Русская нация в ХХ веке (русское, советское, российское в этнополитической истории России)

Русская нация в ХХ веке (русское, советское, российское в этнополитической истории России)
А. И. Вдовин

В книге раскрываются идейные основания национальной политики в СССР и Российской Федерации. Прослеживаются основные тенденции, проблемы и противоречия в развитии народа на этапах революционных преобразований, великих побед, поражений и надежд на лучшее будущее. Особое внимание уделяется русскому народу как системообразующему ядру новой исторической общности, формирующейся на протяжении столетия. Приводятся факты, не укладывающиеся в концепцию о торжестве ленинско-сталинской национальной политики в советское время. Выявляются наиболее значимые факторы, определявшие изменения в государственной национальной политике. С учетом исторического опыта и с точки зрения русских национальных интересов формулируются принципы реформирования российской (русской) государственности и дальнейшего развития русского народа как государствообразующей нации России.

Книга адресуется всем интересующимся отечественной историей и политологией, всем неравнодушным к судьбе российского государства, русского и российских народов, их исторической общности.

А. Вдовин

Русская нация в XX веке (русское, советское, российское в этнополитической истории России)

© Вдовин А. И., 2018

© ООО «Проспект», 2018

* * *

Предисловие. Дореволюционные подступы к решению национального вопроса

Большевистская революция в России 1917 года означала (если иметь в виду национальный вопрос и сферу взаимоотношений этносов с политикой, т. е. этнополитологию), что пришедшая к власти партия получила возможность направлять, в соответствии со своими политическими программами, процессы сближения и слияния наций в стране и мире. Курс на мировую революцию означал разрыв с идеями патриотизма, начало строительства единой мировой социалистической республики и, соответственно, новой мировой социалистической общности людей, призванной ликвидировать со временем былые государственные и национальные различия (соответственно – межнациональные противоречия) на планете. Представления о безнациональном будущем человечества были свойственны не только большевикам. Они издавна питались космополитическими и интернационалистскими идеями, слабо различавшимися между собой. Эти идеи были присущи значительной части российских интеллигентов, оппозиционных дореволюционному политическому режиму.

Один из первых приверженцев таких идей, молодой Ф. М. Достоевский утверждал: «Социалисты происходили от петрашевцев»[1 - Цит. по: Малинин В. А. История русского утопического социализма. М., 1977. С. 127.], от кружка российских интеллигентов, существовавшего в 1844–1849 годах. Вслед за М. В. Буташевичем-Петрашевским многие из них полагали, что «социализм есть доктрина космополитическая, стоящая выше национальностей: для социалиста различие народностей исчезает, есть только люди»[2 - Философские и общественно-политические произведения петрашевцев. М., 1953. С. 432.]. Книга «Философские и общественно-политические произведения петрашевцев» содержит пояснение, что-де термин «космополитизм» употребляется в смысле «интернационализма и гуманизма»[3 - Там же. С. 755.]. Однако это не совсем так. Лидер петрашевцев был убежден, что в исторической перспективе в мире исчезнут не только вражда, но и различия между народами, что нации по мере своего развития утрачивают свои признаки и что, только утрачивая эти свои отличительные, прирожденные свойства, они могут стать «на высоту человеческого, космополитического развития»[4 - Философские и общественно-политические произведения петрашевцев. С. 192. С этой точки зрения некоторые наши современники не считают нужным выискивать различие между космополитами и интернационалистами. «Интернационалисты – те же безродные космополиты», – утверждает председатель Союза «Христианское возрождение России» В. Н. Осипов, представляя читателю сборник публицистики Е. А. Павлова, сопредседателя «Движения в защиту православной нравственности» (Осипов В. России – национальный режим! // Павлов Е. Хранить русскую сущность! Размышления младорусского. М., 2012. С. 3).].

Подобные представления о национализме и космополитизме развивали и ближайшие предшественники российских социал-демократов и большевиков, например, идеологи народничества П. Л. Лавров и П. Н. Ткачев. Последний, по определению Н. А. Бердяева, «более чем кто-либо должен быть признан предшественником Ленина»[5 - Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 58.].

Согласно Лаврову, в 40-х годах XIX века интернационалисты в лице К. Маркса и его последователей возродили космополитическую традицию энциклопедистов XVIII века, придав ей иной характер и найдя себе иную социальную базу. Подобно космополитам новые интернационалисты не видели в нациях какой-либо самостоятельной исторической ценности. Напротив, они полагали, что национальности есть лишь «остатки доисторического периода человечества или бессознательные продукты его истории». Сама по себе национальность, говорил Лавров, «не враг социализма, как современное государство; это не более, как случайное пособие или случайная помеха деятельности социализма». Вместе с тем сторонникам социализма поневоле приходилось действовать в национальной среде, и для успеха этой деятельности социалист, по Лаврову, в сущности, был обязан выступать как «самый ревностный националист»[6 - Лавров П. Л. Национальность и социализм (Лекция, читанная в русском рабочем обществе в Париже 16 октября 1886 г.). Женева, 1887. С. 9, 10.].

