Брачный приговор

– Ваш десерт, – с вежливой улыбкой произносит официант и ставит передо мной красивую тарелку. – Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. Можно принести счет.

– Всё за счет заведения.

Он наклоняется, как будто я госпожа. Когда он уплывает с моего горизонта, я замечаю, что меня с интересом рассматривает парочка за соседним столиком. Парень с девушкой то и дело оборачиваются ко мне и о чем-то перешептываются. Она прикрывает рот ладонью, но я все равно слышу отголоски ее шепота. Самих слов не разобрать, но ее пораженное воодушевление чувствуется.

Вот ты какая – популярность.

Я учусь не обращать на нее внимания. Сижу в ресторане, убивая часы, и замечаю охрану ближе к вечеру. Все-таки ко мне приставили грозных ребят в черных пиджаках. Так что нет у меня выбора, я в любом случае останусь в отеле до тех пор, пока главный босс не пожалует собственной персоной.

– И какой он? – Я подхожу к охраннику, который стережет задние двери ресторана. – Какой Чертов в личном общении?

Мужчина с рассеченной старым шрамом бровью смотрит на меня, как на сумасшедшую.

– Разговоры в инструкцию не входят? – произношу тише.

Я не двигаюсь с места, хотя вижу по грозному лицу охранника, что он очень сильно за то, чтобы я свалила. Но руки он держит при себе и, кажется, ждет, что ему скажут по наушнику внутренней связи.

– Не глупи, – наконец изрекает он.

– Я не делаю ничего плохого. Я, может, хочу поблагодарить за посылку.

– Не за что.

– Ты был в моей квартире?

Он усмехается. Глядит на меня сверху вниз, как на песчинку. Я и правда на его фоне смотрюсь несерьезно. Он, наверное, весит в два раза больше.

– Я вспомнила тебя. – Меня пробирает насквозь, когда его наглая усмешка достает из темного чулана памяти противное воспоминание. – Ты тогда приезжал… После того, как я попыталась отказать Лаврову. Ты и еще двое.

– Тише, крошка. Длинный язык приносит неприятности.

Крошка.

Это слово действует как и его усмешка.

Он так же называл меня, когда приехал объяснить, что Лаврова надо слушаться.

– Не называй меня так. Не смей, урод.

– Давай я отведу тебя в номер, ты что-то завелась.

Я отшатываюсь от него, как от прокаженного.

– Сама дойдешь? – спрашивает охранник, замечая, что мой запал выветрился. – Или все-таки проводить?

– Я не могу сидеть в номере, мне плохо в четырех стенах.

– Номер можно поменять.

– А тут есть номера больше? Президентский люкс?

– Я могу узнать. – Он ухмыляется, показывая, что будет добреньким до поры до времени.

Он придвигается рывком. Я не успеваю среагировать и оказываюсь под его прессом. Машинально запрокидываю голову и смотрю в его злые глаза, которые помню еще с прошлой встречи. Он тогда больше угрожал, но пару раз встряхнул меня, как куклу.

– Пользуйся моментом, крошка, – цедит он. – Сегодня приказ угождать тебе. Кто знает, что прикажут завтра.

Он пожимает плечами, выдыхая прямо мне в лицо.

– Родий, – я вспоминаю его имя, которое залезло занозой в мою память.

– О, да ты злопамятная.

– Ты так доволен? Уверен, что завтра мне придется туго?

Это буквально сквозит в его взгляде. И мне вдруг хочется заручиться поддержкой Чертова, только чтобы натравить его на этого охранника. Глупость, конечно. Обычная фантазия, но я бы ликовала, если бы увидела поражение на лице Родия. Он наговорил мне столько ужасных вещей в свое время.

– Пойдем, я все-таки провожу.

Он не дает опомниться, толчком разворачивает меня и сжимает плечи до болезненного предела. Выталкивает меня через двери черного входа, за которыми оказывается служебный коридор. Тут никого, и это плохо.

– Справа лифт для персонала, – подсказывает он, наклоняясь к моему уху.

Жест выходит интимным, и меня передергивает. Я отдаю все силы, чтобы затормозить и попытаться вывернуться, но вместо этого лишь царапаю каблуками паркет.

– Прошлая наша беседа, я вижу, забылась, – кидает он холодным тоном, затаскивая меня в стальную кабинку лифта. – Имя мое помнишь, а мои уроки забыла. Я же объяснял, как нужно себя вести, чтобы не нажить бед.

– Ты и есть беда. Даже хуже…

Я вырываюсь и забиваюсь в угол кабины.

– Нет, крошка, сейчас я всего лишь неприятный мужик. А вот бедой по твою душу я стану, если продолжишь испытывать мое терпение.

Я молча смотрю на него и пропитываюсь его логикой, как ядом. Он не верит, что я могу что-то значить в их мире, и относится ко мне как к мусору. Для таких, как он, значение имеет только сила. Деньги и влияние. Все то, что было у Лаврова.

Есть у Чертова.

– Ты когда-то успела поцарапать меня. – Он присвистывает.

Поднимает ладонь и разглядывает свежую царапину. Я сама не заметила, когда успела поранить его. Смотрится пустяково, но он кривится так, словно я нанесла ему увечье.

– Потом сочтемся, – с явным подтекстом добавляет он. – Выглядишь как малышка, которая умеет залечивать мужские раны. За что-то же Лавров выбрал тебя.

Он опускает взгляд на мою блузку.

– Твой этаж.