Капиталократия и глобальный империализм

Закончим данный анализ «модерна или постмодерна в науке» следующими словами Р. Давкинса (Richard Dawkins is at Oxford University Museum of Natural History, Parks Road, Oxford OXI 3PW, UK):

«Я обращался к этой программе, и она выдала мне статью David LL. Werther and Rudolf du Garbandier (Кембриджский университет, английское отделение) (это символично, так как именно Кембридж счел возможным присудить почетную степень Жаку Деррида) из 6.000 слов под названием «Капиталистическая теория и субтекстуальная парадигма контекста». Вот типичный «отрезок» из этой работы, впечатляющий своей ученостью: «При анализе капиталистической системы встаешь перед выбором: либо отказаться от неотекстового материализма, либо придти к выводу о том, что общество обладает объективным значением (ценностью). Если верен диалектический деситуациализм, то мы должны выбирать между дискурсом Хабермаса и субтекстуальной парадигмой контекста. Можно было бы сказать, что субъект контекстуализируется в текстуальный национализм, который включает истину как реальность. В некотором смысле, предпосылкой субтекстуальной парадигмы контекста является то, что реальность создается из коллективного бессознательного».

Обращайтесь к «Генератору Постмодернизма». Он, в буквальном смысле слова, неистощимый источник хаотически порождаемых, синтаксически верных бессмыслиц, ценных по сравнению с реальными вещами лишь тем, что их смешно читать» (Р. Давкинс, 1998).

Еще в 30-х годах на лекциях в Ленинградском университете бытовал известный пример синтаксически верной бессмыслицы: «Глокая коздра болдланула бокра и курдячит бокренка». Правда, здесь есть определенный смысл: «коздра» – похоже, хищник, слова «болдланула» ассоциируется со слово «боданула», «бокренок» по нормам построения слов в русском языке – очевидно «ребенок бокра», «курдячит» может означать «терзает». Назовем такое «псевдоонаучивание» текстов «принципом коздры». «Принцип коздры» очень характер для «модернизма науки». Он, в нашей оценке, фактически выполняет роль механизма социальной вирусологии в науке, разрушающей ее позитивный, прогностический потенциал.

Капиталократии нужна «наука», обожествляющая устройство мира на принципах капиталократии и уводящая «мир науки» в «мир игры», в «мир плюрализма, полипарадигмальности», в котором вопрос о научной истине становится вопросом «моды» или «вкуса».

Капиталорационализация науки переходит в капиталорационализацию всего общественного интеллекта в странах Мира с одновременной его капиталистической стратификацией. А поскольку, образование – главный механизм воспроизводства общественного интеллекта, то этот процесс капиталистической рационализации и стратификации становится ведущим в образовании на страновом и глобальном измерениях. Собственно говоря, монетарная глобализация, реализуемая мировой финансовой капиталократией, включает в себя момент интеллектуальной и образовательной стратификации общественного интеллекта, с тем, чтобы в странах «не-Европы», т. е. в странах «не-золотых миллиардов», формировались системы совокупного интеллекта колониального типа, «жующие» те знания, которые необходимы, чтобы не появлялось сопротивление Новому Мировому Порядку.

«Капитал-Бог» и осуществляемая капиталорационализация изначально стремились подчинить себе общественный интеллект, знания человека, его духовность и культуру, перерабатывая их по образу и подобию своему.

