Угабаже

Угабаже
Ахмедхан Зирихгеран

Сборник рассказов об ауле златокузнецов Кубачи. Действие рассказов происходит в разное время, от конца 80-х до наших дней.

Угабаже

Ахмедхан Зирихгеран

Фотограф Ахмедхан Зирихгеран

© Ахмедхан Зирихгеран, 2018

© Ахмедхан Зирихгеран, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4490-1997-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От рассвета до рассвета

Я открыл глаза и понял, почему мне снилась жара и пляж. Солнышко светило прямо на меня. Окон ещё не было и утреннее, горное солнышко хорошенько разогрело меня. Я кувырнулся в тень и сладко потянулся. Вставать не хотелось. Вчера я очень устал, работая наравне с мастерами. Пока лето надо успеть достроить дом. Но сегодня воскресенье, мастера не придут и можно полежать подольше. Тем более что эти дни очень тёплая погода. Я даже не стал уходить спать в старый, родительский дом и, постелив матрас на новый, только уложенный деревянный пол в веранде без окон, улёгся тут. Так как окон не было, звуки улицы заполнили комнату. Пели свою песню петухи, невдалеке была слышна циркулярка, кто-то решил работать и в воскресенье, это, наверное, у Ильяса дома. Он торопится, да и дом у него больше. Совсем издалека слышалась музыка. Как хорошо, что я переночевал тут. Первая ночь в моём новом доме. На приятно пахнущем древесиной, новом, некрашеном полу. Полежав немного, я лениво встал и подошёл к окну, вдалеке, по Бимбару пылила машина, по улице бегали, играясь друг с другом собаки. Надо было идти завтракать. Матрас и одеяло тут у меня уже были, а вот еды не было совсем. Натянув майку, я прошёлся по засыпанному опилками полу, спустился на первый этаж и выскочил на улицу.

– Идёшь сегодня на вечеринку? – Сверху, с балкона меня окликнул Мамед, он тоже явно только что встал, голос был сонный, – поднимайся, вижу, что ты голодный.

– У тебя там рентген что ли, – щурясь от яркого солнечного света, льющегося отовсюду, ответил я, – ты всю ночь работал что ли? Слышно было.

– Ну да, а ты разве нет? – Удивился он, – у тебя тоже допоздна слышно было циркулярку. У Ильяса и сейчас слышно. Чтобы вечером спокойно гулять.

– Ты один дома что ли? – Удивился я, поднявшись к нему на кухню, – где все?

– Да кто где, – Мамед засуетился, наполняя чайник, – проснулся, нету никого.

– О, у тебя лесные груши, – я увидел у него на столе маленькие, дикие, лесные груши, – ходил собирать?

– Если бы, откуда время, – положил он передо мной колбасу и хлеб, – мама откуда-то принесла, вкусные, чёрные внутри.

– А давай поедём сейчас, насоберём, – загорелся я, придвигая к себе налитый Мамедом чай, – а то закончатся же.

– Вижу, ты устал от стройки, – засмеялся Мамед, – в лес хочешь.

– А ты не хочешь да? – Усмехнулся я, – целыми днями в рабочей сидишь. Вот знаешь, какой кайф для меня сейчас стройкой заниматься, почти не работаю дома.

– Можно и сходить, – кивнул головой Мамед, намазывая толстый слой масла на хлеб, – я все браслеты отгравировал. Свободен на сегодня.

– Давай и этого трудягу Ильяса вытянем и в лес, – нарезая колбаски, продолжал я, Костерок там разожгём, как в детстве.

– Хорошая идея, – Мамед видно сам давно хотел, куда то сходить, – сейчас записку напишу, что я в лес и выскакиваем.

Ильяса мы обнаружили дома одного, на циркулярке он пилил дрова. К зиме он хотел переехать в новый дом. Он тоже был не женат, но у него была девушка, с которой он общался и поэтому торопился закончить ремонт. Что бы пойти сватать её. Но, услышав наше предложение, он с радостью согласился, тем более что дрова были уже почти допилены. Вскоре мы, нагрузив наши походные рюкзаки, выходили из села. Я так и не пошёл домой. Встретив соседского пацана, попросил его сказать своим что пошёл «по груши» Здесь мы знали каждую тропинку почти наизусть. И в этот жаркий денёк тут было прохладно и свежо. Вскоре мы заметили на ветках, маленькие, круглые груши. Мы по старой памяти пришли к одному из самых вкусных грушевых деревьев.. И, продираясь сквозь колючие заросли шиповника, которые преграждали нам путь подошли к старому, раскидистому дереву.