В наши дни в наиболее доходчивом виде феномены «национализм» и «националист» объясняются следующим образом: «Национализм – это идеология, которая провозглашает нацию, как бы эта нация ни понималась, высшей ценностью. Таким образом, националисты – это те, кто говорят, что благо моего народа, мой народ, точнее, являются высшей ценностью, и все действия должны соизмеряться с этим критерием. Более того, национализм – это не только политическая идеология; более важно, что национализм – это психическая культурная норма. Быть националистом – это значит быть нормальным человеком»[7 - Соловей В. Русский национализм вчера, сегодня, завтра… 02.07.2011. URL: http://pn14.info/?p=71448 (дата обращения здесь и во всех других случаях отсылок к материалам Интернета: 28.05.2018).]. Между национализмом и патриотизмом много общего, но есть и различие. «Патриотизм чаще всего требует лояльности и даже преданности существующему государству (со всем его аппаратом управления, принуждения и т. д.), национализм же будет настаивать на трансформации государства в национальных интересах. Для националиста первичен народ, нация, а патриот-государственник, ведомый этатизмом, оправдывает зачастую преступления, совершенные своим государством (наши “сталинисты” – нагляднейший пример)»[8 - Ковалев Д. А. Нормальный русский национализм (К вопросу об идеологии демократического государства в России) // Россия и современный мир. 2011. № 3. С. 36.]. Соответственно, русский национализм как политическое и идейное течение стремится к тому, чтобы Россия была национальным государством русского народа. «Национальное государство русского народа – это государство, которое признает, что оно а) создано русским народом, б) существует в интересах его процветания и развития, в) не может ставить какие-то другие интересы и ценности выше интересов и ценностей русского народа»[9 - Холмогоров Е. Этюд о терапии и хирургии (Об уменьшительном и увеличительном русском национализме) // Русский обозреватель. 2011. 15 июня. URL: http://www.rus-obr.ru/print/lj/11616; см. также: Городников С. В. Историческое предназначение русского национализма. М., 2000; Храмов А. В. Катехизис национал-демократа. М., 2011.].

В понимании П. Л. Лаврова, деятельность националиста прямо противоположна по своим целям. Он стремится ввести людей своей нации как можно лучше в работу социалистических идей с тем, чтобы в конце концов национальные различия между людьми были преодолены и позабылись[10 - Лавров П. Л. Национальность и социализм. С. 16; Он же. Вперед! – Наша программа (март 1872 – март 1873) // Лавров П. Л. Избранные сочинения на социально-политические темы: в 8 т. М., 1934. Т. 2. С. 30.].

«Социальный вопрос есть для нас вопрос первостепенный», – значилось в программном документе П. Л. Лаврова (1873), национальный же вопрос должен совершенно исчезнуть перед важными задачами социальной борьбы, для которой границ, языков, преданий не существует, «есть только люди и общие им всем цели». Эти принципы неизбежно требовали самой решительной борьбы против национальной раздельности: «Каждая нация должна делать свое дело, сходясь в общем стремлении к общечеловеческим целям». Считалось, что по достижении этих целей национальности «вступят равноправными членами в будущий строй федерационной Европы», внутренние границы в которой с самого начала будут иметь крайне мало значения, а по мере дальнейшего развития и само различие национальностей станет лишь «бледным преданием истории, без практического смысла»[11 - Лавров П. Л. Избранные сочинения на социально-политические темы: в 8 т. М., 1934. Т. 2. С. 26, 30, 40, 41.].

Еще определеннее и резче по национальному вопросу высказывался П. Н. Ткачев, выступая против тех, кто пытался сочетать приверженность к социализму с приверженностью к национальности. Наиболее значимые мысли, изложенные в этой связи Ткачевым в обширной статье-рецензии «Революция и принцип национальности» (1878), в кратком изложении сводятся к следующему. Между образованными людьми, между людьми психически развитыми нет и не может быть ни эллинов, ни иудеев, есть только люди. Интеллектуальный прогресс стремится уничтожить национальные особенности, которые именно и слагаются из бессознательных чувств, привычек, традиционных идей и унаследованных предрасположений. Все главнейшие факторы буржуазного прогресса – государство, наука, торговля, промышленность – имеют одну и ту же общую тенденцию: все они в большей или меньшей степени стремятся сгладить национальные особенности, когда-то резко разделявшие между собой людей, стремятся смешать последних в одну общую однородную и одноформенную массу и вылить их в один общенациональный, общечеловеческий тип. Восставать против этого нивелирующего и космополитизирующего влияния прогресса могут лишь «социалисты по недоразумению». Принцип национальности несовместим с принципом социальной революции, и он должен быть принесен в жертву последнему – это одно из элементарных требований настоящего социалиста. Заключая рассуждение, Ткачев вновь подчеркивал: невозможно в одно и то же время быть социалистом и оставаться националистом; между принципом социализма и принципом национальности существует непримиримый антагонизм[12 - Ткачев П. Н. Революция и принцип национальности: По поводу «Записок южнорусского социалиста» // Ткачев П. Н. Соч.: в 2 т. М., 1976. Т. 2. С. 320–323.].

Носители подобных взглядов искренне не замечали, что их космополитизм может быть истолкован в националистическом духе и восприниматься со стороны как великодержавный шовинизм численно и культурно доминирующего народа. Напротив, они всячески пропагандировали необходимость уважения каждой народности. Социалист, как подчеркивал Ткачев, обязан был действовать, «не оскорбляя ничьего национального чувства, напротив, пользуясь им во всех тех случаях, где это может быть полезно для дела революции, он не должен, однако же, раздувать его какими бы то ни было искусственными мерами; с одной стороны, он должен содействовать всему, что благоприятствует устранению перегородок, разделяющих народы, всему, что сглаживает и ослабляет национальные особенности; с другой – он должен самым энергическим образом противодействовать всему, что усиливает и развивает эти особенности. И он не может поступать иначе»[13 - Ткачев П. Н. Революция и принцип национальности: По поводу «Записок южнорусского социалиста» // Ткачев П. Н. Соч.: в 2 т. М., 1976. Т. 2. С. 320.]. На наш взгляд, лекция П. Л. Лаврова и урок, преподанный П. Н. Ткачевым автору «Записок южнорусского социалиста», были особенно хорошо усвоены и применены позже на практике Лениным и Сталиным.

