Под неусыпным надзором

Читать это – мука. Не могу понять, что страшного все люди находят в этой чепухе. «Автор» (да какой из него, к черту, автор!) не имеет ни малейшего понятия об ужасах и чудесах сверхъестественного.

Полная чушь. Кто ему, интересно, пять звезд дал? Друзья, что ли? Что за вздор!

Вяло… Абсолютно неудовлетворительно… Худшая книга… Никаких звезд… Бесплатные книги лучше, чем эта… Худшая книга из прочитанных… И как умудрились издать подобную хрень… Как я мог так ошибиться! Это чтиво скучно до слез!.. Худшее из того, что читал… Задрюченный (хотя, может быть, имелось в виду «закрученный») сюжет… Сдался, не прочитав и половины, сдал в благотворительность… Одна из самых плохих книг, которые я когда-либо читал… Мусор… Трата времени…

Рецензии скопились на «Гудридзе» и «Амазоне».

Все они были написаны его старым врагом и подписаны разными, уже до боли знакомыми никами: goddess50, hindererfolk, phakerevealer, crookidityidity62, sixthsenser, keirosmaster, parasoma_guru, arosoma+mage, vastjetblacknessboy, praiserofnothingness, extremelyrelaxedsleeper, perceptualmaestro, weightlessness&freedom, nonexistanttravellar, terminationofliars, hazzardouscognition, vitalvehicle, summerlandman.

Себ уже давно почти прекратил обращать внимание на плохие рецензии, главным образом потому, что перестал их читать. Он обнаружил, что они ничего не говорили о его книгах и мало чем могли помочь ему. Многие из них представляли собой мешанину чьих-то неоправданных ожиданий. Иным его книги просто не нравились: не соответствовали тонкому вкусу некоторых читателей. И, если говорить о вкусах, они часто не совпадали с мнением куда более авторитетных критиков. Многим комментаторам не хватало внимания, и они пытались заполучить его любой ценой. Быть услышанными и понятыми – тоже великий стимул. Другие же попросту были озлобленными психами.

Взглянув на новый урожай «вонючек», он сразу же вычислил злопыхателя, который на протяжении двух последних лет смешивал его книги с грязью. Он считал, что Кукольник принадлежал к писательским кругам. Он часто подписывался другими именами, но пересыпал свои рецензии всякими умными литературными терминами, как будто был настоящим литературным критиком – или считал себя таковым, – но пытался скрыть свой авторитетный статус, притворяясь простым пользователем.

Его первые рецензии были составлены с большей осторожностью. В них была некая претензия на эрудицию и остроумие. Теперь же автор постоянно повторялся, используя одни и те же гиперболы и обороты речи, не говоря уже о многочисленных восклицательных знаках. Иногда он пытался подражать молодежному жаргону: тогда в его откликах присутствовала «туалетная» тема, которая повторялась снова и снова, что говорило об угасании авторской фантазии и его усталости. Такие отклики были резкими и короткими.

Кукольник свирепствовал уже два года, но у Себа была работа, которую он должен был выполнять, и читатели, которые ждали.

Его агент и издатель жаловались модераторам сайтов, которые Кукольник облюбовал для публикации своих «рецензий», но что могло руководство сайтов поделать со множеством пользователей, которые приходили и уходили, оставляя повсюду свои следы? Двери ада разверзлись.

– Что ты делаешь?

В дверях стояла Бекки: босиком, в его халате, с растрепанными волосами. Она выглядела бледной и усталой.

– Звонил агент. Мой самый главный фанат вернулся.

– О… – рассеянно проговорила она. – Сколько на этот раз?

– Три персонажа.

– По поводу новой книги?

– В точку! В общем, сбил мой рейтинг до одной звезды.

– Я могу сделать кофе? – спросила она, и у Себа создалось впечатление, что она совсем его не слушала.

– Я сам. И завтрак приготовлю. У меня есть булочки, а еще бекон и яйца.

Она улыбнулась и поинтересовалась, спал ли он.

– Немного.

– Та же фигня.

– Почему? Сексуальная неудовлетворенность и истерия после моего вчерашнего неуклюжего барахтанья?

– Не издевайся, это тут ни при чем. Мне снился такой отвратительный сон!

У Себа пересохло в горле.

– Сон?

Он чуть было не добавил: и мне. Его сердце на мгновение замерло от волнения в предчувствии подтверждения всех происходящих с ним странных вещей.

Бекки с отвращением передернула плечами:

– Действительно странный. Я даже и вспоминать не хочу, хотя он казался настолько реальным, что крепко засел в памяти. Но вот что я хочу сказать наверняка – больше никаких морепродуктов!

Себ последовал за ней через гостиную и с неохотой отправился на кухню. Ему не терпелось узнать, что так сильно огорчило ее этой ночью, но он не хотел торопить события. Он чувствовал, что время еще не пришло. Когда кухню обволок аппетитный запах подрумянившихся булочек и яичницы с беконом, они с удовольствием принялись за еду. Себ знал, что, оказываясь вдали от дома, Бекки позволяла себе хорошо поесть.

