как это сделать. Дима никогда не отказывался от своей мечты, только его ошибкой было то, что он всем рассказывал о ней. Однажды другие мальчишки его побили, когда он тренировался прыгать с гаражей, раскидывая руки будто крылья. Он думал, что сможет так взлететь. На следующий день девочка, которая ему нравилась, обозвала его дураком и рассмеялась, когда он сказал, что научится летать безо всего, когда вырастет. Ему было очень обидно, что она не поверила ему. Но Дима был сильный и уверенный в себе. Он верил в свою мечту, а это самое главное для её исполнения.

Дима не знал, как подготовиться к исполнению мечты, поэтому делал всё, что хоть как-то могло ему помочь. Он много тренировался, чтобы развить физическую силу и выносливость. Когда ему исполнилось пятнадцать, он пошёл в спортзал. Когда тренер в спортзале спросил, для чего он тренируется, Дима снова рассказал о своей мечте и снова не получил ни поддержки, ни помощи. Тренер посмеялся над Димой и больше совсем не помогал ему в тренировках, потому что считал его мечту глупой. Более того, тренер рассказал о Диминой мечте другим ребятам в зале, и те его постоянно дразнили и смеялись над ним. Диме пришлось бросить занятия в зале, но он продолжил тренироваться дома.

Когда ему исполнилось шестнадцать лет, он всё ещё верил в свою мечту и впервые в жизни прыгнул с парашютом. Это не было исполнением его мечты, ведь он мечтал летать безо всего, но он считал, что тренировки в прыжках с парашютом помогут ему приблизиться к мечте. В лётной школе, где он учился прыгать с парашютом, он снова допустил всё ту же ошибку и рассказал о своей мечте, когда его спросили, зачем он учится прыгать. И снова все только посмеялись над ним. Из-за насмешек и издёвок Диме вскоре пришлось бросить школу по прыжкам с парашютом. Когда ему исполнилось семнадцать лет, в России появились первые аэротрубы. Знаешь, что это такое?

– Нет…

– Труба диаметром примерно с нашу гардеробную комнату. Снизу, из сетчатого пола, дует очень сильный ветер, который способен удержать человека в воздухе. Никаких приспособлений больше для этого не надо. Так вот, когда Диме исполнилось семнадцать лет, его бабушка подарила ему билет на посещение такой трубы. Он тогда стоил очень и очень дорого. Но бабушка всегда помогала Диме с исполнением мечты и долго копила деньги, чтобы сделать такой подарок. Тогда Дима впервые смог летать безо всего. Его мечта исполнилась, потому что он верил в неё и никого не слушал. А благодаря тому, что он много тренировался и умел прыгать с парашютом – его первый полёт в аэротрубе получился настолько хорошим, что его пригласили работать в компанию, занимающуюся популяризацией этих полётов. Первый год он работал только пару дней в неделю, потому что ему не было ещё восемнадцати. Он учил полётам детей и тренировался сам.

Через год, когда ему исполнилось восемнадцать, он уже умел вытворять различные трюки и чувствовал себя в своей стихии. Сейчас у него уже своя собственная аэротруба и своя школа полётов, он готовит к полётам и парашютистов в том числе.

– Вау! – всё это время Лиля завороженно слушала, и Глории приходилось не смотреть на неё, потому что такое внимание очень сбивает, когда придумываешь истории на ходу. – А свозишь меня к нему? Я тоже хочу попробовать в аэротрубе полетать!

– Эм… ну… он уехал в Австралию и там открыл свою школу. Это очень далеко, но в Москве сейчас достаточно много таких школ, так что мы можем сходить в любую другую.

– Класс!

– Но ты поняла его ошибку? Если бы Дима не рассказывал всем о своей мечте, ему было бы намного проще жить. Никто бы над ним не смеялся, и он мог бы сколько угодно тренироваться. Надо быть очень сильным, чтобы выдержать все насмешки. Диме повезло, что он был таким сильным. Но было бы намного проще добиваться своей мечты, если бы он был немного умнее и не рассказывал о ней всем. Лучший выход для тебя сейчас: не возвращаться к обсуждению своей мечты с Машей и просто не думать о том, что она сказала. Поняла?

– Поняла, – Лиля неуверенно кусала губы.

– А что если Маша сама поднимет эту тему? Начнёт дразнить тебя? Расскажет другим?

