Хусайн-бек, подняв богатырскую руку, напал на Тукеля, ударил его туг (знамя. – А. М.) и срубил его. Тогда люди Тукеля бросились на Хусайн-бека. И государь Сахибкиран, увидев это обстоятельство, обнажил острие победоносной сабли и стал рубить их и, рассеяв их всех, вызволил Хусайн-бека, и они пустились в путь.
Однако те злосчастные снова собрались, пошли за ними, стали воевать и стрелой убили коня Хусайн-бека. Хусайн-бек остался пешим. Тогда его жена Дильшад ага сошла со своего коня и отдала ему. Государь Сахибкиран в это время дрался с врагами.
Наконец, он (Тамерлан) взял в руки лук и стрелу и стал стрелять. Одна из его стрел вонзилась в зад коня злосчастного Тукеля. Остальных из них прогнал, пуская стрелы, затем посадил Хусайн-бека на коня, и они пустились в степь.
Их осталось семь человек. Из этих семи человек трое были… степными змеями, демонами в человеческом облике. Они взяли трех лошадей и бежали, оставив в таком безвыходном положении остальных четверых. Государь Сахибкиран не придал этому значения и словами поднял дух друзей.
Олджай Туркан ага, сестра Хусайн-бека, была женой государя Сахибкирана, она вместе с ними пошла в степь[61 - На Олджай Туркан Тамерлан женился летом 1355 г. Но до этого, весной того же года, он был женат на дочери Джаку Баруласа, Турмиш ага.]. Выйдя из степи, дошли до Джойикийа, где обитали некоторые туркмены. (Последние) увидев этих, созвали своих и преградили им путь.
Государь Сахибкиран спрятал жену в один старый колодец и, оставив ее на попечение Господа Бога, с усердием и одержимостью пошел в сторону туркмен. Он пошел, вынув саблю из ножен. Из той группы один человек по имени Хаджи Мухаммад узнал государя Сахибкирана, запретил туркменам воевать, подошел к государю Сахибкирану и подарил ему хорошего коня. В тот вечер он оставил их в своем жилище и угостил. И еще туркмены оказали добрые услуги.
На следующее утро государь Сахибкиран, будучи по великодушию бесподобным и единственным в мире, раскрыв ладони великодушия, подарил этим туркменам один луноподобный жемчуг, стоимостью хараджа (налога, взимаемого со) всего мира. Тогда Хаджи Мухаммад подарил еще трех коней, провизию и предоставил в их распоряжение проводника по имени Сарук Куланчи.
Государь Сахибкиран пошел к Хусайн-беку, дал ему коня, и они отправились в местность Махмудий. Там они вырыли колодец, вода которого была чиста, как росток жизни, и остановились на том месте на двенадцать дней.
В то время когда Хусайн-бек и государь Сахибкиран были в местности Махмудий, Али-бек, сын Аргуншаха Джаникурбани[62 - Али-бек Джаникурбани – туркменский правитель Северо-Восточного Хорасана с центром в г. Келат, расположенном севернее Мешхеда. Его отец, Аргун-шах еще в середине XIV в. стал править самостоятельно от иранских иль-ханов. Али-бек до конца своей жизни оставался последовательным врагом Тамерлана, несмотря на установившиеся между ними родственные отношения.], узнал об их местопребывании, волею судеб сей злоумышленник решил испытать свою судьбу, осуществив свои злые намерения…
Вооружив шестьдесят человек, он (Али-бек Джаникурбани) направил их в местопребывание тех (Хусайн-бека и Тамерлана. – А. М.). А те были совершенно без ведома, и они внезапно напали на них, схватили их и отправили в Махан. Их поместили в совершенно темную комнату, полную блох. Те горемыки принуждены были несколько дней провести в этой комнате…».[63 - Шереф-ад-дин Али Йазди. Книга побед амира Тимура – режим доступа: http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Serefeddin_2/frametext1.htm.]
Вспоминая о своем заточении в «Автобиографии», Тамерлан писал: «Сидя в тюрьме, я твердо решился и дал обещание Богу, что никогда не позволю себе посадить кого-либо в тюрьму, не разобрав наперед дела.