Примером капиталорационализации образования на страновом уровне в капиталистической стране может служить система образования Франции, социологический анализ которой выполнили К. Борло и Р. Эстабль (в своей монографии «La escuela capitalista», впервые опубликованный в 1971 году и затем выдержавшей около 20-и изданий). Мы опираемся на анализ результатов социологического исследования К.Борло и Р. Эстабля, осуществленного отечественным социологом и общественным деятелем Сергеем Кара-Мурзой в работе «Новая школа: фабрикация «низколобых» («Наш современник», 1995, № 7, с. 131–139). С. Кара-Мурза, как и К. Борло и Р. Эстабль, показывают, что буржуазная школа создает внутри себя два «коридора обучения» – один для элиты, то бишь, капиталократии, или обслуживающей ее элиты, другой – «для» фабрикации субъектов», которые должны были заполнить как обезличенная рабочая сила фабрики и конторы» (с. 132). Масса учеников, как отмечает С. Кара-Мурза, разделялась на «контролируемые части» – контролируемые навязываемым «укладом школы, системой оценок и премий, поощряемой конкуренцией». «Школа «фабрикующих субъектов» не давала человеку стройной системы знания – освобождающего и возвышающего» (с. 132). К. Борло и Р. Эстабль провели статистический анализ количественных данных и он оказался настолько разоблачительным для капиталистической системы образования, что имел в общественном сознании французов эффект «разорвавшейся бомбы». Согласно переписи 1968 года 86,6 % французов в возрасте 15 лет и старше имели максимум справку о начальном образовании, 47,6 % не имели никакого свидетельства об образовании, только 6 % – уровень средней школы и выше. Среди молодежи положение оказалось чуть-чуть лучше: лишь 66,64 % имели уровень начальной школы и ниже.

Капиталократия в системе капиталистической школы запускает механизмы социального разделения детей. Первый механизм-выстраивание барьеров поступления по возрасту. Дети низших классов специально тормозятся в своем развитии в школе. 63 % детей рабочих и 73 % детей сельскохозяйственных рабочих (против 24 % детей из «хороших семей) на год или больше отстают от «нормального возраста» для перехода в школу второй ступени.

«Это усугубляется еще и тем, что среди детей рабочих лишь треть успевает на «отлично» и «хорошо», против 62 % детей буржуа. Казалось бы, что в детстве разница в один-два года, потом наверстает. В СССР огромная масса людей прошла через вечерние школы и рабфаки, составила важную часть лучших кадров. Но нет, в западной школе возраст используется как критерий для дискриминации: ребенка отправляют во второй «коридор» школы потому, что он «слишком стар, чтобы продолжить школу в своем классе». Авторы (К. Борло и Р. Эстабль, С. А.) пишут: «Организация школы по классам со строгой последовательностью возрастов – исторически недавний факт, неизвестный до развития капитализма – является ничем иным как особым социальным механизмом, смысл которого вытекает из результата, а не из псевдобиологических, псевдопсихологических и псевдонаучных оправданий, которыми его сопровождают. Это особенность буржуазной школы, развитая специально (наше замечание: и управляемая капиталократией, С. А.) для достижения указанного эффекта». Эффект – разделение детей между полной средней школой (ПС) и начальной профессиональной, не дающей среднего образования (НП). И разделение это поразительно симметрично: В НП попадает 548 детей рабочих (против 146 идущих в ПС), а в ПС попадает 543 ребенка буржуа (против 148, идущих в НП). Именно необходимостью скрыть это объясняют авторы непонятное, на первый взгляд, плохое состояние школьной статистики на Западе…"» (С. Кара-Муза, 1995, с. 134).

Капиталократическая школа в коридоре для «низколобых» «фабрикуемых субъектов» специально, программно заданно формирует «мозаичную культуру» (в противовес «университетской», в которой формируется «универсальноцелостное» мировоззрение будущих управленцев и «властителей душ»). «Низколобый» или «человек массы» (вспомним понятие «серой расы») наполняется в школе сведениями только для выполнения контролируемых операций. Это человек самодовольный, не самокритичный, считающий себя образованным, но образованный для того, чтобы быть «винтиком» «фабрики», подчиненной Капиталу-Мегамашине и всей «вертикали» капиталократии.