– Я скажу, что пошутила и что надо быть совсем дураком, чтобы поверить в это, – быстро сообразила дочь.

– А ты умна, – не без преувеличенного восхищения похвалила Глория. Но Лиля тут же разулыбалась. Они снова лучшие друзья, всё идёт по плану.

Сама Глория никогда никому не говорила о своей мечте и поставленных целях, потому что люди, как ни странно, любят лишь мечтать о бессмертии, но по-настоящему не видят в нём необходимости. В чём смысл бессмертия? Зачем оно понадобилось, кроме удовлетворения собственного стремления к самосохранению? Конечно, эволюция! В бессмертии Глория видела следующий этап эволюции. Она почти никому не говорила о своей мечте, но иногда делилась пограничными мыслями с друзьями. Ведь в споре рождается истина – ей важно было знать о существовании других точек зрения.

В этот раз она пригласила в гости коллегу по работе, чтобы поделиться идеями о необходимости бессмертия. Коля был её скромным подчинённым, который, с одной стороны, боялся людей и опасался сказать лишнее слово, а, с другой стороны, был весьма одарённым и смышлёным собеседником, чьё доверие ей удалось завоевать.

– Процесс эволюции – это процесс усложнения. Бессмысленный, на первый взгляд. Зачем делать жизнь сложнее?! Но эволюция преследует единственную и во все времена известную цель – приблизиться к состоянию так называемого Бога или, говоря в агностическом ключе, – достичь всезнания, всемогущества и праведности. Мир был прост: он состоял из людей, – потом люди узнали, что состоят из кожи, костей и плоти, плоть из молекул. Но человеку этого было недостаточно, он продолжил упорно стараться увидеть больше, разделить всё до неделимой части, добраться до сути. В чём смысл и секрет этого мира? Оказалось, молекулы состоят из атомов, а атомы из нуклонов, нуклоны из кварков, и даже кварки состоят из чего-то, что ещё только предстоит доказать.

Мы сознательно усложняем жизнь, ведь только когда мы узнаем все мельчайшие детали, мы сможем увидеть и понять картину целиком. Только разобрав всё до основания на детали, мы сможем понять, как оно работает. Мы делаем это с самого детства, разбирая на части игрушки. Это заложено в человеке с рождения. Но зачем? Это позволит сознанию стать всем и без труда переходить в разные состояния. Это будет высшая степень всемогущества. Невозможно пойти от обратного и сначала стать ничем: без обладания всезнанием, ты никогда вновь не станешь всем из ничего.

Проблема всезнания заключается в том, что мир бесконечен, и, чтобы полностью изучить его, нужна вечность. Это путь, который выбрала бы я. Но есть и другие. Мир бесконечен лишь до тех пор, пока ты его изучаешь. Поэтому ты можешь просто прекратить тратить время на его изучение, и твой мир останется неизменным, стабильным и ограниченным, и «умрёт» вместе с тобой. Или можешь развлекаться, всё время изучая его в любом направлении. Но если ты не вечен, то он всё равно «исчезнет» вместе с тобой.

– Ты знаешь, учёный, упоминающий в любом виде Бога, до сих пор тут же исключается из числа компетентных и предаётся своеобразной анафеме научного мира, – Глория прилично напоила Николая, оставшегося у неё в гостях, только поэтому разговор на философскую тему шёл вполне гладко, а Глория могла не беспокоиться о том, что его запомнят.

– Поэтому ты мог уже вычеркнуть меня из адекватных научно-рассуждающих людей, но я бы на твоём месте не торопилась, – у Глории на всё был готов ответ. – Чёткое деление на категории – лишь признак ограниченности взглядов, преград и границ, которые люди сами воздвигают, классифицируя на группы, виды и типы. Присваивая ярлыки и категории, никогда нельзя забывать о том, что ничто не существует по отдельности, а если это – будь то религии или представления о Боге – до сих пор существует, то значит оно пока необходимо.