– Да тут завались, – ахнул Ильяс, – видать до нас никто не ходил.

– Да и на земле полно, – кивнул я на осыпавшиеся плоды толстым слоем покрывавшие землю под деревом, – потрясём дерево, а после всё и соберём.

– Я как знал, мешок взял, – замурлыкал себе под нос Мамед, – и как мы потом до дома дойдём, тут же куча.

– Доползём, – расхохотался я, ловко запрыгивая на дерево, – щас будет дождик грушевый.

– Давай тряси, – Ильяс расстелил предусмотрительно взятый брезент, – да посильнее.

– Погоди, – засуетился Мамед, – мы отойдём из под дерева.

– Ещё чего, – засмеялся я, – вот вам дождик.

На стоящих прямо под деревом пацанов, посыпался грушевый град. Мамед резво отбежал подальше. Ильяс же не замечая ничего, раскрыв пакет стоял и ловил сыплющиеся плоды, совершенно не замечая, как они попадали не только в пакет, но и по его голове и иногда даже закатывались за шиворот.

– Ильяс ничего не упустит, – срывая висящие рядом со мной, не упавшие груши я кидал их прямо в макушку Ильяса, – если работает то круглосуточно, если груши собирает то на лету.

– А чего время терять, – Ильяс был серьёзен, – лучше же поймать, чем потом их с пола собирать,

– Всю ночь людям спать не давал своей циркуляркой, – Мамед последовав моему примеру тоже пару раз попал по Ильясу, – всё успеть хочешь.

– Вредно не хотеть, – проворчал Ильяс, почёсывая голову, – ну не хотелось мне спать ночью, привычка.

– Это да, – спрыгнул я с дерева, – у нас это уже в крови, всю ночь работать.

– Несколько дней уже не работаю, – не прекращая набивать пакет, отвечал Ильяс, – доделываю дом.

– Я то же самое, хоть у меня и нет такой спешки как тебя, – выхватил я из кучи зрелый плод и разглядывал его, – вот такой формы можно чайник сделать.

– Хочешь новую модель придумать? – Оживился Мамед, – считай такие же почти, делаем же.

– Нееет, ты глянь на изгиб, – не унимался я, – если здесь носик будет, а здесь ручка то это понравится всем.

– Хороший у тебя глаз, – одобрительно кивнул Ильяс, – сделай модель, я у тебя буду брать на гравировку такие чайнички.

– К нему тогда надо непохожие на другие и чашки и блюдца придумать, – Мамед принялся разглядывать каждый плод, – но тут главное не перемудрить.

– Вот, – выхватил я из валяющихся на земле плодов маленький, – это для чашки.

– Вот и новый сервиз считай готов, – оттаскивая в сторонку полный пакет, подмигнул мне Ильяс, – два в одном, и груши собрал и сервиз.

– А ты думаешь, откуда все эти наши узоры и формы, – Мамед старательно набивал свой мешок, – это же всё природа.

– Ну, как можно мимо этого пройти, – я запихнул выбранные плоды в карман куртки и принялся набивать свой мешок, – сегодня начну делать модель.

Вскоре мы, заполнив все, что у нас было грушами, разожгли невдалеке костерок. Мамед лежал на траве, положив под голову мешок, что он так старательно набивал. Ильяс соорудил из веток шампуры, он прихватил из дома несколько кусков мяса. Я выкатил из рюкзака картошку, её мы запечём. А Мамед взял с собой сыр и колбасу, ими то мы и перекусили. Пока прожарится мясо да запечётся картошка пройдёт немало времени. Намечалось небольшое пиршество. Отгоняя от себя дымок костра, я крутил в руках маленькую и большую груши, которые достал из кармана. Их форма вдохновляла меня всё больше. Глаз не оторвать.

День был жаркий, разомлевшие и сытые мы лежали на травке у костра. Ветерочек играл дымком, исходящим от углей, на которых мы поджарили мясо, где сейчас пеклась картошка. Вставать не хотелось. Не хотелось ещё и потому, что нам предстоял нелёгкий путь с мешками на плечах. Набрать то легко. Вот тащить из лесу до дома уже намного труднее. Но пока ещё можно было полежать. Картошка ещё только запекалась.