Не оглядывайся назад!

Так она и уснула, представляя себе грядущее знакомство.

«Алька! Алька! Ко мне, Алька!»

Голос из прошлого вырвал ее из сна. Безумно любимый и ненавистный.

Вова!

Вова нашел ее и зовет, чтобы вернуть в ужасный двор, где все пропитано страхом и смертью.

Она слишком мало бежала, надо было убегать дальше.

«Алька, Алька, на-на-на!» – вторил ему голос Маши, старшей дочери Вовы.

«На-на-на!», это особый зов. Это приглашение подойти и получить лакомый кусочек.

Рот Альки наполнился слюной. Со вчерашнего утра, когда ее угостили рыбаки, прошло очень много времени. Она хотела есть. Сильно хотела.

«На-на-на!» – звала Маша.

Медленно, стараясь не задеть ни одной веточки, собачонка прокралась через кусты поближе.

Маша стояла, протягивая вперед руку. В пальцах ее была зажата котлета.

Вчерашние котлетки- как они редко перепадали Альке!

А в другой руке Маши зажат маленький прозрачный пакетик. И в нем – еще котлеты!

Котлеты! Котлеты, котлеты, котлеты!!! Целый пакет котлет!

Мелко дрожа от возбуждения, собачонка двинулась вперед.

Тяжелые шаги заставили ее сжаться и затаиться.

«Ну как, Маш, видела пропащую?» – спросил голос Вовы.

Вова тут. Вова тут!

Если она подойдет за котлетами к Маше, ее поймает Вова.

Все так же, крадучись, стараясь не задеть ни одной веточки, Алька развернулась и двинулась прочь.

Котлеты, конечно, жалко. Она очень-очень любит котлеты. Но к Вове она не вернется. Ни за что. Пусть сам съест эти котлеты!

Надо уходить. Уходить далеко-далеко, так далеко, чтобы никогда-никогда никто-никто не нашел.

Пригибаясь и прячась, небольшая мохнатая черно-рыжая собачонка с забавными большими ушами уходила все дальше и дальше. Вдоль берега озера, до большой дороги, по которой сновали туда-сюда десятки машин. Вдоль этой дороги, по обочине, прочь, прочь от знакомых мест, туда, где точно не найдут.

Она не знала, что ждет ее впереди. Не знала и не задумывалась. Просто уходила, не оглядываясь назад.

Часть 5. Путь в неизведанное

Дорога была длинной и пыльной. Солнце разогрело асфальт и пыль на нем, проезжающие машины, и ото всего этого веяло удушающим жаром.

Тяжело переставляя усталые лапы, вдоль этой дороги брела собачонка, серая от пыли. Ее пушистый хвост и мохнатые уши поникли от усталости. Она хотела пить. Но для того, чтобы попить, нужно было найти воду. Хоть какую-нибудь лужицу или ручеек. А их не было.

Можно было отойти от дороги и поискать по округе. Но Алька боялась потерять эту дорогу. Она сама не понимала, почему дорога так важна для нее. Но упорно брела по обочине, никуда не сворачивая.

Лес, который тянулся с одной стороны дороги, сменился заборами и травянистыми лугами, на которых паслись коровы и козы. Это было похоже на родной поселок, но дома и запахи были Альке незнакомы.

«Дошла. Жилые места. Можно тут жить», – подумала собачонка, останавливаясь.

Стоять оказалось тяжелее, чем идти. Устало подобрав задние лапы, она неуклюже уселась прямо на обочине, глядя на коров и забор за их спинами.

Надо отдышаться и отдохнуть. И можно будет идти в поселок, осматриваться, искать себе место в новой жизни.

Одна из коз подняла голову и уставилась на собачонку неподвижными золотистыми глазами. Потом поднялась и двинулась к ней, угрожающе выставив вперед рога.

«А ну пошла отсюда! Вон иди! Убирайся вон!»

Присев на все четыре лапы, пытаясь выглядеть как можно безобиднее, Алька попятилась вдоль дороги, по обочине, спасаясь от козьего гнева.

Коза продолжала наступать, постепенно ускоряя шаг. Сейчас догонит, догонит и нападет!

«Ай-яй-яй, не надо, не надо, не бейте!»

Пронзительно умоляя о пощаде, собачонка бросилась прочь, не разбирая дороги.

Коза давно отстала и вернулась к своим козлятам, но Алька, оглушенная собственным визгом, не слышала и не понимала, что топот за спиной затих, и продолжала бежать, спасаясь от опасности.

Она бежала, бежала, бежала… потом земля почему-то стала скользкой, лапы разъехались, и Алька упала в жидкую грязь.

Мокрая, илистая черная грязь. И вода. Вода!

Забыв, что только что спасалась, захлебываясь криком от страха, собачонка жадно пила прохладную мутную воду. Это было вкусно, одуряюще вкусно!

Утолив жажду, Алька осознала, наконец, что голодна. Очень-очень голодна. Голод был настолько силен, что заглушал даже усталость. Нужно было срочно что-то найти и съесть.

Поднявшись на лапы, наслаждаясь прохладой, которую ей дарила густо пропитавшаяся водой мокрая шерсть, собачонка огляделась.

Она стояла прямо на дне то ли неглубокой узенькой речки, то ли большого ручья. Страшных злобных коз рядом не наблюдалось. Нестрашных и не злобных – тоже.

Слева проходила автомобильная дорога, на которой не было машин. За ней – поросший травой и кустарником пустырь. И заборы, заборы домов с выглядывающими из-за них крышами.

Собравшись с силами, собачонка сделала шаг еще шаг. И еще шаг. Усталые лапы послушно двинули ее тело вперед.

Дорога была горячая и припекала лапы, но быстро кончилась. Густая трава и кусты пустыря оказались уютными, здесь можно было прятаться, скрываться. Возможно, удастся даже выбрать местечко для норы.

Вот только голод. Голод мучил немилосердно. Опустив нос к земле, Алька рыскала по пустырю в поисках запаха съестного. Объедки, может быть, мелкая живность. Которую получится поймать. Не важно. Главное, чтобы это можно было съесть.