Для доказательства возможности существования такого состояния Бога, к которому стремится человечество в процессе эволюции, вот тебе сравнительный пример. Человек, как личность, по отношению к клеткам своего организма является творцом. Клетки можно считать в некоторой степени весьма разумными живыми «существами», о которых человек всё знает и на которые он может влиять, понимая причины и сущность их «импульсов». На первый взгляд кажется несуразным сравнивать воздействие ферментов на поведение отдельных элементов клетки с какими-то стечениями обстоятельств, влияющих на наше собственное поведение как человека. Это разные уровни организации и механизмы воздействия само собой разные, но возможности надстройки "высшего разума", способного разложить наши стечения обстоятельств на математические формулы, это не отрицает. Интересует ли человека жизнь конкретной клетки, если она здорова и не посылает болезненных сигналов в мозг? Нет, она вольна делать всё, что ей вздумается для созидания и обновления организма, но не для разрушения. Здесь можно вести ещё очень широкие рассуждения на тему, почему ты вдруг решаешь избавиться от каких-то клеток своего организма, но всё это будет не более, чем просто демагогия, и сейчас не об этом.

Понимаешь, к чему я? Только что одним ловким движением я для всего мира разрешила вечную философскую проблему возможности одновременного существования всемогущего, всезнающего, праведного бога и свободы воли человека в одном мире.

Николай насупился, тяжело дыша. Ему не нравились идеи Глории, но он помнил о том, что она его руководитель, и старался подобрать более мягкие формулировки для своих возражений. Это давалось ему нелегко, учитывая количество выпитого алкоголя, поэтому говорил он невыносимо медленно, с длинными паузами после каждого словосочетания. Казалось, он сам не знает, чем закончится его мысль и что ждёт его за поворотом очередной паузы.

– Мне, как и вероятно любым учёным людям, неприятно думать, что существует более высшая форма сознания, до которой человеку никогда не превознестись, которая так же непонятна нам, как личность человека непонятна отдельно взятой клетки на его боку, – Николай заулыбался, радуясь тому, как стройно сложилась его фраза.

– И из этого антиутопичного тупика реальности есть выход. Лично мне хотелось бы верить, что наша картина мира представлена, образно говоря, в виде змия, пожирающего свой хвост, и заключена сама в себе, что подразумевало бы нашу общую взаимосвязь всех уровней организации разума. Тогда это значило бы, что, разобравшись с проблемой на одном уровне фрактальной структуры реальности, мы избавились бы от проблемы на всех остальных. Сделав бессмертной каждую клетку, мы сделаем бессмертным человека, человечество и Вселенную в целом.

– На такую реальность я, пожалуй, даже бы согласился, – одобрительно улыбнулся её коллега. – А ещё на реальность, в которой ты мне дашь поспать уже.

Для трезвого Коли подобное замечание и шутка были верхом дерзости, которую он бы себе никогда не позволил, так что Глория поняла, что пора заканчивать разговор и вызвала ему такси. Для себя она успела сделать нужные выводы.

Депрессии, переходный возраст, взлёты и падения – у Лили всё было, как у всех подростков, несмотря на её полузатворнический образ жизни. Глория переживала за неё, за возникшую вокруг неё компанию друзей, которая отвлекала её от науки. Глория старалась относиться терпимо к новым веяниям в моде, хотела всё также быть её лучшей подругой. Это был бы самый простой способ оберегать Лилю. Но, к сожалению, напряжённая работа в лаборатории не позволяла ей проводить так много времени с дочерью, как это требовалось.

Перед выбором будущей профессии и факультета обучения шло много разговоров, Лилей рассматривались различные варианты вплоть до карьеры кинорежиссёра. Единственное, что она не рассматривала, это практичные и доходные сферы, лишённые творческой составляющей, вроде юриста, бухгалтера и предпринимателя. Конечно, талантливый человек талантлив во всём, но не добьётся успеха в первой попавшейся сфере деятельности, если не развивал свой талант.

– Вот что я тебе советую, – ответила Глория Лиле на очередную безумную идею, связанную с факультетом режиссуры. – Творческие профессии вроде актёра или режиссёра привлекательны, но для их изучения не требуются десятки лет, ты можешь их с лёгкостью изучить на дополнительных вечерних занятиях и испытать, даже не имея ни образования, ни опыта. А возможность найти лекарство от смерти у тебя только одна, и она связана с генетикой. Подумай об этом.

Не то, чтобы Глория сильно верила в то, что можно стать актёром или режиссёром без должной подготовки, но это было определённо проще, чем наука. По лицу Лили было видно, что она уловила нужную мысль, поэтому дочь просто перевела тему.