Враждебностью к национальным идеям и национализму отличалось масонство – религиозно-этическое и политическое движение, известное в Западной Европе со Средних веков. Оно было занесено в Россию со времен Петра Первого и резко политизировалось с начала XX в. Согласно Конституции Великой ложи Франции, «конечное стремление масонов – объединение на основе свободы, равенства и братства всех людей, без различия рас, племен, наций, религий и культур в один всемирный союз для достижения царства Астреи [богиня справедливости в мифологии Греции], царства всеобщей справедливости и земного Эдема»[14 - Цит. по: Никонов В. А. Крушение России. 1917. М., 2011. С. 286.]. С точки зрения этой космополитической идеологии препятствием к раю на земле служат национальные государства, которые должны пасть перед единым сверхгосударством, в котором мерилом всех вещей станет человеческий разум[15 - См.: Там же.]. Известно, что масонами были 23 из 27 (85 %) преданных суду декабристов[16 - См.: Там же. С. 287, 289.], а ко времени Февральской революции сеть масонских лож покрывала всю Россию, захватив высшие и даже придворные круги. Из 26 членов временных правительств, унаследовавших царскую власть, 22 (85 %) были масонами, включая председателей правительства князя Г. Е. Львова и А. Ф. Керенского. В Петроградском совете и председатель, и оба его заместителя являлись масонами. Поистине в феврале 1917 года «в России свершилась масонская революция»[17 - Фалин В. Запад и Россия в XX веке: связь времен. 28.08.2011. URL: www.regnum.ru/news/1439594.html.]. Несомненно, космополитизация населения России получила бы развитие при удержании масонской власти на длительное время.

Ленин и большевики вслед за своими учителями считали себя не космополитами, а интернационалистами, которым полагалось не отрицать национальности как таковые и даже за малейшей национальностью признавать право на свободное и самостоятельное существование. Тем не менее Ленин видел задачу своей пролетарской партии в том, что она «стремится к сближению и дальнейшему слиянию наций»[18 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 167.], что никакого противоречия между пропагандой свободы отделения наций и пропагандой их слияния «нет и быть не может»[19 - Там же. С. 121.]. В марте 1919 года он солидаризировался с Г. Л. Пятаковым в том, что мир без наций – «это великолепная вещь и это будет», и сожалел лишь о том, что будет это не скоро[20 - Там же. Т. 38. С. 181.].

В сознании социал-демократов быть интернационалистом значило отрешиться не только от национальных пристрастий и антипатий, но и от национальности как таковой. Многие из видных большевиков открыто кичились своей анациональностью. Считалось, что В. И. Ленин при заполнении формуляра паспорта якобы «демонстративно написал о себе: «Без национальности», а национальный вопрос сдал на откуп своему верному генсеку»[21 - Быстролетов Д. А. Путешествие на край ночи. М., 1996. С. 575.]. Л. Д. Троцкий, поясняя свою позицию в национальном вопросе, писал в своей автобиографии «Моя жизнь» (1930): «Национальный момент, столь важный в жизни России, не играл в моей личной жизни почти никакой роли. Уже в ранней молодости национальные пристрастия или предубеждения вызывали во мне рационалистическое недоумение, переходившее в известных случаях в брезгливость, даже в нравственную тошноту. Марксистское воспитание углубило эти настроения, превратив их в активный интернационализм»[22 - Троцкий Л. Моя жизнь. М., 1990. Т. 2. С. 63.]. Отвечая на вопрос, кем он себя считает – евреем или русским, Троцкий говорил: «Ни тем, ни другим. Я социал-демократ, интернационалист»[23 - Цит. по: Гительман Ц. Формирование еврейской культуры и самосознания в СССР: государство в качестве социального инженера // Советская этнография. 1991. № 1. С. 39.]. Л. Б. Каменев тоже не считал себя евреем[24 - См.: Недава Й. Вечный комиссар. М., Иерусалим, 1989. С. 108.]. Л. М. Каганович подчеркивал, что евреем был только по рождению, но «никогда не руководствовался в своей работе национальными мотивами. Я интернационалист»[25 - Цит. по: Чуев Ф. Так говорил Каганович: Исповедь сталинского апостола. М., 1992. С. 7, 47, 94.]. Л. З. Мехлис утверждал: «Я не еврей, я – коммунист»[26 - Цит. по: Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. М., 1990. С. 82.]. По свидетельству коллег, известный историк, профессор Московского университета А. Я. Аврех гордился тем, что был «ни евреем, ни русским, а только марксистом-интернационалистом»[27 - Цит. по: Кожинов В. Загадочные страницы истории XX века // Наш современник. 1994. № 8. С. 149.].

