За пределом. Инструкция к бессмертию

– Нет… немного хуже. Он блокирует их сокращение. Они просто перестают уменьшаться. Его с помощью вычислений нашла Лиля, а я его синтезировала и использовала для создания полноценного лекарства. Я будто бы останавливаю биологические часы. Поэтому я и поспешила принять и испытать препарат на человеке. На себе. Моложе стать нельзя, можно лишь поддерживать молодость имеющейся клетки и нужно успеть остановить часы до того, как слишком большая часть организма состарится. А до зрелости, как я уже сказала, лекарство просто не сработает, как надо, или даже навредит, заблокировав экспрессию некоторых важных для созревания генов. Я думаю, можно будет их заново разблокировать, но у меня уйдут ещё годы на то, чтобы найти такое лекарство. Это всё ещё надо проверять и тестировать.

Она видела, что у Алекса было ещё очень много вопросов, но перебила его на полувдохе.

– Ты хочешь принять? Будет безопаснее и лучше, если ты подождёшь результатов на мне, мышах и других людях. Но это твоя жизнь, и я тебе не навязываю никакой из вариантов и не могу настаивать, хотя и хотела бы посоветовать подождать проверенных результатов. Я сама не могу быть уверена в том, что на людях препарат будет также эффективен, если не губителен. Но истинная проблема в другом. Сейчас уже можно вылечить большинство болезней, но далеко не все стадии онкологии, а деменцию и повреждения в мозгу до сих пор никак нельзя обойти. Если эти процессы начались в организме, то моё лекарство будет бесполезно в данном случае.

Алекс потёр глаза.

– Мне надо подумать… Не потому, что я не доверяю твоим расчётам. Но мне надо подумать… ты сама сказала, что этот процесс необратим. Что ты собираешься делать дальше?

– Я над этим как раз думаю. Я не знаю пока, как лучше поступить. Мне кажется, что человечество готово, и, если дать мой препарат всем желающим и сразу, то период стабилизации – пока все сами осознают, как нужно жить, как заботиться о планете и над чем работать, – займёт немного времени. Вот ты, зная, что твой срок жизни ничем не ограничен и ты вечно будешь жить в том мире, который сам вокруг себя создаёшь, зная это, стал бы думать о том, что осталось не так уж много еды в мире и надо стараться меньше есть животных, что надо перестать убивать любых живых тварей просто ради развлечения или потому что они «мешают», что надо сортировать и правильно утилизировать мусор, ты стал бы отслеживать каждый шаг правительства в экологических вопросах, переходить на «зелёные» источники энергии, экономить пресную воду, выключая душ, пока мылишь голову и тело и чистишь зубы?

– Если это условие бессмертия, то, конечно, стал бы. Но гарантий никаких нет. Если бы люди уже вели себя так, будто будут жить вечно, то было бы больше резона поверить в их осознанность и смело вручить им это лекарство. А так… признать необходимость всех экологических и экономических мер несложно, но заставить себя следовать им – совсем другое. Ты же знаешь, как люди любят говорить о том, что правильно, а поступают совсем несоразмерно своим словам.

– Я, может, слишком оптимистична, но считаю, что все стали бы иначе относиться к миру, в котором живут, – потому что никакого другого у них не будет и их вечная жизнь может прерваться лишь по их собственной глупости и расточительности. Соответственно остаётся только один вопрос – как предложить и обеспечить всем людям доступ к такому лекарству. Распространять бесплатно на государственном уровне навряд ли удастся. Бесплатно на мои собственные деньги – никаких денег не хватит, да и я бы сама не поверила в безопасность бесплатного средства.

– Оно дорогое?

– Очень. Но в массовых масштабах производства будет не так дорого, я подозреваю, – неуверенно и задумчиво произнесла Глория.

– Мы могли бы запатентовать и продавать его по самой низкой возможной цене. Организовать собственное производство.

