Воспоминания

– Костя! У нас у самих нужда, – укоряла жена. – Развяжись ты с ним!

– Но пойми, Нюша, у него же нет ни шиша! А в семье четверо!

В редакции бийской газеты Константин Петрович заведовал литературным отделом. Раз поздно вечером он прибежал ко мне на квартиру и, размахивая в воздухе бумажкой, возбужденно заговорил:

– Талант! Матерый талантище! Не только актер, но и поэт! Смотри, какую он штуку завернул! На днях пущу в газете. С редактором я уже договорился. Аванс дал автору – пятнадцать рублей. Конечно, пока из своих… Потом сочтемся.

И Костя артистически прочитал мне стихотворение «Мысль». Я расхохотался.

– Что ты?!

– Костя! Милый! Это же стихотворение давным-давно опубликовано в антологии «Русская муза»!

Топоров А. М., Барнаул, 20-е гг. Автор фотографии неизвестен. ГМИЛИКА (Барнаул)

Я достал эту книгу с полочки и нашел в ней стихотворение «Мысль», подписанное буквой «Д».

– Костя, видишь: настоящая фамилия автора этого стихотворения неизвестна. Твой «матерый талантище» знал, кого удобнее обокрасть.

Константин Петрович рухнул на стул и прошипел:

– Как он подвел меня!!.

Этот скандальный эпизод положил конец дружбе Кости с актером-забулдыгой.

Весной 1919 года Константин Петрович Кравцов перекочевал из Бийска в Барнаул. Снял комнатку на даче родственников писателя Глеба Михайловича Пушкарева в сосновом бору, около женского монастыря. Сочувствуя большевикам, он скрывал у себя дезертиров из колчаковской армии, кормил и поил их, хотя крайне нуждался.

В Барнауле Константин Петрович печатался редко. В 1925 году он гостил у меня в коммуне «Майское утро». Коммунары готовили тогда к постановке его «Ивашкино счастье». На репетициях автор сам был режиссером. Спектакль доставил ему большое удовольствие…

Тоска по Ленинграду неотступно томила Константина Петровича. И он не раз откровенно признавался:

– Я неисправимый урбанист. Люблю большой город! А тем более – Ленинград!

При первой возможности он туда и уехал.

ДОН КИХОТ БАРНАУЛЬСКИЙ

Балин Александр Иванович (1890 – 1937) – советский поэт. Член Союза писателей СССР. Автор фотографии неизвестен. Личный архив Топорова И. Г.

Жарким летом 1921 года в палисаднике квартиры А. С. Пиотровского, в бору за рекой Барнаулкой, собралась группа молодых литераторов. Константин Петрович Кравцов шутливо представил приведенного с собою товарища:

– Познакомьтесь: шалун всесветный, но благородный поэт, неискоренимый патриот Сибири, ходячая энциклопедия, Дон Кихот Барнаульский – Александр Иванович Балин. Прошу зачислить в нашу ложу!..

Ему было на вид не более 30 – 33-х лет. Высокий, тонкий, с сухощавым лицом, на котором сильно выдавался красивый нос с горбинкой, он и впрямь смахивал на рыцаря печального образа. Лохмы небрежно причесанных волос в поэтическом беспорядке покрывали его голову, свисали даже на плечи. Большие светлые глаза лучились тепло и весело. Они сразу же располагали к доверию и влекли к себе…

Скоро Александр Иванович стал в нашей «ложе» общим любимцем. Всех нас удивляли его эрудиция, скромность и девичья застенчивость…

Учиться Александр Иванович начал в Томском университете, а закончил в Казанском по юридическому факультету.

В Барнауле на литературных собраниях поэт часто читал свои стихи и выступал с критикой произведений членов объединения. Эта критика доставляла слушателям истинное наслаждение, так как она всегда отличалась солидной аргументацией, правдивостью, утонченной корректностью и благожелательностью…

Александр Иванович никогда особенно не заботился о своей внешности. Живя бобылем, он носил простенький костюмишко, обшарпанные ботинки. В стужу ежился в стареньком осеннем пальтишке и кепке. Детская непрактичность причиняла ему много лишений и неприятностей.

В Барнауле, на углу Пушкинской улицы и Соборного переулка, то есть на самом бойком месте, в теплое время почти ежедневно можно было видеть нищего, просившего подаяния. Мы знали, что это был симулянт и алкоголик. Но он так искусно закатывал под лоб глаза, что видны были только их пугающие белки. Сидя на скрюченных ногах возле своей шапки, опрокинутой вниз тульей, он трагическим басом тянул:

– Подайте слепому, не видящему от роду ни солнца, ни луны, ни звезд небесных, ни отца, ни матери… Подайте калеке несчастному. Господь-бог да водворит вас в селениях праведных!..

Один раз мы с Александром Ивановичем проходили мимо этого нищего. Поэт бросил в шапку пятак, остановил меня, стянул с тротуара в сторонку и сказал:

– Посмотрите-ка повнимательнее на этого человека. Он, конечно, не слепой, а как здорово закатывает глаза. Как сидит! Прислушайтесь, как трогательно он причитает… Это же настоящий артист! И только за его артистическое мастерство я всегда бросаю ему пятак, даже последний.