Интересен генезис капиталократической школы. К. Борло и Р. Эстабль отмечают те усилия по созданию учебников для формирования «мозгов» рабочих, которые продемонстрировали ученые – адепты капиталократии. «Эти книги, – пишут К. Борло и Р. Эстабль, – были подготовлены с особой тщательностью в отношении идеологии бригадой блестящих, относительно молодых ученых, абсолютных энтузиастов капиталистической реформации. Штат элитарных авторов подбирался в национальном масштабе (наше замечание: это происходит и в наши дни в России, когда ученые энтузиасты капиталистической реформации «пекут» соответствующим образом направленные идеологически учебники на деньги Фонда Сороса, С. А.), и противодействовать им не могли ни педагоги, ни разрозненные ученые, ни религиозные деятели. Отныне знание в начальную школу могло поступать только через Сорбонну и Эколь Нормаль… Ясность, сжатость и эффективность идеологического воздействия сделали эти книги образцом дидактического жанра» (цит. по раб.: С. Кара-Мурза, 1995). Вот пример учебника одного и того же автора для детей буржуа и для детей рабочих. «В книге приведены отрывки из истории Франции Лависса о правлении Людовика XIV в двух вариантах. Это просто потрясает. Один вариант – содержательное и диалектическое описание, заставляющее размышлять. Другой – примитивный с дешевой моралью, во многих утверждениях, противоречащий первому варианту. Просто не верится, что это писал один и тот же автор», – восклицают авторы анализа (С. Кара-Мурза, 1995, с. 136).

Вот еще один факт для нашей социологической рефлексии уже по отношению к реформам в российской школе 90-х годов! «С точки зрения методики преподавания в школе «второго коридора» (ППШ) господствует «педагогика лени», а в школе для элиты педагогика напряженных умственных и духовных усилий (наше замечание: в стратегии перехода российской школы на 12-летнее обучение по существу, независимо от мотивации авторов этой идеи, поскольку программа содержательно не изменяется и программа первого курса высшей школы не затрагивается, закладывается «педагогика лени», чтобы превратить нашу молодежь в поколение «низколобых», которое легче будет колонизовать Западу, С. А.).

Опросы учителей и администраторов, работающих в школьной системе, показали, что, по их мнению, главная задача ППШ – «занять подростков наиболее экономным и «приятным для учеников» образом. Поэтому что, они не такие, как другие», в нормальных классах. Социологи даже делают вывод: используемый в ППШ «активный метод» обучения поощряет беспорядок, крик, бесконтрольное выражение учениками эмоций и «интереса» – прививает подросткам такой стереотип поведения, который делает невозможной их адаптацию (если бы кто-то из них попытался) к школе системы ПС, уже приучившей их сверстников к жесткой дисциплине и концентрации внимания. Таким образом, ППШ ни в коем случае не является «худшим» вариантом ПС, как бы «низшей» ступенью, с которой можно, сделав усилие, шагнуть в нормальную среднюю школу. Напротив, ППШ активно формирует подростка как личность, в принципе несовместимую со школой «первого коридора». Переход в этот «коридор» означает не просто усилие, а этап саморазрушения и воспринятой системы знаний, и метода познания, и стереотипов поведения» (С. Кара-Мурза, 1995, с. 135, 136).

Обратим внимание на один, важнейший момент «капиталорационализации школ» в странах Запада, процесса их превращения в часть Капитала-Мегамашины.

Мы уже отмечали, что «история Капитала-Мегамашины, ее обожествление» сопровождается тотальной войной против труда, культивированием воспитания не только «служителей Бога-Капитала», но и всей его «паствы» – «потребителей-микрокапиталистов», мечтающих стать большой «капиталовластью».