– Звучит неплохо, именно на этом варианте я пока остановилась… Хотя это достаточно сложно. Провести опыты, зарегистрировать и разрекламировать препарат так, чтобы узнал весь мир, займёт лет десять-пятнадцать. Не говоря о том, что либо никто не поверит, либо нам будут чинить множество препятствий сверху.

– Главное начать, – Алекс обнял Глорию, готовый помочь и поддержать в любых начинаниях. – Ты расскажешь Лили?

– Да, теперь расскажу, – выговорившись, Глория почувствовала долгожданное облегчение, будто оказалась на берегу после шторма. – С твоей поддержкой это не так страшно. Может, она предложит другое подходящее решение.

Лилия к этому времени уже жила отдельно, всего в двух кварталах от родителей. Когда Глория попросила её приехать, она тут же нашла свободное время для встречи с родителями. Они долго пили чай и говорили о политике, надоедающем начальстве и даже погоде. Глория всё никак не могла решиться.

– Помнишь, я пару месяцев назад давала тебе задание найти фермент, блокирующий сокращение хрономеры на определённой последовательности.

– Да, конечно, он был полезен?

– Не то слово! Я, кажется, наконец создала полноценное лекарство от смерти…

Повисла тишина, только кошка мурчала на коленях Лили, не понимая, о чём эти люди беседуют. На её мир их новые лекарства никак не влияли.

– Серьёзно?! – Лиля рассмеялась в голос. – Это потрясающе! Класс! Ты уже проводила эксперименты? Какие результаты!

Глория ей всё рассказала и про эксперименты на животных, на Коле и на себе. Одна голова хорошо, а две лучше. Ослеплённая успехом Глория могла не учесть некоторые побочные эффекты, поэтому помощь Лилии и её мнение были очень кстати.

– Я хотела бы посмотреть сама на результаты, прежде чем делать какие-либо выводы, – подытожила Лиля. – То, что вам с Колей не стало хуже, не значит, что вы стали бессмертны. Ведь, чтобы проверить это, нужно исследовать клетки вашего мозга. Возможно, лекарство вообще никак не действует на людей…

– Бесспорно. Для этого нам нужны добровольцы, готовые не просто принять непонятное лекарство, но ещё и поделиться потом своим мозгом с наукой. Я не готова на такую операцию.

– Но человек, которому и так грозит смерть, скорее всего согласился бы даже такой ценой остаться в живых. Какой бы ни был риск, для него это будет в первую очередь шанс, – предложил Алекс.

– Проблема в том, что для такого случая моё лекарство скорее всего и не будет эффективно. Оно останавливает старение и делает клетки бессмертными, оно предотвращает болезни старости, но не лечит их. Если ты болен раком, то для этого тебе потребуется сначала избавиться от всех раковых клеток. Моё лекарство в данном случае лишь будет помогать организму бесконечно бороться… или до тех пор, пока раковые клетки не займут большую часть организма. – Она повернулась к Лилии. – Не менее важный вопрос: что делать с ним дальше. После случая с открытиями акромер что-то мне подсказывает, что нельзя просто рассказать нашему руководству и ждать дальнейшего спонсирования исследований на людях. В лучшем случае о нём так никогда и не узнают массы, в худшем – ещё избавятся от нас, как потенциальных распространителей секретной информации.

– Это точно. Не сомневаюсь в том, что у Гургеновича руки и так в крови. И альтруистические цели всемирного благополучия ему чужды. Слишком жаден он до власти.

Телефон Глории оповестил её о новом сообщении. Она не спешила брать смартфон и отвечать на него, уверенная в том, что там очередная реклама, но телефон настойчиво требовал внимания, кратко позвонив пару раз. Она взяла аппарат и с ужасом обнаружила, что уже четыре часа утра. Они проболтали почти всю ночь. К счастью, завтра выходные и не нужно идти на работу. Сообщение было от того самого первого бессмертного Коли: «Срочно приезжай. С твоими мышами нечто невероятное! Они, кажется, бессмертны. Тут босс. Говорить не могу».

