Тайны академии драконов, или Ведьма под прикрытием

– Нет, – выдохнул он, и его потемневшие глаза расширились от удивления. – Нет, – повторил он ещё раз, но уже увереннее, решительно поджав губы. – И ещё раз – НЕТ! Это не конец, а самое, что ни на есть, начало.

– Договор на крови нерушим! Ты обещал, что оставишь меня и моего фамильяра в покое, и данное обещание должен выполнить, иначе накликаешь на свой род такую кару, за которую твои потомки будут тебя проклинать, – воскликнула я, стараясь заглушить рвущийся наружу страх.

– Ты дословно помнишь то, что я сказал? – торжествуя, усмехнулся парень. – Судя по твоему растерянному виду – нет. Так я напомню.

Лёгкий взмах руки, и воздух наполнился звуками ночного леса и тихим мужским голосом, мгновенно возродившим в памяти картину прошлой ночи.

«Если до рассвета я не найду тебя, ведьмочка, клянусь, что никому не расскажу о том, что ты нарушила границу, и больше не стану требовать твоего фамильяра в качестве законного трофея. Если же удача сегодня будет на моей стороне, и я тебя всё же отыщу, то ты навеки будешь у меня в услужении. Договор скреплён кровью и расторжению не подлежит. Даю тебе фору в пятнадцать минут. Время пошло».

– В договоре о том, что я оставлю тебя в покое, не было ни слова, – глаза парня хищно сузились. – Я сдержу обещание и никому не скажу о твоём посещении нашей территории, также не стану претендовать на твоего фамильяра, но… – на миг дроу замолчал, и его лицо хищно заострилось, – но я ни за что и никогда от тебя не откажусь. Причём, это ещё не всё, что я хотел сказать… – Остроухий замолчал, на миг закрыв глаза, и, сделав глубокий вдох, словно собирался броситься в омут с головой, продолжил. – Я, Амадей виэр Эревердер, пользуясь древним законом предков, позволяющим ради укрепления мира между нашими народами требовать священного союза с ведьмой восточного ковена, беру тебя в жёны, чтобы жить с тобой в любви и согласии до скончания веков.

– Совсем спятил? В какой любви, в каком согласии? Ты даже имени моего не знаешь! Длинные уши мозг надавили? – Испуг испарился, словно его и не бывало, а вместо него пришла дикая необузданная ярость, напомнившая о моей ведьмовской сути. – Этим законом уже не пользовались несколько столетий. Многие даже не помнят, что такой вообще когда-то был, так что возьми свои слова обратно и успокойся.

– Но это не значит, что его нет, он по-прежнему записан в своде, в действующем своде законов, заметь, просто за эти несколько столетий безумца, согласившегося связать свою жизнь с ведьмой, не находилось.

– И за какие же такие прегрешения «повезло» мне? – Сжав кулаки, я сделала шаг в его сторону.

– Ну, ты же благоразумная ведьма и хочешь мира между нашими народами. Я прав? Иначе не предложила бы мне сделку, так что выхода у тебя нет, – расправив плечи, открыто улыбнулся дроу. – Поверь, я не самый плохой вариант, возможно, тебе даже понравится проводить со мной дни, и уж тем более ночи.

– Сколько же в тебе самодовольства, Амадей виэр Эревердер, – скривилась я, буквально выплёвывая каждое слово, – но знаешь, нет ведьмы, нет и союза.

Кинувшись к краю обрыва, я оттолкнулась от него что было сил и, устремившись вниз, нырнула под воду, рискуя разбиться. Но, похоже, у Богини Ночи на меня были свои планы, поскольку я не только ничего не повредила, но ко всему прочему обнаружила, что берег в этом месте подмыт, образуя своего рода карниз, под которым и поплыла навстречу новой жизни, слыша разъярённый рык дроу над головой.

Мокрая одежда и обувь тянули вниз, но на фоне свалившихся на мою голову проблем это казалось сущим пустяком, тем более, я была не самым худшим пловцом в наших краях и с подобными трудностями справляться умела. А вот начавший терзать холод волновал гораздо сильнее, чем потяжелевшие вещи.