Социалистическая революция в России в 1917 году, возвестившая об установлении в России «общества труда», породила советскую школу, которая была тотально трудовой, в то время как капиталистическая школа оставалась принципиально антитрудовой. С. Кара-Мурза, на наш взгляд, правильно и профессионально «тонко» подчеркивает складывающиеся различия между советской школой и буржуазной школой Запада. «Суть этого различия не в том, что там растят белоручек, а у нас – работяг. Быть может, даже, наоборот: школьники, приучаемые молиться доллару, не гнушаются подработать. Мы говорим сейчас не о дефектах реализации принципов, а о принципе. А суть его в том, что в нашей школе труд представлялся не проклятьем человека, а делом чести и даже духовного подвига – «воля и труд человека дивные дивы творят». А там, в учебных программах сама тема труда является табу – труд как будто не существует, говорить о нем нельзя… (наше замечание: в этой антитрудовой тезе капиталистического образования отразилась антитрудовая направленность Духа Капитала, С. А.). Труд мифологизирован, школа совершает первую работу по отчуждению человека от трудовой деятельности…» (С. Кара-Мурза, 1995, с. 137). И далее С. Кара-Мурза делится следующим сравнительным наблюдением, когда большой материал для анализа поставляют процессы капитализации, ранее советской, школы под флагами «реформ»: «Для милых мальчиков и девочек в колледже (на Западе, С. А.) труд – это быть дизайнером, репортером или финансистом. То же самое мы уже видим сегодня в наших «колледжах» и частных школах. А пока мы следовали принципам трудовой школы, у всех нас, советских людей – независимо от профессии – существовала подспудная духовная связь именно с физическим трудом. Мы все были ему не чужды, и это казалось естественным. Для нас слова о том, что каждый должен добывать хлеб свой в поте лица своего, имели смысл. И это мало связано с «уроками труда», которые в школе обычно были организованы плохо. Суть, повторяю, в том, что школа была направлена на создание «общества труда, а не «общества потребления». «Ужасно слышать от школьников – мальчишек, нашептанный им бред о благе богатства – никогда в истории России такого нельзя было услышать: ни в приходской школе, ни в гимназии, ни в лицее, где учился Пушкин» (С. Кара-Мурза, 1995, с.137).

Капиталорационализация России, ее подчинение либеральной, разрушающей ее экономику и духовно-нравственные устои, доктрине, переходят в, соответствующим образом организованную, капиталорационализацию и либерализацию всей системы российского образования. И в этом процессе один из ударов наносится по трудовой идеологии общества и советского образования, ставившей уважение к труду, которое начинается с уважения к физическому труду, позволяющему прочувствовать древнехристианский императив (максиму) «добывать хлеб в поте лица своего», в центре своего внимания, в центре воспитания, формирования личности в школе. Война Капитала против труда, извечная, коренная, «приходит» в Россию вместе с капиталистической реставрацией, «приходит» и в образование.

Возвращаясь к двум «коридорам» капиталократической системы образования, отметим, что антитрудовая этика «Капитала-Бога» входит в основания обоих направлений буржуазной школы.

Таким образом, капиталократия создает «2-х коридорное» воспроизводство интеллекта, культуры, знаний, картины мира: одно для правящей элиты, другое – для управляемых. Появляется своеобразное дуальное капиталократическое управление качеством образования с его разделением на две системы: для воспроизводства «господ капитала» и для воспроизводства капиталистических «рабов». Такая капиталократическая дуальность качества образования вместе со становлением глобальной капиталократической системы ретранслируется уже на глобальный уровень с культированием «общества знания» (в зоне проживания «золотого миллиарда», в так называемой мировой «Европе») и «обществ невежества» (в зоне проживания «не-золотых миллиардов», в так называемой мировой «не-Европе»). «Общество знания», как «мировой капиталист», поддерживает состояние «обществ незнания или невежества», как «мирового пролетариата». На это, правда, вне изложенных наших оценок, обратил внимание Н. Н. Пахомов еще в 1990–1991 гг. «Европа», противостоящая «не-Европе», поддерживает в «не-Европе» такой уровень знаний и соответственно образования, который достаточен для сервиса и обслуживания ресурсодобывающих технологий, но который недостаточен для разработки и реализации «высоких технологий», наукоемких, интеллектоемких, знаниеемких, образованиеемких технологий.

Эта стратегия проводится и по отношению к России. Для установления мирового господства мировой финансовой капиталократии Россия как геополитический субъект должна быть устранена, разрушена. На путь реализации этой стратегии стоит система образования, которая на протяжении истории СССР, приобрела высочайшее качество в мире.

Поэтому ставится задача разрушения, сокращения, «сжатия» систем образования и науки России. Для решения этой задачи и осуществляется прививка либерализма в образовательную политику России, проповедуется тезис ориентации образования на рынок, который становится «оценщиком» качества образования.

