Под неусыпным надзором

– Там плюс девятнадцать.

Себ изобразил любезную улыбку, от которой у него заболело лицо. Нервы его были напряжены до предела: он вздрагивал от каждого звука. Хотя куда больше его испугала бы внезапно наступившая тишина.

Бекки вышла на балкон. Закрыв глаза, она жадно вдыхала морской воздух – так, как он сам уже разучился. Спустя несколько минут она вернулась в комнату, села на диван рядом с Себом и крепко прижалась к нему, в одной руке держа бокал вина, а другой накрывая его нервно подрагивающую ладонь.

– Ты выглядишь не слишком счастливым. Ты не рад меня видеть?

– Не говори так. Я считал дни.

– Тогда что? Ты прячешь за спиной кольцо?

Себ побледнел, и Бекки взвизгнула от смеха.

– Я…

Он был не в состоянии продолжить фразу. Он твердо решил рассказать ей про Юэна и даже репетировал перед зеркалом. Но сейчас все это показалось ему слишком абсурдным. Он не хотел ни выставлять себя на посмешище, ни выглядеть трусом.

Бекки вытянула одну ногу и кокетливо подняла бровь.

– Не могу поверить, что ты промолчал. Я купила их специально для этой поездки, а ты даже не взглянул.

Она говорила о своих сапогах: блестящих, на высоких шпильках, словно вторая кожа охватывающих ее ноги до самых колен. Она надела их с юбкой-карандаш, что делало ее походку немного семенящей и неуверенной, зато чертовски привлекательной и даже соблазнительной. Легкий шорох, с каким внутренние поверхности ее бедер терлись друг о друга, обычно наэлектризовывал его. Обычно – но не сейчас. Он должен был бы чувствовать приятную тяжесть нарастающего возбуждения, но… Сладостное и привычное «нормально» было слишком далеко от того состояния, в котором он теперь пребывал.

– Они великолепны.

Как бы он ни старался, его слова все равно прозвучали неубедительно, и Себ уловил на лице Бекки легкую тень разочарования. Он понял это по тому, как она опустила длинные роскошные ресницы, прикрыв свои зеленые глаза, пленившие его с первой же встречи.

– Тебе следует узнать, что еще на мне надето.

Она провела кончиками пальцев по коленям, утопающим в подобравшихся к дивану солнечных лучах. Себ придвинулся ближе и прижал ее к себе. Это не был порыв страсти – скорее чувство благодарности и желания быть утешенным. Он обнимал ее как друг, ибо именно в этом он сейчас так отчаянно нуждался. Хотя Бекки не была ему безразлична, он всегда держал ее на некотором расстоянии. Полгода они просто спали, не сковывая себя обязательствами и живя порознь, но он понимал, что за это время она крепко привязалась к нему.

Бекки нашла его ухо.

– Хочу прогуляться и поплескаться в море. А еще напиться до безумия. Но в таком виде я точно никуда не пойду. Как только мы хорошенько поприветствуем друг друга в твоей спальне, я переоденусь.

Она наклонилась и нежно надавила на его достоинство.

– Я думала, ты уже готов. Я что-то не так сделала?

Конечно, все было так, и ему очень хотелось сказать ей об этом. Она была такой живой, такой дерзкой, такой шаловливой. От ее сладкого запаха у него кружилась голова. Она была такой же доброй и обворожительной, как в тот день, когда они впервые встретились на литературном фестивале. Ему хотелось сказать ей все это, но он молчал. И вовсе не из-за своей природной скрытности или боязни перейти на следующий уровень их отношений. Он чувствовал себя загнанным в угол, переживания лишили его дара речи. Он был из тех людей, что чувствуют себя гораздо старше своих лет и никогда не зацикливался на эротике. Главной причиной его молчания был Юэн – или то, что пряталось под его личиной.

* * *

В течение предыдущей недели он приходил к Себу еще дважды. И с каждым новым «визитом» он был все ближе.

Через два дня после происшествия на пирсе, сразу после того, как его начали преследовать эти жуткие ночные кошмары, Себ был вынужден выйти из дома. Стараясь держаться среди толпы, он добрался до Плимута. Прогуливаясь по центру города, он увидел Юэна. Тот стоял перед крестом святого Андрея, в начале Королевской площади. Себа вновь охватило оцепенение. Затем он почувствовал, как что-то затягивает его в пустоту, все мысли смешались и будто исчезли. Шум проезжающих машин, далекие крики чаек, гомон толпы, скрип инвалидной коляски, проезжающей по тротуару, одинокий гудок теплохода, стук дверцы фургона, развозящего еду, – все пропало в один миг. Но он ясно видел преследующее его лицо и эту мрачную ухмылку – неприятную, насмешливую, торжествующую.

В появлении Юэна в Плимуте было нечто еще более угрожающее. В этот раз он встал прямо у него на пути, всем своим видом показывая, что их встреча неизбежна. Потом он исчез. Не ушел, передвигая ногами, как все нормальные люди, а просто исчез. С разных сторон площади к монументу подошли две разные группы людей, и, когда они прошли мимо, Юэн испарился.