– Я тут разговаривала со своей подругой. Она сказала, что собирается поступать в медицинский, потому что боится старости. Ей так нравится её лицо, что она хочет найти способ оставаться всегда молодой. Она боится морщин. Вот глупость-то, да? А то, что она всё равно умрёт и её красивое молодое лицо сгниёт в земле, её не волнует…

– Волнует, это всех волнует, но она не признается в этом. Людям несколько последних тысячелетий постоянно внушали, что бояться смерти – постыдно.

– Кто? – Лилия никогда не обвиняла Глорию в её выдумках и сказках, но лет с пятнадцати стала подвергать все высказывания матери тщательным проверкам и анализу, задавая десятки уточняющих вопросов.

– Те, кому выгодно посылать других на смерть. Люди всегда восхваляли смелость, приравнивая её в первую очередь к готовности пожертвовать своей жизнью или, иначе говоря, умереть. Я ведь тоже всем говорю, что меня волнует именно вопрос старения. Не потому что меня действительно волнует вопрос старения или я боюсь морщин, а потому что сказать людям о своём желании найти лекарство от смерти было бы опрометчиво. Они не поймут и не признают эту цель, приняв её за идею-фикс, которую будут регулярно высмеивать, приводить социальные, экономические и политические доводы против нового бессмертного мира и строить моральные преграды на пути к моей цели, потому что бояться чего-либо значит быть трусом, считают они. Только все забывают, что страх придуман природой как раз для самосохранения. Страх смерти должен был давно породить острую необходимость в бессмертии. Так и было бы, если бы не надуманная и бессмысленная смелость в вопросе жизни и смерти и потребность в войнах. Сейчас же мне никто не мешает работать над лекарством от смерти, потому что все думают, будто я разрабатываю лекарство от болезненной и неприятной старости, которой все желают избежать.

Несмотря ни на что, Глории всё же удалось самое главное – удержать интерес Лили на науке. Глория не говорила, что Лиля обязана выбрать этот путь, но всячески убеждала, что другие пути бессмысленны, неинтересны и ошибочны.

Хотя при поступлении у Лили были небольшие трудности из-за домашнего обучения, реальные знания и немного настойчивости при личной беседе с ректором перевесили все формальности. В первый день учёбы в честь поступления Глория подарила дочери кулон из белого золота в виде знака бесконечности. Он так понравился Лиле, что она с ним ни на день не расставалась, а когда ей становилось страшно или требовалась поддержка, она всегда его крепко сжимала и целовала. Ей сразу становилось легче, как если бы невидимый защитник вдруг появлялся за её спиной.

Лиля уже была на второй курсе института, изучала генетику и параллельно брала дополнительные занятия по биофизике, когда в лаборатории Глории было принято решение о расширении. Её офис переехал в престижный бизнес-центр, а Глории разрешили взять себе помощника и добрать в свой отдел ещё одного сотрудника. Нельзя сказать, что разработки её отдела приносили большой доход фирме – далеко не самый большой. Но так как с появлением Глории прогресс в разработках лекарств от старения значительно продвинулся вперёд и препараты фирмы начали пользоваться спросом, по крайней мере, на внутреннем рынке исследовательских компаний, то у директора были все основания полагать, что Глории удастся разработать комплексное и универсальное средство.

Её директора, Сергея Гургеновича, это лекарство интересовало скорее в личных целях. Глория считала, что он спонсирует её отдел ещё и потому, что подозревает, к каким результатам могут привести её проекты. Глория считала, что он коварен, безжалостен, а его внутренний мир несбалансирован, хотя никогда никому не говорила о своём мнении и вела себя всегда уважительно по отношению к нему. Слишком много разума и совсем нет понимания о сочувствии и сострадании. Если хоть немного разбираешься в людях, всё это можно прочесть по одному его взгляду, мечущемуся в поисках скрытой от него истины. В то же время за последние семь лет два раза Глории приходилось видеть, как он выходил из себя. Полным контролем над своими эмоциями он не обладал. За его холодной недюшеновской улыбкой[3 - «Дюшеновская улыбка» – искренняя улыбка, которая характеризуется сокращением мышц вокруг глаз. Гийом Дюшен де Булонь подробно изучал психологию улыбки и научился различать фальшивую и искреннюю улыбки.] всегда крылось презрение ко всем, с кем он общается. Если бы это не считалось верхом неуважения, он бы предпочёл не общаться ни с кем напрямую, а использовать своего личного помощника для этих целей. Впрочем, личного помощника в общении с людьми он привлекал не столь часто, как своих телохранителей. Вот кто был его настоящими и единственными друзьями. Их беспринципность и непоколебимость красноречиво говорили о способах ведения бизнеса, применяемых Сергеем. Но ещё лучше они свидетельствовали о том, что Сергей Гургенович очень опасный человек и держаться от него стоит подальше.