К сожалению, эта «прививка либерализма» пустила свои корни в стратегии образовательных реформ, инициируемых властями, в том числе Минобразованием. Именно рыночная идеология образовательной политики в последние годы в России приводит к постоянно артикулируемому тезису, оправдывающему осуществляющийся «развал» отечественных образования и науки: «Надо жить по средствам». Возникает только дополнительный вопрос: по средствам всей России, или которые оставляет финансовая капиталократия для образования и науки, не спрашивая об этом общество.

В. М. Дюков из Красноярска, специалист в области образования, психолог замечает: «В конце ХХ века мы объективно «удушаем» ХХ1 век для России посредством самоагрессии в сфере образования (нашем добавление: самоагрессии, управляемой финансовой капиталократией, адептами мондиализма, С. А.). Путь более взвешенного и реалистичного оптимизма – консолидация общества по поводу образования» (В. М. Дюков, «Мировые тенденции развития образования», 2000, с. 16). В докладе международной комиссии по образованию для XXI века ЮНЕСКО «Образование: сокрытое сокровище» указывается: «Образование представляет собой благо коллективного характера, которое не может являться предметом регулирования с помощью рынка» (Доклад Международной комиссии по образованию XXI века, представленной для ЮНЕСКО «Образование: сокрытое сокровище», М.: Изд-во ЮНЕСКО, 1997, выдел. мною, С. А.). Ю. М. Громыко резонно указывает на недопустимость обсуждать проблемы образования в схемах узкого экономизма и «бухгалтеризма». («Реформирование образования в России. Круглый стол.// Педагогика, 1997, № 5). И здесь он прав.

Защита отечественного образования, его основ и традиций, сохранение и развитие потенциала высшего образования в России – один из факторов противостояния капиталорационализации образования в России, осуществляемой мировой финансовой капиталократией, в том числе Фондом Сороса.

1.14. Капиталорационализация науки и образования. Феноменологическое бегство капиталократической науки

«…стремление владычествовать, возвышаться над другими, повелевать людьми – один из самых примитивных инстинктов, ярко выраженный у самцов павианов. Эмоционально это самый низкий и темный уровень чувств!»

    И. Ефремов (1991, с. 263).

«– Зачем же государству поощрять безобразия?

– Очень просто. Это дает разрядку недовольным жизнью и видимость свободы. Воры не так страшны… Куда опасней «глаза владыки?» Они подбирают ключи, шарят по квартирам в надежде найти запрещенные книги, песни, личные дневники, письма»

    И. Ефремов (1991, с. 361).

«– И теперь, через пятнадцать лет, по достижению ею сорокалетней зрелости, оно привело ее к руководству экспедицией в чудовищно отдаленный мир, похожий на земной период конца ЭРМ (Эры разорванного мира, С. А.) – олигархический государственный капитализм… там встретится опасное, отравленное лживыми идеями общество, где ценность отдельного человека ничтожна…»

    И. Ефремов (1991, с. 30).

Роман Ивана Антоновича Ефремова «Час быка» раскрывает социальную философию коммунизма как «Эры Встретившихся Рук» (ЭВР). Эта Эра наступает, сменяя Эру разорванного Мира, олицетворяющей собой Эпоху капитализма. Капитализм «дробит» мир, он боится коллективизма, общинного человека, альтруиста. Социология капитализма – это социология «человека-атома-эгоиста», причем «атома» без «корней», без «привязки к почве», потому что сама уже «привязка к почве», т. е. укорененность человека в предках, в народе, в культуре, делает его коммунистическим, общежительным, общинным, на православном языке – соборным. Капиталократия стремится унифицировать, космополитизировать человека, оторвать его от «корней», потому что только в этом случае он подвластен и манипулируем. И. Р. Шафаревич, еще в 1990-м году в интервью «Комсомольской правде» отмечал: «…Нашим врагом, как мне представляется, являются не определенные люди, а какое-то духовное поветрие, течение мысли, охватившее весь мир. Это стремление превратить людей в стандартные винтики громадной машины, в лишенную индивидуальности массу, управляемую и направляемую. Такой же механической логике хотели бы подчинить и природу – откуда и происходит весь экологический кризис: разрушение природы и разрушение социальной среды обитания человека…». Это итог глобальной капитализации, которая есть установление власти Капитала, подчиняющего себе индивидуально-эгоистическое ЭГО. Здесь у них великое «слияние», в котором ЭГО человека «потрошится» капиталом до тех пор, пока в нем останется только один «сухой остаток» – поклонение деньгам.