На собственном опыте я знала, каково это, когда тело пронзает судорога, и ты не можешь плыть, понимая, что буквально считанные минуты отделяют тебя от гибели. Поэтому, как бы ни было страшно, надо выбираться на берег, тем более я оказалась на достаточно большом расстоянии от того места, где остался дроу.

Но подумать – это одно, другое дело – осуществить.

Русло реки в том месте, куда меня принесло течением, начало сужаться, сдавливаемое с двух сторон отвесными каменными монолитами, гладкими, будто стекло, не оставляющими ни малейшего шанса за что-либо зацепиться. Течение ускорялось, закручивая водоворотами и больно ударяя о появившиеся на пути пороги, которых я не помнила в наших краях, из чего следовало, что река уже вынесла меня на чужую территорию. Вот только чью? Как долго я пробыла в воде? Куда попала?

Когда мир переворачивается с ног на голову, то погружая под воду, то выталкивая на поверхность, время теряет свой первоначальный смысл: секунды превращаются в минуты, а минуты кажутся часами. Ценным становится лишь одно – жизнь, ускользающая сквозь пальцы вместе с холодными потоками воды, несущими в неизвестность. Если бы не моя родовая магия, которую я вливала в заледеневшее тело, не позволяя водоворотам затянуть себя вглубь, продержалась бы недолго, а так была надежда, что всё ещё наладится. Не зря же Богиня Ночи помогла мне вырваться из лап дроу. Тем более, впереди ещё обещанное духами путешествие на север.

Мелькнувшие над головой знакомые белые крылья Шуши пришлись как нельзя кстати, поскольку внутренний магический резерв уменьшался с каждой минутой, а каменному коридору, по которому протекала река, не было видно ни конца, ни края. Вовремя её бабуля отпустила, теперь шансов выбраться из воды больше… Только бы не выкинула очередной сюрприз, а то с неё станется.

Стоило об этом подумать, как цепкие лапы с острыми когтями впились в плечи, дёрнув меня из воды. Зашипев от боли, словно рассерженная кошка, я подняла голову и чуть не поперхнулась собственной слюной, поскольку маленькая белая птаха, которую ожидала увидеть, на моих глазах преображалась в дракона одной с ней масти. Конечно, не такого большого, как настоящий, да к тому же без чешуи, что вообще удивительно, если судить по тому, что до этого она обращалась в реальных существ, которых видела хотя бы раз, зато вполне подходящего по весовой категории, чтобы поднять живой груз в виде меня на своих крыльях. Моя умничка!

А матушка ещё ворчала, что мне не повезло с фамильяром. Глупости же! Повезло, да ещё как. Проверено, так сказать, на личном опыте, прямо здесь, в эту самую минуту.

Правда, радость была недолгой, поскольку боль от впившихся в тело когтей вытесняла всё. Но это была не вина фамильяра. Шуша выбрала тот образ, который, по её мнению, подходил больше всего для моего спасения. Так что, стиснув зубы, я терпела, стараясь, чтобы по той хрупкой магической нити, что нас соединяла, она не почувствовала неприятных ощущений, терзавших моё тело. Ведь стоит ей только отвлечься, попытаться что-то изменить в своём облике, как неокрепшая магия метаморфа может сыграть злую шутку. А падать на каменистый берег желания не было совершенно, так что терпение – наше всё.

Сколько мы были в воздухе и когда приземлились на землю, я не помнила, видимо, отключившись от болевого шока, но в чувство меня привели тёплые сухие руки и старческий ворчливый голос, пытавшийся достучаться до моего сознания.

– Ну, наконец-то, а то уже подумала, что придётся тебя тащить в избушку на своём горбе, вот только для таких подвигов я уже стара стала, – вздох облечения раздался над самым ухом. – Так, хватит трепать нервы своей бедной двоюродной бабке, в смысле, тётке твоей распрекрасной матери, то есть родной сестре неугомонной бабули. В общем, глаза открыла, попу с земли подняла и вперёд, навстречу приключениям.