Глава 2. Неразрешимая загадка безысходности.

Посвящая каждый день науке, у неё почти не осталось времени на простые человеческие взаимоотношения. За последние три недели она только кратко и по делу говорила с мужем и детьми и несколько раз с руководством. Этим её социальные контакты ограничивались. Она испытывала острую необходимость в чувстве принадлежности к человеческому обществу, её начинали поглощать негативные эмоции отчужденности и одиночества, поэтому с работы Любовь решила поехать на метро. Она поздно возвращалась, так что толчея в час пик ей не грозила, но людей всё равно было достаточно, чтобы насладиться их присутствием, полюбоваться их разнообразием и причудами. Она заняла свободное место. Все пассажиры были чем-то заняты: читали, смотрели видео, играли в игры на смартфонах, дремали, слушали музыку, – поэтому она могла спокойно наблюдать за ними или пристально разглядывать, не опасаясь привлечь внимание. Любовь подмечала все детали: цвет носков, камни в кольцах, надписи на пакетах и майках, подведённые глаза, испуг в этих глазах, усталость, фрустрацию, счастье. Если кто-то казался ей грустным или несчастным, она про себя сочувствующе желала ему добра, любви, денег или счастья в зависимости от собственных ощущений.

– У тебя красивый маникюр, – неожиданно сказал мужчина, севший рядом.

Любовь повернулась, чтобы поблагодарить его за комплимент и замолчала на полуслове. Это оказался Смерть.

– Зачем тебе вся эта ерунда? – тихо спросил он. Окружающие и так не могли их услышать, но он не хотел нарушать её умиротворённо-расслабленного состояния. – Даже если все перестанут умирать от смерти, существуют ещё миллионы угроз, которые могут стереть человечество в порошок, хоть на Земле, хоть в космосе.

– Значит, я буду работать над созданием такого человека, которому не угрожают все эти беды.

– Ладно, представим, что ты достигла практически бессмертия, и человечеству удастся создать летательные аппараты, чтобы вовремя улететь с Земли до её уничтожения и подальше от единственной самой крупной чёрной дыры, которая уже поглотила большую часть космического пространства, но, достигнув конца Вселенной, вдруг окажется, что за её границу нельзя попасть. Любой предмет, попадающий за грань нашей Вселенной, просто расщепляется и превращается в ничто (потому что там действуют другие законы, другая материя, другое измерение). Каково будет твоё отчаяние оказаться на грани Вселенной и выбирать между уничтожением вне Вселенной и засасыванием в +6чёрную дыру, где вскоре после того, как тебя засосёт, тебя вместе во всем остальным космосом, сжатым в этой точке, разнесёт на кусочки Большим Взрывом, призванным создать новую Вселенную? Страшно? Насколько хватит тебе твоего нового технологичного тела? Чтобы дожить до взрыва и разлететься на атомы? Или чёрная дыра спагеттирует[4 - Спагеттирование – термин для описания визуальной деформации, удлинения объекта, приближающегося к чёрной дыре.] тебя до смерти ещё на подходе? Зачем все эти многовековые страдания и для кого, если конец всё равно один, сколько бы препятствий ты не преодолела?

– Я заранее найду решения всех возможных "безысходных ситуаций".

– Не из всех ситуаций есть выход. Вот, например, жизнь заканчивается только смертью сейчас. И пока даже ты не смогла найти выход из этой ситуации. А мой предыдущий гипотетический пример с чёрной дырой подсказывает, что его в принципе не существует, – он перевёл взгляд с жалких пассажиров, которых рассматривала Любовь на неё саму. – Тебе же страшно от одной этой мысли! Я вижу, как ты впиваешься ногтями в ладонь, чтобы сдержать страх. Боишься умирать?