Во время этой горести, я рассудил, что мне лучше посредством какого-нибудь безумного поступка освободиться из тюрьмы и вступить в сражение; если я достигну цели, то этим будет исполнено мое желание; если же попытка моя освободиться не увенчается успехом, то меня в таком случае наверно убьют и, хотя мертвый, я буду погребен вне стен места моего заключения, значит, другими словами, попытаться следует, чтобы, так или иначе, выбраться из ненавистной темницы на свет Божий.
Обещанием щедрой награды за содействие к побегу мне удалось склонить на свою сторону нескольких тюремщиков, которые снабдили меня и мечом. С этим оружием в руках, я бросился на тех сторожей, которые не согласились освободить меня, и обратил их в бегство.
Я слышал кругом себя крики: «бежал, бежал», и мне стало стыдно за мой поступок. Я тотчас же отправился прямо к Али-беку Джаникурбани, и тот, узнав, какие препятствия мне пришлось преодолеть, чтобы освободиться из тюрьмы, почувствовал уважение к моей доблести и был пристыжен.
Как раз в это время Али-бек Джаникурбани получил письмо от своего брата Мухаммед-бека, который писал ему: «Ты бесчеловечно и несправедливо поступил с амиром Тимуром и нанес ему тяжелое оскорбление. Я посылаю амиру Тимуру богатые подарки, прошу тебя передать ему их, затем советую тебе, чтобы хотя отчасти загладить твою вину, проси у Тимура прощения, посади его на свою лошадь и отпусти его».
Али-бек исполнил в точности всё, что было написано в письме его брата Мухаммед-бека и, благодаря этому, я вскоре выехал оттуда в сопровождении двенадцати всадников и отправился в Хорезмскую степь».[64 - В «Уложении Тимура» содержатся некоторые иные подробности освобождения Тамерлана из плена: «Когда я был захвачен в плен Али-Беком-Чун-Гарбани (Али-бек Джаникурбани) и брошен в тюрьму, переполненную гадами, один из моих министров, по имени Азис-Эддин, явился ко мне на помощь. Он усыпил Али-Бека, а тем временем я призвал всё свое мужество и вспомоществуемый вооруженной силой, взял с бою мою свободу» (См.: Уложение Тимура. С. 130).]
Как и до пленения, наиглавнейшей целью Тимура был сбор войска, способного изгнать из Мавераннахра его новоявленного правителя Элиас-Ходжу и его подручных узбеков-язычников. Для достижения этой цели Тимуром был разработан план, основавшийся на том «верном соображении, что управление Цагатайским ханством Елиаса-Ходжи с его узбеками, привыкшими к своеволию и хищничеству, будет усиливать ненависть к ним в жителях ханства, что магометанское духовенство и потомки Магомета, имевшие тогда большое влияние на дела во всех мусульманских землях и, защищая которых он навлек на себя гнев узбеков, будут тайно содействовать его усилиям; вероятно, также и религиозные убеждения поддерживали его в несчастии».[65 - Иванин М. И. О военном искусстве… С. 161.]
Вот что рассказывает Тимур в своем «Уложении» о начале выполнения своего плана: «Когда я увидел себя во главе 60 всадников, я стал опасаться, чтобы мое пребывание в этом округе не подвергло меня вероломству народа и чтобы кто-нибудь не уведомил узбеков о положении моих дел. Я думал, что будет более безопасно уйти оттуда и стать лагерем в пустыне, вдали от всякого жилья, в ожидании, пока успело собраться войско, которое служит основанием могущества.
Оставив эту страну, я отправился к Хорасану и на пути встретил Мубарек-шаха, правителя Махана. Он присоединился ко мне с сотней всадников и дал мне много отличных лошадей. Кроме того, ко мне прибывали потомки Пророка и другие туземцы. Наконец я собрал в этой пустыне отряд из 200 человек, как всадников, так и пехотинцев.
В это время Сеид Гассан, Мубарек-шах и Сеид Зияэддин сделали мне следующее предложение: «Оставаться в этой стране значило бы дождаться того, как наш маленький отряд станет разбегаться. Завладеем какой-нибудь областью и утвердим там свое местопребывание».
Подумав обстоятельно над этим, я отвечал: «Вот мой план: двинуться к Самарканду; вас я размещу по соседним с Бухарой городам, а сам, объезжая окрестности Самарканда, войду в сношение с народом разных племен и постараюсь расположить их к себе. Когда же соберу войско, то позову вас, и мы вместе произведем нападение на окрестности Джете, на их правителя Элиас-Ходжу и покорим Трансоксанию».