Еда, душ и целый час безделья в освещенном ярким солнцем доме подняли настроение Бекки – но не Себу. Собственный ночной кошмар и плохие рецензии все еще были свежи в памяти, и его больное воображение тут же приписало ругань его таинственному преследователю. Хотя он ясно осознавал, что связь между двумя этими событиями было довольно сложно доказать: рецензиям в Интернете уже несколько лет, а Юэн объявился в его жизни совсем недавно.

Умывшись и одевшись, Себ рассердился. Он все еще не мог понять, стоило ли ему всерьез беспокоиться. А может, Юэну Александеру удалось каким-то чудом, как фокуснику, научиться появляться и исчезать из виду? Но это был его мир, реальный мир, мир комфорта и технологий, созданных наукой. Он любил его и не хотел отпускать. Приезд Бекки придал ему сил, которых так не хватало, пока он был один. Он признался себе, что просто прятался дома от своей проблемы и даже ее приезд использовал поначалу как прикрытие. Теперь у него были силы, чтобы бороться. Он хотел дать отпор тому, что преследовало и пугало его. Для начала нужно было просто как ни в чем не бывало продолжать жить и работать.

– Предлагаю прогуляться через лес до бухты, – сказал он. – И еще успеем на поздний обед на открытой террасе ресторана. Как тебе?

– Обеими руками «за».

План действий был определен, и они решительно выдвинулись в поход.

Но человек предполагает, а Бог располагает.

– Итак, мы оба видели этой ночью дурные сны, – сказал Себ, натягивая куртку в прихожей. – Довольно странно. Не могу списать это на желудочные колики, ведь мы ели разные блюда.

Бекки, спускаясь по ступенькам, состроила странную гримасу и зачем-то полезла в сумочку.

– М-м? – неопределенно промычала она. – Да, действительно странно, потому что я была совершенно точно уверена, что не сплю.

– Серьезно?

– О да. Я была в твоей спальне. Все было ясно видно, как будто за окном светил фонарь и хорошо освещал комнату. И кто-то был за стеной дома. Он, кажется, полз или что-то в этом роде. Это звучало так, словно кто-то тащил что-то вниз по стене или терся о нее. Ты спал, отвернувшись к стене, и, кажется, ничего не слышал. Окно было открыто, а я была слишком испугана, чтобы встать и закрыть его. А потом что-то проникло внутрь. И еще я слышала голоса… Тихие голоса. Да, это были тихие старческие голоса. Старики… Целая толпа. Они прятались где-то в комнате: в темном углу или прямо под кроватью… Это было ужасно! Откуда все это берется? Я раньше никогда не помнила своих снов. Это все из-за тебя и твоего рассказа про то ужасное лицо в окне ресторана!

Себ с трудом заставил себя открыть входную дверь.

* * *

Он припарковался у паба и провел Бекки к турникету на границе фермерского хозяйства «Мэрридж Вуд» – территории, которая, по утверждению ЮНЕСКО, обладала «выдающейся природной красотой». В это время лес был покрыт ковром голубых колокольчиков, и Себ надеялся, что это место очарует Бекки. Он пытался как-то загладить свою вину перед ней за все то, что ей пришлось вынести.

Макушки деревьев раскачивались, будто их яростно трепал шторм, но внизу было до странности тихо. Себ любил это наполненное воздухом место, где деревья живыми арками поднимались ввысь. Мириады зеленых великанов на сотни футов тянулись по склонам холмов. Прогуливаясь по ложбине у подножия холма, там, где деревья карабкались вверх по склону и нависали над тропинкой, Себ всегда оказывался в одиночестве: даже на собачников он обычно натыкался лишь изредка.

В это утро они прошли вдоль буков и лиственниц до самого моря, и никто не встретился им на пути. Себ вел Бекки по главной тропе мимо разрушенной печи для обжига извести. Когда-то она производила кирпичи для строительства Торки, а также удобрения для всей округи. Он указал ей на следы раскопок, испещрившие землю. Сейчас здесь все заросло плющом, как и бледные плиты, торчащие из земли, которые могли быть руинами какой-то древней постройки.

Концом своего маршрута Себ наметил спрятанную от посторонних глаз бухточку. Вода здесь на глубине приобретала окраску необыкновенной синевы, а на мелководье была настолько прозрачной и чистой, что на фотографиях было невозможно разглядеть ее поверхность. Здесь водились морские котики. Они резвились в бухте или преследовали заядлых рыбаков, называемых здесь поганками, вдоль всей береговой линии до самой гавани в Бриксхеме.

Место, где они вошли под сень деревьев, давно скрылось из глаз, а каменной арки, отделяющей бухту от леса, еще не было видно. Внезапно Бекки остановилась и резко втянула ртом воздух, как будто наступила на осколок стекла. Себ повернулся к ней:

– Что случилось?

Бекки не ответила. Она выглядела испуганной: казалось, она увидела что-то страшное. Она повернула голову и смотрела на склон холма с правой стороны тропинки.