Как мы показали, социальная Капитал-Мегамашина в своем стремлении к глобальной экспансии, механистически унифицирует мир, делает его механистически однообразным, по образу и подобию однообразности монетарного бытия фиктивного (или спекулятивного) капитала, по подобию однообразности капиталоденег. «Духовное поветрие», о котором бьет тревогу И. Р. Шафаревич, связанное с превращением людей в «стандартные винтики», вторично. Оно есть отражение процесса капиталорационализации.

Дух Капитала породил идеологию Капитала-Бога, которая в спокойные времена принимает форму либерализма, так как в якобы «рыночной экономике» легче всего осуществлять концентрацию капитала в частных руках и соответственно капиталовласти. В неспокойные времена, как мы уже показали, экспансионистская сущность Капитала-Мегамашины приобретает силовые формы или в виде военного империализма, или в форме фашизма.

Фашизм – родное дитя либерализма, отражение его невидимой, скрываемой капиталократической тоталитарности, кстати говоря, централизованно и иерархически организованной, которая в определенных ситуациях, грозящих социалистической революцией, переходит из «скрываемой тоталитарности» в «явную тоталитарность», приобретающую форму и смысл фашизма. Фашизм всегда порождался и контролировался капиталократией (это утверждение, касается, истории и гитлеровского фашизма, и фашизма Муссолини, и испанского фашизма, и португальского фашизма, и сионизма и других форм фашизма, прошлых и будущих). Вместе с глобализацией капиталистической системы с центром мировой капиталократии в США появляется большая опасность, что при определенных ситуациях, грозящих будущему мировой капиталократии, Новый Мировой Порядок быстро и легко трансформируется в глобальной технотронный фашизм. Такая возможность создания глобальной системы технотронного фашизма существует. Система Шенгенского соглашения, война в Югославии в 1999-м году показывают в каких формах тенденция реализации такой возможности может проявиться.

Единственный, реальный противник, который противостоит Капиталу-Богу в его стремлении к мировому господству в форме Строя Денег и превращению человечества в «серую расу», есть Социалистическая Цивилизационная Революция.

Социалистическая Цивилизованная Революция – новое понятие. Оно в отличие от понятия «социалистической социальной революции», которая может происходить в той или иной стране, фиксирует собой смену цивилизованных оснований капиталистического бытия человечества на принципах капиталорационализации, Строя Денег, частной собственности и частного интереса, конкуренции и культа эгоизма, «делания денег», прибыли, как главного критерия экономического бытия Капитала, на ноосферно-социалистичсекие основания.

Социалистическая Цивилизованная Революция прошла в ХХ веке только первую фазу своего развития. Каков ее временной интервал, судить трудно. Скорее всего, 2–3 столетия. Она является «Цивилизационной», потому что включает в свое содержание смысл смены Историй (или парадигм Истории). Заканчивается Эпоха Капитала и капиталократии, заканчивается эпоха доминирования Частной Собственности, наступает Финал Конкурентной Истории.

Если «рупоры» капиталократии, в частности Ф. Фукуяма, Ж. Аттали, З. Бжезинский, видят Финал Истории в виде установления диктатуры Капитала на вечные времена, на либеральном языке – установления навсегда Цивилизации Рынка или Строя Денег и История на этом кончается, то, в нашей оценке, заканчивается Исторический Гигацикл (А. И, Субетто, 1992, 1994, 1995, 1999), в котором доминировала Конкуренция и Стихийная (или, что тоже самое, материальная) детерминация. Заканчивается «спираль Классической Истории», которая творилась человеком бессознательно, стихийно, которая потому им и обожествлялась, что была ему неподвластна. Конец этой Истории отражает процесс мистификации бытия Человека под воздействием мистификации бытия Капитала вследствие его отчуждения не только от труда, как источника своего происхождения, но и от капитала как средства производства в промышленности и сельском хозяйстве.