В этом отношении можно обратить внимание на любопытную характеристику К. Радека, приведенную в книге современного автора, с симпатией относящегося к этому историческому персонажу. «Карл Радек, – пишет В. А. Фрадкин, – был человеком незаурядным, заметным, любопытным, одаренным, одним из самых известных и влиятельных журналистов СССР того времени. А с другой стороны, Карл Радек – типичный деятель международного авантюрного толка, приверженец космополитизма, воспринимаемого часто как интернационализм. При чтении всевозможных материалов и воспоминаний о Радеке складывается впечатление, что он не верил ни в Бога, ни в черта, ни в Маркса, ни в мировую революцию»[28 - Фрадкин В. А. Дело Кольцова. М., 2002. С. 219.]. Как видим, «космополитизм» здесь выступает родовым понятием, а интернационализм – одним из видов последнего. «Среди большевиков нет евреев, есть лишь интернационалисты», – эту фразу и различные ее вариации твердили десятки русских большевиков, родившихся евреями. Считается, что отношение к России, к русской нации, продемонстрированное лидерами большевиков и ультраинтернационалистами в послереволюционные годы, было следствием не их этнического происхождения, а «интернационально-космополитического мировоззрения»[29 - Волкогонов Д. А. Ленин. Политический портрет: в 2 кн. М., 1994. Кн. 1. С. 49, 52.].

Здесь уместно сделать пояснение о характере связи, существующей между понятиями «интернационализм» и «космополитизм». На наш взгляд, она обнаруживает себя в следующем. В определенном смысле различие между этими понятиями существенно и принципиально, поскольку базируется на различном классовом основании. Можно сказать, космополитизм – это интернационализм капитала, интернационализм буржуазии. Интернационализм – это космополитизм рабочего класса, «красный космополитизм». В другом отношении, особенно важном для анализируемой нами проблемы, различия между интернационализмом и космополитизмом не существует; они преследуют одну и ту же цель – слияние наций. Возможно, этим можно объяснить позицию одного из свидетелей «последнего сталинского злодеяния». Осмысливая в течение многих лет «дело врачей» и предшествующую ему борьбу с космополитизмом, Я. Л. Рапопорт в своей книге «На рубеже двух эпох» отметил: «Борьба с космополитизмом не имела ничего общего с теоретической принципиальной дифференциацией двух понятий: космополитизм и интернационализм. Когда-то в трудах теоретиков марксизма они мирно уживались, научно анализировались и не были в такой острой непримиримой вражде, как в описываемый период 1940-х годов»[30 - Рапопорт Я. Л. На рубеже двух эпох: дело врачей 1953 года. М., 1988. С. 23.].

Некоторые основания для такого утверждения имеются. Составители выпущенного в 1926 году «Настольного энциклопедического словаря-справочника» во главе с П. И. Стучкой полагали, например, что «в основе идеологии фашизма лежит националистический патриотизм, резко противопоставляемый социалистическому космополитизму»[31 - Настольный энциклопедический словарь-справочник. М., 1926. С. 425.]. Без каких-либо изменений это положение включено во второе издание[32 - Настольный энциклопедический словарь-справочник. 2-е изд. М., 1927. С. 425.]. В третьем издании (1929) «националистический патриотизм» в той же словарной статье о фашизме противопоставлен уже «социалистическому интернационализму»[33 - Настольный энциклопедический словарь-справочник. 3-е изд. М., 1929. С. 598.]. Каких-либо объяснений необходимости такого уточнения справочник не содержит. Надо полагать, самые широкие читательские круги, которым эти издания предназначались, на весьма авторитетном «энциклопедическом» основании могли отождествлять социалистический интернационализм с социалистическим космополитизмом.

«Диаметрально противоположные позиции», на которых якобы стоят космополиты и интернационалисты, в специальной работе Е. Д. Модржинской, первом обстоятельном исследовании проблем космополитизма в советской литературе, изображаются так: «Космополитизм, отрицающий национальный суверенитет, попирающий права народов на свободу и независимость, призывает к слиянию наций насильственным путем, требуя фактически порабощения и закабаления всех народов мира империализмом»[34 - Модржинская Е. Д. Космополитизм – империалистическая идеология порабощения наций. М., 1958. С. 160.]. Но здесь же читаем: «Слияние наций является целью коммунистов, но на совершенно иной основе. Перспективу слияния наций марксистско-ленинская теория рассматривает с точки зрения объективного процесса общественного развития. Слияние наций может наступить только в результате длительного исторического развития, в результате освобождения наций и расцвета национальных культур»[35 - Там же. С. 161.]. Однако утверждения насчет демагогии и лицемерия космополитов, которыми прикрывается негодная цель – ликвидация наций и национальных культур, и идиллия будто бы полного доверия и добровольного согласия народов, шествующих за пролетарскими интернационалистами по мирному пути слияния наций, в наши дни могут служить разве что примером того, как философы в недавние времена могли выдавать желаемое за действительное.

Космополиты и интернационалисты по общим основаниям и целям их доктрин враждебны национальной идее и нации как таковой. Например, когда представители евреев, ратовавшие за создание условий «возрождения и расцвета» своего народа, обратились в апреле 1920 года за поддержкой к Ленину (ходатаем выступал М. Горький), они встретили полное непонимание. Ленин категорически заявил, что к сионизму он относится крайне отрицательно. Во-первых, сказал Ленин, национальные движения реакционны, ибо история человечества есть история классовой борьбы, в то время как нации – выдумка буржуазии; и потом, главное зло современности – государства с их армиями. Государство является орудием, с помощью которого меньшинство властвует над большинством и правит всем светом. Основная цель – уничтожение всех государств и организация на их месте союза коммун. Сионисты же мечтают, как бы прибавить еще одно национальное государство к уже существующим[36 - См.: Маор И. Сионистское движение в России. Иерусалим, 1977. С. 428–429.].