Мой ответ был единодушно одобрен, и по прочтении первой главы Корана для божественного покровительства, я занялся исполнением моего плана.
Я начал с того, что разместил моих 200 человек в окрестностях Бухары, где я укрыл свою жену, сестру эмира Хусайна, а сам затем отправился в Самарканд…
Вошедши в сношения с племенами, я привлек на свою сторону 2000 человек, готовых следовать за мной, как только я подниму в Самарканде знамя могущества.
Проникнув в этот город, благодаря темноте ночи, я укрылся у Кутлуг-Туркан-ага, моей старшей сестры. Дни и ночи проводил я, обдумывая и размышляя. В течение 18 дней я оставался неузнанным, но один из жителей города, узнав о моем возвращении, задумал открыть меня.
Опасность была крайняя, и я ночью бежал с 50 всадниками. При выходе из Самарканда, я в сопровождении толпы пехотинцев направился в Хоразмин. Мы встретили по дороге табун лошадей, принадлежавший туркоманам; я захватил их, чтобы посадить на них своих воинов.
Прибыв в Ачиги, я расположился лагерем по склону холма, возле реки Амударьи. Здесь произошло свидание с моей семьей, Мубарек-шахом, сейидом Гассаном и со всеми теми, кого я разместил в окрестностях Бухары. Тимур-Хаджи-оглан и Бахрам джалаир, прибывшие со своими отрядами, также вступили к нам в союз.
Увидев, что мой отряд возрос до тысячи всадников, я подумал о средствах употребить его в дело и повел к Бакшер-Земину (Балхская область. – А. М.) и Кандагару, которые и подчинил своей власти…
На пути к Кандагару и Бакшер-Земину мы стали лагерем на берегу Хирменда. Там я построил себе жилище и поселился в нем, чтобы дать время воинам отдохнуть. В то время как я находился на берегах этой реки, явились жители и воины области Гармсир. Около тысячи тюрков и туземцев также пришли с предложением своих услуг, и область Гармсир приняла мои законы.
Между тем я решил вторгнуться в Систан (географическая область на юго-востоке Ирана и юго-западе Афганистана). Узнав о моем замысле, правитель этой области прислал мне значительные подарки, прося моей помощи. «Я, – говорил он, – подавлен своими врагами. Они захватили мою страну и взяли уже семь крепостей. Если вы исторгнете (эти крепости) из их рук, я выплачу вашим воинам шестимесячное жалованье».
Я понимал, насколько было бы выгодно для меня обратить свое внимание на Систан. Из 7 крепостей, бывших в области врагов, я возвратил уже 5.
Когда ужас овладел душой правителя, то он заключил дружественный союз с собственными врагами, они пришли к следующему заключению: «Если эмир Тимур будет находиться в этой стране, то Систан перейдет из наших рук к нему». Собрав воинов и народ всей этой области, они напали на меня.
Нарушением своего слова этот правитель поставил меня в ужасное положение. Однако я вышел навстречу и дал сражение. В деле одна стрела пронзила мне руку, другая ногу[66 - … одна стрела пронзила мне руку, другая ногу. – По одной из версий, именно после этого ранения Тамерлан на всю жизнь остался хромым. И тогда же, якобы, появилось его новое прозвание «Хромоногий Тимур» – Тамерлан.]; в конце, однако, победа осталась за мной.
Заметив, что климат этой страны вредно действует на мое здоровье, я отправился в Гармсир, где и пробыл два месяца, пока не излечился от ран. Пожив в Гармсире и излечившись от ран, я решил поселиться в горах области Балха и снарядить армию для завоевания Трансоксании».[67 - Уложение Тимура. С. 170–172.]
О том, как «величие и мощь государя Сахибкирана возрастали с каждым днем» в «Книге побед амира Тимура» поведал его биограф Шереф ад-дин Али Йазди: «Ранение, которое было на руке государя Сахибкирана, вылечилось, и государь вместе с Тимур Хаджа Огланом и двадцатью четырьмя служившими ему людьми отправился в сторону Арсафа. Когда он достиг Кохимарда (часть гор Кохистана, исторической области на севере Пакистана. – А. М.), услышал об обстоятельствах Хусайн-бека и отправил к нему нукера по имени Севинч, чтобы тот доставил ему известие о здравии государя (здесь, Тамерлана. – А. М.), и подчеркнул, чтобы они встретились в Арсафе (пустынный район на севере Систана. – А. М.).