На этот раз Себу удалось лучше рассмотреть его. В бороде появились тонкие ниточки седины. На нем было что-то вроде темного плаща на молнии, застегнутого до самого подбородка и затянутого поясом на его тощей талии. Черные джинсы слишком узкие для человека его возраста и слишком короткие для его длинных ног. Когда они были студентами, Юэн всегда носил слишком короткие джинсы, не способные спрятать выглядывающие на целый дюйм из его грязных кроссовок носки.

Себ вернулся в машину, но тут же пожалел об этом. На том уровне парковки, где он оставил свой «мерседес», было мрачно и одиноко. Спеша оказаться подальше от тишины и сумрачности многоэтажной парковки, он споткнулся и наступил на собственный ботинок. Еле устоял на ногах и неуклюже засеменил вверх по цементной лестнице. От Юэна уже давно не осталось и следа.

Надеясь, что небольшой речной круиз отвлечет его от мрачных мыслей и абсурдных видений, Себ решил поехать в Дартмур и купить билет на пароход до Тотнеса. Это было через два дня после происшествия в Плимуте. Юэн появился вновь: он стоял у дороги в нескольких сотнях метров от его дома.

Себ ехал в направлении залива Святой Марии и только начал поворот на Рэнском-роуд, как увидел Юэна, одиноко стоящего на тротуаре. Себ едва справился с управлением. Юэн стоял, выпрямившись в полный рост, что было странно: раньше он всегда застенчиво сутулился. Сейчас Себ вспомнил, что и в свои предыдущие появления Юэн стоял прямо. Себ все еще отказывался назвать это вызовом, но что-то должно было измениться.

За ту секунду, что он проезжал мимо Юэна, Себ заметил неприятную бледность его лица, искаженного гримасой презрения. Он не улыбался. Лишь молча смотрел на него.

Не сумев совладать с чувством страха и дискомфорта, Себ резко свернул к краю дороги. Позади раздался громкий скрежет тормозов и резкий звук клаксона. Торговый фургон с громким ревом промчался мимо.

Хорошо знакомая композиция на радио вернула его к действительности.

Он поднял голову. Юэна нигде не было видно.

Себ вернулся к дому, от которого успел отъехать лишь на полмили. Он понял, что это был знак. Но даже дома уже не было безопасно: Юэн наверняка достанет его и там.

В тот же день Себ с новыми силами принялся искать в Интернете какую-нибудь информацию о Юэне Александере. Но, как и раньше, не смог найти ни следа своего бывшего соседа по квартире. Он работал, оставив балконную дверь открытой. Внезапно он заметил, как банные полотенца, сохшие на балконе, зашевелились. Он резко развернулся в их сторону и замер, пораженный уверенностью, что ясно увидел, как углы простыней, словно руки, поднялись и поманили его к себе.

Несомненно, это снова была лишь игра его воображения, но он бросился на балкон… На секунду замер, приняв зонтик от солнца на увитом плющом соседнем балконе за высокую фигуру, стоящую низко опустив голову.

Еще один обман зрения. Себ немедленно закрыл жалюзи во всех комнатах. Они оставались опущенными вплоть до субботы, до момента приезда Бекки.

* * *

Себ слишком нервничал, чтобы почувствовать стыд за неудавшуюся попытку секса. Он доверху наполнил бокалы. Прожив двадцать лет в одиночестве, он взял за правило никогда не откупоривать бутылку до четырех часов. Но к этому моменту все его трезвеннические зароки давно перекочевали в долгий ящик. Бекки молча приняла душ и переоделась.

Они отправились на ранний ужин в Бриксхемскую гавань и едва ли перекинулись друг с другом парой слов, спускаясь вниз по холму. Бекки неестественно громко восхищалась красотой местной набережной, а он рассеянно кивал головой, вглядываясь в лица прохожих. Он ощущал разочарование Бекки, но это заботило его не так сильно, как то, что в любую минуту могло появиться из толпы.

Себ чувствовал себя виноватым, ведь он пригласил ее исключительно для того, чтобы получить еще одного свидетеля своих видений. Он по-прежнему боялся, но все-таки изо всех сил желал появления Юэна. Если она не увидит его, то бог знает что происходит с его психикой. А вот если увидит и окажется, что Юэн действительно здесь… Конечно, он не особенно обрадуется этой новости, но, по крайней мере, поймет, что не сходит с ума.

В ресторане Себ задумчиво гонял по тарелке своего лобстера, не забывая, однако, то и дело прихлебывать пиво из большой – неизвестно какой по счету – кружки. Наконец ближе к десерту терпение Бекки лопнуло.

– Я не собираюсь снова тебя об этом спрашивать, но с тобой что-то не так, Себ. Ты какой-то другой. Ты не рад моему приезду?

– Бог мой, нет!

Ее беспокойство переросло в раздражение.

– Тебе придется со мной объясниться. Ты решил порвать наши отношения? Какого черта ты не сказал мне об этом по телефону? Мог бы, на худой конец, воспользоваться электронной почтой!

– Нет-нет! Не смей так думать!

– Тогда в чем дело?

Она потянулась к нему и дотронулась до его руки – той, которая не выпускала стакан с момента их взаимной неудовлетворенности в постели. И в этот момент его прорвало.

– Меня беспокоит… кое-что. Здоровье. Мое психическое состояние.