Враждебность космополитов и интернационалистов национальной идее находила свое крайнее выражение в попытках игнорирования, «отмены», нигилистическом отношении к нации. Можно назвать это ультраинтернационализмом, вульгарным интернационализмом. Общность космополитизма и интернационализма проявляется в попытках форсирования интеграционных, объединительных процессов в многонациональных сообществах, в ускорении сближения и слияния наций (это – «нормальный», «правильный» интернационализм). При угасании революционного запала и классового шовинизма интернационализм начинает трактоваться как «дружба» и «братство» народов без учета и безотносительно к их классовой структуре и характеру межнационального сближения. Такой интернационализм, по Ленину, ничего общего с настоящим, пролетарским не имеет. И называл он его не иначе как «мелкобуржуазный национализм»[37 - См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 165 и др.].

Формулируя тезисы ко II конгрессу Коминтерна (июнь 1920 г.), Ленин призывал к борьбе с «наиболее закоренелыми мелкобуржуазно-национальными предрассудками», которая «тем более выдвигается на первый план, чем злободневнее становится задача превращения диктатуры пролетариата из национальной (т. е. существующей в одной стране и неспособной определять всемирную политику) в интернациональную (т. е. диктатуру пролетариата по крайней мере нескольких передовых стран, способную иметь решающее влияние на всю мировую политику)»[38 - Там же. С. 165.]. Соответственно определялся и пролетарский интернационализм, требующий: 1) подчинения интересов пролетарской борьбы в одной стране интересам этой борьбы во всемирном масштабе; 2) способности и готовности со стороны нации, осуществляющей победу над буржуазией, идти на величайшие национальные жертвы ради свержения международного капитала[39 - См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 166.]. Трактовка же интернационализма в духе равноправия и дружбы народов, как тогда же отмечал Ленин, соответствовала мелкобуржуазным представлениям об этом феномене. «Мелкобуржуазный национализм, – писал он, – объявляет интернационализмом признание равноправия наций и только, сохраняя… неприкосновенным национальный эгоизм»[40 - См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 165–166. В сущности, именно такой интернационализм, он же мелкобуржуазный национализм, выступает и навязывается в качестве нормы в межнациональных отношениях в постсоветской России.]. Подлинный же интернационалист, по Ленину, обязан считать националистическими мещанами всех, кто защищает лозунг национальной культуры[41 - См.: Там же. Т. 24. С. 122.], и должен следовать императиву: «Не “национальная культура” написано на нашем знамени, а интернациональная (международная), сливающая все нации в высшем социалистическом единстве»[42 - Там же. С. 237.].

С этой точки зрения известную формулу о расцвете при социализме национальной по форме и социалистической по содержанию культуры следует понимать как национальную по форме и денационализированную по содержанию. В результате этого процесса нации должны были исчезнуть. С отказом от социализма оставшиеся от советских времен «национальные формы» наполняются реальным, несоциалистическим содержанием. В действительности социалистическое денационализированное содержание вытесняется воскресающим родоплеменным, феодальным и буржуазным (национальным и космополитическим) содержанием.

Таким образом, можно утверждать, что русскому человеку и всему российскому обществу на протяжении всего XX века в идейном плане постоянно предлагался выбор жизненных ориентиров – национализм (приверженность ценностям и интересам нации) и космополитизм, интернационализм в его социалистическом варианте. Главный выбор нашего времени заключается также в выборе между национализмом и космополитизмом в исконных значениях.

Книга является переработанным и дополненным вариантом издания: Вдовин А. И. Русские в XX веке. (М.: Вече, 2013).

Глава 1. Революционное решение национального вопроса и самоопределение российских народов (1917–1930)

1917 год. Запуск механизмов сближения и слияния наций

Как известно, основоположники марксизма вынесли суровый приговор нациям и существующим национальным государствам. Они утверждали, что «национальная обособленность и противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком»[43 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 444.]; с уничтожением частной собственности национальные черты народов «неизбежно будут смешиваться и таким образом исчезнут»[44 - Там же. Т. 42. С. 360.]. Развивая эти положения, В. И. Ленин писал об «идиотской системе мелких государств и национальной обособленности, которая, к счастью человечества, неудержимо разрушается всем развитием капитализма»[45 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 457.], и о том, что социализм «гигантски ускоряет сближение и слияние наций»[46 - Там же. Т. 30. С. 21.] и должен завершить это разрушение: «Целью социализма является не только уничтожение раздробленности человечества на мелкие государства и всякой обособленности наций, не только сближение наций, но и слияние их»[47 - Там же. Т. 27. С. 256.].

В 1915 году Ленин вывел из «закона неравномерности экономического и политического развития капитализма» возможность победы социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой капиталистической стране. Дальнейшие события рисовались следующим образом: «Победивший пролетариат этой страны… организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира, привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая в случае необходимости даже с военной силой против эксплуататорских классов и их государств»[48 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 354–355. После военных неудач в Польше и подписания с ней договора о прелиминарных условиях мира (12 октября 1920 г.) Ленин заявил на собрании ячеек Московской организации РКП(б) 26 ноября 1920 г.: «Но как только мы будем сильны настолько, чтобы сразить весь капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот» (Ленин В. И. Соч. 3-е изд. Т. 26. С. 50).]. Угнетенные нации, национализм, сепаратизм антиколониальных, национально-освободительных движений в этой борьбе оказывались естественными союзниками пролетариата, они поддерживали все элементы распада в мире, подлежащем социалистической перестройке. Ленин учил далее, что поскольку национальные различия невозможно уничтожить одним разом и при социализме, то все искусство «интернациональной тактики коммунистического рабочего движения всех стран» заключается в таком применении «основных принципов коммунизма (Советская власть и диктатура пролетариата), которое бы правильно видоизменяло эти принципы в частностях, правильно приспособляло, применяло их к национальным и национально-государственным различиям»[49 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 77.].