По дороге в Арсаф, между Арсафом и Кохимардом, служить государю Сахибкирану явился с одиннадцатью воинами Сиддик Барулас, один из огланов (от огул – буквально «сын» на тюркских языках; в Золотой Орде титул членов рода Чингисхана, не занимавших ханского престола) Карачар ноёна.
Государь послал Сиддика к Хусайн-беку, чтобы тот явился быстрее, а сам пошел за ним.
В это время со стороны Арсафа появились очертания около ста всадников, и государь Сахибкиран в их сторону послал Барджаст Йанака, чтобы тот разведал их обстоятельства. Сей Йанак пошел и узнал, что это Хусайн, сын Каранчи, услышал, что Хусайн-бек пришел в Баглан и хотел бы к нему присоединиться. Этот отправленный Йанак узнал эти обстоятельства, вернулся и доложил, что тот человек друг, а не враг…
По достижении Арсафа Тамерлан нескольких людей послал караулить. Когда настал рассвет, доложили, что издали виднеются чьи-то темные очертания. Государь Сахибкиран сел на коня и отправился к ним и, подойдя близко, спросил: «Вы чьи люди?»
Те ответили: «Мы нукеры такого-то человека», то есть государя Сахибкирана.
Тогда государь Сахибкиран подошел еще ближе и, увидев Туглук Хаджа Баруласа, Сайф ад-дин-бека, Атша, Тутака и еще несколько человек, которые все были слугами государя Сахибкирана, обрадовался. Те, увидев государя, тоже обрадовались, что достигли цели, сойдя с коней, приложили лица к ногам государя…
Сиддик и Севинч доставили Хусайн-беку весть о добром здравии государя Сахибкирана…
Сев на коня, Хусайн-бек без отдыха поехал быстро. У него на службе были Улам Оглы со ста тридцатью воинами и Махмуд Гули со ста пятьюдесятью конными и пешими, они присоединились к государю в Арсафе…
Пришло известие, что Мангли Буга Сулдуз, находящийся в крепости Алачу (крепость в районе Балха, в местах обитания сулдузов. – А. М.) в душе имеет враждебные намерения. Направились в сторону той крепости. У Шер Бахрама была дружба с Мангли Бугой, и поэтому он сказал: «Пойду, скажу ему наставления и приведу».
Государь Сахибкиран, услышав слова Шер Бахрама, отправил его к Мангли Буге. Тот, услышав о приходе Тамерлана, вышел из крепости и бежал.
В это время еще триста человек из рода доланджавун, из хазарейцев Хулма (средневековый город восточнее Балха, по дороге в сторону Кундуза. – А. М.), давние доброжелатели государя Сахибкирана, пришли и присоединились.
Величие и мощь государя Сахибкирана возрастали с каждым днем».[68 - Шереф-ад-дин Али Йазди. Книга побед амира Тимура – режим доступа: http://www.vostlit.info/Texts/rus3/Serefeddin_2/frametext1.htm.]
И, несмотря на то, что вражеские силы по-прежнему превосходили войско Тимура, он все же решился на боевые действия против армии Элиас-Хаджи: «В это время поступила весть, что Туглук Сулдуз и Кайхусрав сопровождают войско Джете (армию Елиаса-Ходжи. – А. М.) и идут в авангарде с их беками. И что сын Йумкана, Тимур, Шингум, Туглук Хаджа – младший брат Хаджи-бека и сын Беккичика, Тимур, с другими беками тысяч и беками хошунов (армейское подразделение, примерно, в сто человек. – А. М.) во главе двадцати тысяч воинов стоят между Чала Баши и Каменным мостом (мост в Хутталане на реке Кичик Сурхаб, территория современной Республики Таджикистан – А. М.).
А у государя Сахибкирана и Хусайн-бека воинов было всего шесть тысяч…
Сахибкиран с двумя тысячами воинов, уповая на Господа всевышнего, пошел в авангарде, обратив взоры в сторону врага. В начале Каменного моста оба войска встретились, и началась битва, длившаяся с утра до позднего вечера…