– Бабушка Серафима? – с трудом открыв глаза, я с удивлением уставилась на склонившуюся надо мной старуху, вглядываясь в знакомые с детства черты пожилой родственницы. – Ты-то как здесь оказалась? Или мы с тобой отошли в мир иной одновременно?

– Типун тебе на язык, девка, – смачно сплюнула на землю старая ведьма. – Жива ты, впрочем, как и я. Мне просто духи подсказали, где тебя искать, вот и пришлось чапать в эту часть империи двое суток. Сказали: «Поднимай свои старые косточки, Сима, и иди спасать дитятку, а то окочурится от холода или станет добычей диких зверей, тебе восточные ведьмы ни в жисть этого не простят. И что я получила вместо «спасибо»? Отповедь за упокой? Хороша же благодарность у нынешней молодёжи.

– Это всё из-за усталости, честно-пречестно, – попыталась я оправдаться. – Спасибо большое, бабушка Серафима. Век помнить буду вашу доброту!

– То-то же, – улыбнулась старуха, довольно бодро распрямив спину, – врёшь, конечно же: забудешь через неделю, а то и меньше, но всё равно приятно.

Направив остатки внутреннего резерва на высушивание одежды, я поднялась с земли. Тело болело так, будто по нему потопталось целое стадо единорогов, но несмотря на это я была счастлива.

Ну, а как иначе? От дроу сбежала? Сбежала! Из-за меня проблем у восточных ведьм с соседями не будет? Не будет! Из реки выбралась? Выбралась! Всего каких-то пару дней, и смогу, как в детстве, погостить у бабки Серафимы, вволю поваляться на мягкой перинке, в чистоте и уюте, наесться сладких груш, которые каждый год созревают на старом дереве, растущем неподалёку от её дома. А то, что до этого уюта топать целых двое суток, – это так, мелочи, на которые даже не стоит обращать внимания. Подумаешь, прогулка по свежему воздуху…

В общем, можно было бы порадоваться, но смутное предчувствие какой-то подлянки от судьбы не давало покоя, не позволяя насладиться свалившимся на меня счастьем в полной мере. Всё время казалось, что я упускаю что-то из вида. Но что? Мама с бабушкой уже наверняка знают, что я в порядке: духи быстро доставляют информацию. Остальным до меня дела нет.

Разве что этот дроу… Но Амадей ведь не станет из-за глупого самодовольства бить ноги, разыскивая меня по всему континенту? Нет, конечно же, не станет. У него наверняка дел и так невпроворот: наследник древнего рода, как-никак. Побегал ночку по лесу, пар спустил, а завтра обо мне уже и не вспомнит. Тем более, он даже не в курсе, что я в целости и сохранности выбралась из реки. Ведь не вспомнит?

И вообще, что за глупые мысли в голову лезут на голодный желудок?

– Долго ты будешь себе под нос бубнить: «вспомнит, не вспомнит»? – Ворчливый голос бабушки Симы заставил вернуться с небес на бренную землю как раз вовремя, чтобы не налететь лбом на толстую ветку. – То-то же, лучше смотри, куда идёшь, всё равно от судьбы не убежать, в каком бы обличии она к тебе не явилась.

Конечно, в чём-то она была права… Но помечать-то можно?

Решив не портить свою жизнь всякими глупыми предположениями, я сосредоточилась на дороге. Тем более бабка Серафима начала щедро делиться различной информацией о встречающихся на пути растениях и животных, как делала каждый раз, когда мы с ней отправлялись в лес. И, казалось бы, я уже знала столько всего, что удивить меня было попросту невозможно, но она умудрялась рассказывать так, что я реально шла, слушая её рассказ, открыв рот.

– Как ты смотришь на то, чтобы немного подкрепиться? – спустя несколько часов ходьбы по лесу, поинтересовалась она.

– Я смотрю на это очень положительно, – улыбнулась в ответ, – только что-то никакой котомки с провиантом я не вижу у тебя за спиной.