Соответственным было и отношение к отечеству. С социалистической точки зрения отечество рассматривалось «как историческая категория, отвечающая развитию общества на определенной его стадии, а затем становящаяся излишней»; пролетариат не мог «любить того, чего у него нет. У пролетариата нет отечества»[50 - Там же. Т. 26. С. 32.]. Однако это не значило, что родину можно было просто игнорировать. «Отечество, – писал Ленин, – т. е. данная политическая, культурная и социальная среда, является самым могущественным фактором в классовой борьбе пролетариата». Фактор этот, как и судьба страны, должен был приниматься в расчет и интересовать пролетариат лишь постольку, поскольку это касалось классовой борьбы, «а не в силу какого-то буржуазного, совершенно неприличного в устах с[оциал]-д[емократа] “патриотизма”»[51 - Там же. Т. 17. С. 190.]. Столь же неприличными казались и любое, не окрашенное пролетарским цветом национальное движение и национальное государство. Не будем забывать, что, по Ленину, «национальные движения реакционны… главное зло современности – государства… Основная цель – уничтожение всех государств и организация на их месте союза коммун»[52 - Цит. по: Маор И. Сионистское движение в России. Иерусалим, 1977. С. 428–429.].

Призывы к защите отечества при таком понимании патриотизма и будущности государств с легкостью обращались в прямую противоположность. В 1914 году, в условиях войны, Ленин полагал, что «нельзя великороссам “защищать отечество” иначе, как желая поражения во всякой войне царизму»; это не только могло освободить 9/10 населения Великороссии от угнетения царизмом экономически и политически, но и освобождало бы «от насилия великороссов над другими народами»[53 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 108–109.]. Подчеркивалось, что «поражение» было бы «наименьшим злом… Ибо царизм во сто раз хуже кайзеризма»[54 - Там же. Т. 49. С. 14.].

В условиях Гражданской войны в России тоже звучали призывы к защите отечества. «Мы оборонцы с 25 октября 1917 года. Мы за “защиту отечества”, – писал Ленин в 1918 году, – но та отечественная война, к которой мы идем, является войной за социалистическое отечество, за социализм, как отечество, за Советскую республику, как отряд всемирной армии социализма». Соотечественниками было предложено считать пролетариев всего мира, а лучшими из них – рабочих Германии. «“Ненависть к немцу, бей немца” – таков был и остался лозунг обычного, т. е. буржуазного, патриотизма, – разъяснял Ленин. – А мы скажем… “смерть капитализму” и вместе с тем: “Учись у немца! Оставайся верен братскому союзу с немецкими рабочими. Они запоздали прийти на помощь к нам. Мы выиграем время, мы дождемся их, они придут на помощь к нам”»[55 - Там же.]. Расчеты не оправдались, но Ленин сохранял веру в новых «соотечественников» и к концу Гражданской войны. Вскоре после победы пролетарской революции хотя бы в одной из передовых стран Россия сделается, полагал он, «не образцовой, а опять отсталой (в “советском” и социалистическом смысле) страной»[56 - Там же. Т. 41. С. 4.]. Эта мысль постоянно звучала в речах приверженцев мировой революции. Г. Е. Зиновьев, председатель Исполкома Коминтерна, верил, что уже III конгресс этого штаба мировой революции «будем проводить в Берлине, затем в Париже, Лондоне»[57 - Цит. по: Платонов О. А. Терновый венец России: история русского народа в XX в. М., 1997. Т. 1. С. 651.]. «В Москве мы находимся лишь временно, – говорил он в 1924 году. – Пожелаем, чтобы это время было как можно более коротким»[58 - Зиновьев Г. Е. Соч. Л., 1924. Т. 15. С. 115.].