Капитал виртуализируется, превращается в отчужденную, дематериализованную силу денег, которая «отрывается» от товарных потоков, начиная управлять денежными (монетарными) потоками, потоками «фиктивного капитала». Формируется «пирамида капиталовласти» как пирамида различных «денег», на верхнем уровне которой появляются «деньги», управляющие потоками крупных капиталов. На самом деле это не деньги, это превращенные формы управления потоками фиктивных капиталов, которые в свою очередь управляют более «низкими» (по уровням иерархии) капиталокругооборотами, вплоть до кругооборотов промышленного капитала.

Виртуальный капитал сращивается с виртуальным компьютернобанковским миром. Формируется два противоположных процесса – атомизация общества, их «денационализация» (в смысле уничтожения государств и наций) и деэтнизация, с разрушением систем уникальных культур мира с одновременным процессом кооперации капитала, превращением его в глобальную, иерархически организованную, капитал-систему, которая и есть глобальная Капитал-Мегамашина. Чтобы она безукоризненно функционировала, необходимо, чтобы человечество полностью потеряло любые виды своего разнообразия, чтобы оно, как и отдельные общества, нации, этносы, культуры, являющиеся своеобразными «организмами» или «органическими целостностями» (на что еще в 80-х годах обращал внимание О. Шпенглер), распались, превратились в «суммы» ничем не скрепленных между собой «человеков-атомов», близость и организация которых теперь полностью определяется системой связей Капитала-Мегамашины.

Человечество потому и должно превратиться в «серую расу» или своеобразную «муку из отдельных людей-атомов», что только в управлении этой «массой» Капитал-Мегамашина становится идеальной.

Противостоят такой «противоестественной», машинной Логике Капитала две Логики: Логика развития самой Природы и Логика развития человечества как части Природы (биосоциальной Природы). Синтетическая Цивилизационная Революция во второй половине ХХ века несет в себе смысл скачка в «организмизации человечества» и поэтому она есть отражение тенденций внутри социальной эволюции человечества, противостоящей изложенной внутренней логике развития Капитала. Капитал-Мегамашина как некая денежно-рациональная, отчужденная от труда и человека машина, как мы указывали выше, нежизнеспособна, потому что она живет не по законам Природы и Человека, Общества-Организма, а по законам монетарной машины.

Природа уже подписала приговор «обществу Капитала», началом действия которого является первая фаза Глобальной Экологической катастрофы, возвестившая собой Пределы всем формам капиталорационализации жизни человека на основе культа денег и частной собственности.

На фоне стремления Капитала как Власти овладеть всем миром, всем человечеством формируется ему цивилизационная альтернатива в форме экологического или ноосферного социализма, «цивилизационный запрос» на которую определяется императивом экологического выживания в XXI веке.

«Призрак бродит по миру, призрак ноосферизма или ноосферного или экологического социализма или коммунизма!»

Поэтому главный идеологией Капитала в форме Власти или Капиталократии, особенно современной Мировой Финансовой Капиталократии (со «столицей» в США) является антикоммунизм.

Коммунизм есть духовно-нравственное, культурное и одновременное научное «движение человеческой мысли», история которой уходит в глубокую «седую древность», потому что в нем, в этом движении, отражено стремление человека (и, следовательно, человечества как совокупного человека) к раскрытию своих сущностных, родовых сил. В своем знаменитом философско-фантастическом романе «Час быка» И. А. Ефремов образно и достаточно точно выделил две эпохи в развитии человечества: «Эру разобщенного Мира» (ЭРМ) и «Эру Встретившихся Рук» (ЭВР) (И. Ефремов, 1991).