– Зачем нагружать себя лишним, если можно отыскать всё необходимое в лесу? – присев рядом с едва заметным бугорком, присыпанным прошлогодними листьями, фыркнула она. – Мы, лесные ведьмы, дети природы, хотя, большинство забывает об этом, предпочитая города зелёным дубравам, даже не подозревая, что так теряют большую часть своих сил. Вот, например, ты, Эли, деточка, когда тебе плохо, что делаешь?

– Иду к старому руслу, – немного подумав, ответила на вопрос. – Там есть одно местечко, где большая ива склоняет свои гибкие ветви к воде, на которой неспешно покачиваются лотосы. Я слушаю, как ветер шелестит листьями в кроне, наблюдаю, как юркие стрекозы перелетают с одного цветка на другой, любуюсь серебряными спинками мелкой рыбёшки, плещущейся у берега, и мне становится легче.

– Значит, это твоё место силы. Именно там всё плохое уходит из сердца, наполняя растревоженную душу умиротворением, – тихо засмеялась старуха, – и у каждого оно своё. Наши прабабки всегда выбирали для строительства своей избушки такое место, и ни один враг не был способен их одолеть, а сейчас… Вот какое место силы может быть в шумном городе, где кругом одни дома и нет ни клочка леса? Правильно, никакого. А выезжать каждый день за город многим не с руки, поэтому и теряем связь с природой, забывая, что так же, как и звери, и птицы – мы её творения.

– Поэтому восточные ведьмы выбрали себе для поселения место неподалёку от Запретного леса? – меня вдруг осенило. – Поэтому мать не желает оттуда уходить, несмотря на угрозу со стороны дроу?

– Именно, – закивала Серафима, смахнув ладонью прошлогоднюю листву с крепкого боровичка. – Поэтому твои близкие так сильны, поэтому так сильна и ты. Но, опережая твой очередной вопрос, скажу сразу – есть и другие места, где тебе может быть хорошо, главное, прислушайся к своему сердцу, и обязательно их отыщешь. Конечно, они будут не настолько эффективными, как то, что было у тебя дома, но как говорят: на безрыбье и рак – рыба.

Во время разговора бабушка Серафима отыскала ещё несколько грибов, причём это не составило для неё никакого труда: она будто знала, где именно нужно смотреть, хотя, может, так оно и было.

Совсем скоро на плоском камне, найденном у ручья, потрескивал небольшой костёр, над которым мы жарили нанизанные на прутики грибы вперемешку с солоноватыми кореньями, дополняющими наш ужин.

– Я скучала по тем временам, когда гостила у тебя в детстве, – вдыхая запах костра, поделилась с родственницей, – по нашим прогулкам в лесу, по сладким грушам, что растут рядом с твоим домом, по твоим рассказам.

– Знаю, я тоже скучала по тем временам, – кивнула она, – но ведьм сейчас не очень-то жалуют в этих краях, поэтому рисковать тобой я не хотела. Но не будем о грустном. Кстати, куда запропастился твой фамильяр? Что-то давно его не было видно.

– Спит, – тихо рассмеялась я, приподняв рукав рубашки и показав запястье, которое обвила маленькая белая змейка.

– Вот же, шельма какая, – чуть ли не с восхищением промолвила Серафима .– Я тут высматриваю белого драконыша, а она… Чудеса, да и только.

Оставшееся время, проведённое в пути, пролетело незаметно. Мы собирали ягоды и грибы, набивали сумку редкими лекарственными растениями, встречающимися на пути, и разговаривали, разговаривали… Ночью любовались звёздами, днём шли, время от времени останавливаясь на привалы, но без спешки, будто предчувствуя, что у нас есть только эта дорога, после которой придётся снова расставаться.

Я давно не чувствовала себя такой счастливой, наслаждаясь каждой минутой, проведённой с любимой родственницей. Конечно, бабушка Серафима за эти годы немного постарела, но рука её по-прежнему была крепка, в чём я убедилась лично, сломав без надобности ветку, за что и получила чувствительную затрещину. А глаза её, как и прежде, были зоркими, без труда различая даже белку в чаще леса.