Таким образом, стратегия марксистско-ленинской национальной политики определялась целью слить нации. Остальное относилось к тактике. Представления о нациях и отечестве как явлениях, становящихся излишними при социализме, переводили традиционное национальное самосознание и патриотизм в разряд предрассудков, свойственных отсталым людям, в наибольшей мере – крестьянским массам. Для интернационалистов, как отмечалось на XII съезде партии, «в известном смысле нет национального вопроса»[59 - Двенадцатый съезд РКП(б). Стенографический отчет. М., 1923. С. 602.]. Многие из них на вопрос о своей национальной принадлежности отвечали: революционер, коммунист. В 1918 году Л. Д. Троцкий заявил на митинге в Петрограде: «Настоящий революционер не имеет национальности. Его национальность – рабочий класс». Тогда же по стране пошел слух, что национальности отменены. Позже комсомольцы заявляли: «Теперь нам, комсомольцам, национальность не нужна. Мы – советские граждане!»[60 - Цит. по: Скоркин К. В. Обречены проиграть (Власть и оппозиция 1922–1934). М., 2011. С. 201; Клементьев В. Ф. В большевистской Москве (1918–1920). М., 1998. С. 400. История повторяется. В наше время облеченные властью деятели вновь призывают к забвению национальных различий. «Надо понимать, что мы должны построить единую гражданскую российскую нацию. И главная графа в нашем паспорте – это гражданство. По этой графе все мы – россияне… У людей старшего поколения ностальгия может быть только по интернационализму, который был характерен для советской истории и советской эпохи. И тогда, кстати говоря, про национальность вообще не спрашивали» (цит. по: Резчиков А. «Отец – узбек, а мать – украинка». Глава президентского Совета по правам человека пояснил, почему не надо возвращать «пятую графу». 02.11.2011. URL: http://www.vz.ru/politics/2011/11/2/535655.html). При этом упускается из виду, что без фиксации национальности в паспортах и при проведении переписей населения исчезает смысл сохраняющихся в России многочисленных национально-территориальных образований.] М. И. Калинин считал: «Национальный вопрос – это чисто крестьянский вопрос… Лучший способ ликвидировать национальность – это массовое предприятие с тысячами рабочих… которое, как мельничные жернова, перемалывает все национальности и выковывает новую национальность. Эта национальность – мировой пролетариат»[61 - Цит. по: Хоскинг Д. Правители и жертвы. Русские в Советском Союзе / пер. с англ. М., 2012. С. 168.]. Национальная политика партии при таких убеждениях и устремлениях означала, по краткому определению Сталина, «политику уступок националам и национальным предрассудкам»[62 - Сталин И. В. Соч. Т. 5. С. 231.], которая щадила бы их национальные чувства в ходе «перемалывания». Тактика временных уступок была оборотной стороной национального нигилизма, определявшего стратегию национальной политики.

Внутренняя противоречивость ленинской национальной политики во многом обесценивала, казалось бы, трезвые оценки сложности и длительности процесса слияния наций. К примеру, Ленин в начале 1916 года писал: «К неизбежному слиянию наций человечество может прийти лишь через переходный период полного освобождения всех угнетенных наций, т. е. их свободы отделения»[63 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 256.]. Однако Сталин, видимо, полагал, что в условиях России этот период заканчивался с окончанием Гражданской войны. «Требование отделения окраин на данной стадии революции глубоко контрреволюционно», – писал он в октябре 1920 года[64 - Сталин И. В. Соч. Т. 4. С. 354.]. Г. Е. Зиновьев считал: «Создание Союза Советских Социалистических Республик показало, что у нас национальный вопрос решен»[65 - Зиновьев Г. Е. Соч. Т. 15. С. 269.].

Захватив власть, большевики сознавали, что они меньше всего могут склонить народы России на свою сторону призывами к борьбе за осуществление конечной цели в национальном вопросе. В дело сразу пошло «приспособление принципов коммунизма к национальным предрассудкам». Советская национальная политика с этого времени определялась главным образом идеями популизма, созвучными народным ожиданиям (подчас неосуществимым) и вере в возможность скорейшего и справедливого разрешения национальных проблем, и прагматизмом, ориентированным на скорейшее достижение практически полезных результатов. Собственно, никакой иной национальной политики на протяжении всех последующих лет советской власти и не было.

Так, «Декларация прав народов России» от 2 ноября 1917 года провозглашала немедленное и бесповоротное раскрепощение народов, уничтожение всяческого гнета и произвола, замену политики натравливания народов друг на друга политикой добровольного и честного союза народов России. Гарантировались «равенство и суверенность народов России», их право «на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства»[66 - Несостоявшийся юбилей. Почему СССР не отпраздновал своего 70-летия? М., 1992. С. 72.]. «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа» (12 января 1918 г.) устанавливала, что «Советская Российская республика учреждается на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик»[67 - Там же.]. Это означало, что уже в первые недели существования новой власти пришлось отложить до лучших времен предписания насчет того, что «пролетариат может употребить лишь форму единой и неделимой республики»[68 - Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 238.], что «марксисты ни в коем случае не будут проповедовать ни федеративного принципа, ни децентрализации»[69 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 144.], что национальный мир вполне достижим (как полагает и автор этих строк) в единой республике с широкой областной автономией для всех областей России и вполне демократическим местном самоуправлении[70 - Там же. С. 58, 149.].

Страна, рожденная Октябрем, первое время именовалась Советской Российской республикой. Однако уже через месяц, опасаясь распада многонационального государства при унитарной форме правления и стремясь перехватить инициативу в борьбе за массы, Ленин провозгласил: нечего бояться раздробления России. «Сколько бы ни было самостоятельных республик, мы этого страшиться не станем, для нас важно не то, где проходит государственная граница, а то, чтобы сохранялся союз между трудящимися всех наций для борьбы с буржуазией каких угодно наций»[71 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 115.]. На III съезде Советов 25 января 1918 года Российская республика была объявлена федерацией советских национальных республик, хотя таковых еще не было в природе.