– Чёрт! – только и вырвалось у Глории.

– В чём дело?

Сердце Глории ушло в пятки. Опоздали.

– Они знают… Коля каким-то образом обнаружил бессмертие моих мышей, и Гургенович уже в курсе. Вероятно, он поспешил сообщить боссу о «своём открытии», только ведь он не знает, как я их сделала бессмертными. В любом случае надо ехать.

– Я с тобой! – вызвалась Лили.

– Нет, оставайтесь здесь. И… соберите вещи на всякий случай.

– Ты думаешь, всё так плохо?

– Буду изображать дурочку, но Гургеновичу ничего не скажу. Если только… он не решит поделиться лекарством со всем миром. Но всё равно надо быть готовыми к бегству.

Глория запнулась, пытаясь справиться с комом в горле.

– Мне так жаль… Вся эта история ставит и ваши жизни под угрозу.

– Не переживай ни о чём. Может, всё-таки съездить с тобой? – на этот раз предложил Алекс.

– Нет, оставайтесь. Он не тронет меня, пока не узнает рецепт. Он у нас в сейфе. Алекс, возьми его тоже, и синтезированный фермент в холодильнике. Только спрячь хорошо. Без доступа к лаборатории будет сложно его повторить.

– Будь осторожна.

Повисла пауза, Глория накидывала пальто и молчала.

– Я вас люблю, – она быстро обняла мужа и дочь, предчувствуя опасность для их жизни.

Дорога до офиса без пробок заняла всего полчаса. Она приготовила сообщение с предупреждением, которое достаточно было отправить одним нажатием клавиши, бросила машину за поворотом к небоскрёбу, включила диктофон и поспешила внутрь на 32-й этаж.

Глава 4. Выход из вечности.

– Почему ты преследуешь меня? Тебе заняться больше нечем? С рождения ходишь за мной по пятам, тебе не надоело?

– Ну, Любовь, – он взглянул на ещё молодую женщину в свободном красном платье, которое заменяло ей в современном мире королевскую мантию – символ власти, которой обладает красота. – Это для тебя в теле человека время кажется линейным и растянутым. А я все наши разговоры и встречи в одну секунду закончу и тут же забуду, потом соберу все жизни и тоже забуду, а потом займусь войнами и эпидемиями. Потом, может, снова встречусь с тобой. Я не уверен. Памяти-то нет. Ты забыла, какого это жить моментом в вечности?

– И вспоминать не хочу. И возвращаться. Только ты и напоминаешь без конца, что мне этого больше не нужно. Хочу всё время двигаться прямо вперёд, а не кругами бессознательных порывов. Только неконтролируемые сны иногда напоминают, какого это – метаться от ничего к ничему. Хочу идти вперёд и расширять границы. И ты мне надоел, хочу новых знакомых в своей жизни… – она высказала всё, что думала, потому что он в кои-то веки не перебивал.

– Кажется, это уже было. Смутно припоминаю, как ты создала пантеон богов. Но тебе не о чем беспокоиться, – он злобно ухмыльнулся. – К бесконечным кругам ты не вернёшься. Ты выбрала человеческую жизнь, а она – похоже – заканчивается просто смертью, а не вечностью. Ты одна тут раньше созидала. Никто новый не появится без тебя. А если раньше кто и появлялся, то был лишь плодом твоего воображения. Мы всегда были только вдвоём и больше не было никого. Ты умрёшь, и мы станем одним ничем… Потом, как знать, всё может повториться, но мы ведь не узнаем и будем не мы.

– Я вижу, тебе это тоже надоело, и ты хочешь просто исчезнуть.

– Не хочу пребывать тут один, милая моя, пока ты наслаждаешься круговоротом жизни. Лучше быть никем, но не в полном одиночестве.