Сделано это, конечно, было отнюдь не потому, что мелкие государства и присущий им «местный национализм» были большевистским идеалом, а исключительно из популистских соображений – для создания «благоприятной атмосферы» в борьбе за власть в национальных регионах. Ленин всячески приветствовал образование многочисленных временных советских правительств при продвижении революционных армий на «несоветскую» территорию. «Это обстоятельство имеет ту хорошую сторону, – разъяснялось в телеграмме Главкому И. И. Вацетису от 29 ноября 1918 года, составленной Сталиным и дополненной Лениным, – что отнимает возможность у шовинистов Украины, Литвы, Латвии, Эстляндии рассматривать движение наших частей как оккупацию и создает благоприятную атмосферу для дальнейшего продвижения наших войск. Без этого… население не встречало бы их, как освободителей. Ввиду этого просим дать… указание о том, чтобы наши войска всячески поддерживали временные Советские правительства Латвии, Эстляндии, Украины и Литвы, но, разумеется, только Советские правительства»[72 - Там же. Т. 37. С. 234.]. «Местный национализм», таким образом, использовался для захвата власти в России и при попытках распространить эту власть повсеместно в ходе мировой революции. По словам Н. И. Бухарина, «национализм, как и сепаратизм колониального, национального движения», нужно было использовать как «элементы распада», как «разрушительные силы, которые объективно ослабляют мощь… государства»[73 - Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1988. С. 70.], подлежащего социалистической перестройке. По одной из оценок, «правильная политика партии в национальном вопросе… облегчала нам победу над эсерами и меньшевиками, над Деникиным и Колчаком по крайней мере на 50 %»[74 - Зиновьев Г. Е. Ленин и национальный вопрос. Вступительная статья в кн.: Ленин В. И. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме». Л., 1925. С. 7.].

Творцов революции не смущало, что при последовательной реализации принципов Декларации прав народов равноправных субъектов федерации будет столько же, сколько суверенных народов объявится в России. Видимо, не это считалось важным. Существенным было то, что федерация приспособлялась для ее расширения до вселенских масштабов. В первой советской Конституции, 1918 года прямо говорилось, что основной задачей РСФСР является «установление социалистической организации общества и победы социализма во всех странах». Конституция СССР 1924 года объявляла образование Союза ССР «новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в мировую социалистическую Советскую Республику»[75 - Цит. по: Кукушкин Ю. С., Чистяков О. И. Очерк истории Советской Конституции. М., 1987. С. 240, 265.].

Адепты мировой республики без устали раздавали обещания о помощи всем «угнетенным» народам. Начиналось это задолго до революции. «Когда будем правительством, – писал Ленин в 1916 году, – мы все усилия приложим, чтобы с монголами, персами, индийцами, египтянами сблизиться и слиться, мы считаем своим долгом и своим интересом сделать это, ибо иначе социализм в Европе будет непрочен. Мы постараемся оказать этим отсталым и угнетенным более, чем мы, народам “бескорыстную культурную помощь”, по прекрасному выражению польских социал-демократов, т. е. помочь им перейти к употреблению машин, к облегчению труда, к демократии, к социализму»[76 - Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 120.]. В 1921 году при конкретизации таких прекраснодушных обещаний применительно к России было сформулировано одно из центральных положений всей послеоктябрьской советской национальной политики: «Суть национального вопроса в РСФСР состоит в том, чтобы уничтожить ту фактическую отсталость (хозяйственную, политическую и культурную) некоторых наций, которую они унаследовали от прошлого, чтобы дать возможность отсталым народам догнать центральную Россию и в государственном, и в культурном, и в хозяйственном отношениях»[77 - Сталин И. В. Соч. Т. 5. С. 39.].

Но каким образом отставший народ может догнать ушедший вперед? Для этого, по смыслу выработанной на X съезде РКП(б) резолюции, отставшим народам надо было полностью использовать право на свободное национальное развитие. Иначе говоря, развиваться быстрее ушедших вперед за счет большего напряжения усилий и более эффективного использования всех внутренних ресурсов национального развития, опираясь при этом на опыт передовых народов. Партия обязывалась помочь трудовым массам невеликорусских народов догнать ушедшую вперед Центральную Россию, помочь им: «а) развить и укрепить у себя советскую государственность в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов; б) развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, администрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию местного населения; в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело и вообще культурно-просветительные учреждения на родном языке; г) поставить и развить широкую сеть курсов и школ как общеобразовательного, так и профессионально-технического характера на родном языке… для ускоренной подготовки туземных кадров квалифицированных рабочих и советско-партийных работников по всем областям управления, и прежде всего в области просвещения»[78 - КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1983. Т. 2. С. 366.].

Однако помощью советами и организацией ударной работы «отсталых народов» партия не ограничилась. На всеобщее понимание и добровольность в таком деле (уничтожение фактического неравенства народов) рассчитывать было трудно. Приходилось не только призывать, но и приказывать. В докладе на X съезде РКП(б) об очередных задачах партии в национальном вопросе было прямо сказано, что только «одна нация, именно великорусская, оказалась более развитой… Отсюда фактическое неравенство… которое должно быть изжито путем оказания хозяйственной, политической и культурной помощи отсталым нациям и народностям»[79 - Сталин И. В. Соч. Т. 5. С. 36.]. Не проявлявшие готовности должным образом помогать представители более развитой нации рисковали быть обвиненными в великорусском национализме или в уклоне к нему. Представители «отсталых» окраинных народов, не желавшие перестраиваться на социалистический лад с помощью партии и центральной России, попадали в разряд местных националистов.

Принципиальные положения X и XII съездов РКП(б) об интернациональном долге русского народа – оказать всемерную помощь национальным окраинам в подъеме экономики и культуры, тезис Ленина о том, что ранее господствовавшая нация должна возместить бывшим угнетенным народам несправедливость, допущенную при царизме, – эти идеологические установки рождали в национальных республиках и автономиях ложное представление: объектом государственной политики по переустройству социально-экономической жизни должны быть в первую очередь народы национальных окраин; что касается граждан губерний, населенных, в основном, русскими, они в таком внимании государства не нуждаются[80 - См.: Чеботарева В. Г. И. В. Сталин и партийно-советские национальные кадры // Вопросы истории. 2008. № 7. C. 17.].

Русские обязаны возместить другим народам неравенство?