Академия высоких и низменных искусств

Про дно Феде понравилось. Уж его-то он смог бы пробить. Федино выражение лица мгновенно считал Лось:

– Не-а, парень. Не так это просто. Там конкуренция высокая. Начиная от детских песенок и сценариев к утренникам и заканчивая украшениями в виде половых органов.

– Стремись, Фродо, к высокому искусству. Оно не особо паршивое, да и самому будет не так противно.

– А вы чем занимаетесь?

– Играю на магической флейте и по ночам базлаю на электрогитаре, – сказал Зануда.

– А я оратор, – важно сообщил Лось.

– Что ни слово, так ор выше гор, – хихикнула Устрица. – А ты чем?

Федя задумался. Ни к одному виду искусств душа не лежала, да и не для этого он здесь оказался.

– А я победитель чудовищ. Слышал, у вас завелось тут одно.

– Да-а-а… – протянул Лось. – Завелось. Лучше и не скажешь.

– Из-за него все проблемы, – завёлся Зануда. – Видел трещины в стенах и потолке, откуда ветер завывает и привидения глядят? А в туалете на этом этаже уже был? Во-о-от. Это все проклятье. А наложилось оно, когда…

– Слушай, давай не будем, а? – перебил Лось. – Это всего лишь слухи. Да и не нужно оно знать новичку, пусть лучше к сессии готовится.

Затем запустил руку в рюкзак, пошерудил там и вытащил какую-то маленькую вещицу.

– На, держи, это перцовый баллончик, неплохо помогает от привидений. Главное – хорошо прицелиться.

Федя недоумённо принял подарок и положил его в задний карман брюк. Ребята развернулись и направились прочь по коридору.

– Но погодите!

– Ой, пора на пару! – посмотрела на голое запястье Устрица. – А то опоздаем!

– Пока-пока! – попрощался Зануда, а Лось хлопнул Федю по плечу так, что тот чуть не осел на пол.

– Бывай, Фродо. Глядишь, ещё увидимся.

Они оставили новичка одного, а сами свинтили в закат.

Пока что обучение Фёдора больше складывалось из общения, чем из просиживания штанов. И кто знает, что из этого было бесполезнее. Новое решение он принял мгновенно: «Так, раз уж я прогулял лекцию, надо бы найти кабинет Котопыря и задать ему пару интересных вопросов».

*

– Слышь, ты вообще задание не сам сделал! Тебе помогла художница!

– Но сдал-то его я!

Перед кабинетом, к которому Феде чудом удалось вернуться, почти не заблудившись, стояли, набычившись, два фавна.

– Да ты мог подтереться холстом и тоже сдать! А у тебя рисунок, который в пример всем потокам поставили!

– А ты что завидуешь? Мог бы и сам рога подкатить к Недолиэль. Глядишь, и твои почеркушки кто-нибудь заметил бы.

– Мои почеркушки?! – глаза правого фавна налились кровью. – Я из-за этих почеркушек ночами не спал и навык оттачивал, а ты, урод такой, решил просто перепихнуться! И с кем! С самой Недолиэль! Думаешь, тебе это сойдёт с рук?!

– Сойдёт! Просто признай, что я хорош!

Правый зарычал, и рык его был совсем непохож на блеяние.

Ставший невольным свидетелем конфликта Фёдор хотел было бочком просочиться в кабинет Котопыря. Но рогатые художники решили устроить разборки прямо под его дверями. Вмешиваться Федя побоялся, потому что огрести можно было от обоих. Они тем временем встали в упор, и один ударил рогами в лоб второго. Тот не растерялся, влупил ему под дых и тоже боднул противника. Так они и сцепились: упёрлись дубовыми лбами с закрученными рогами и бодали друг друга, изрыгая ругательства. При этом не забывая размахивать ручищами в попытке отбросить противника в сторону.

– Что, парень, собрался навестить «К и К?» —раздался позади низкий женский голос.

Федя обернулся и увидел крылатую девушку с телом львицы. Её пышная грудь была заключена в золотистый топик с надписью «Опасная штучка».

– Д-да, – презирая себя за дрожащий голос, сказал Федя.

– Их здесь нет. Ушли на пары. Отгадаешь загадку – скажу, где их искать.

– А если нет?

– Тогда отправлю тебя на занятия по творческой трансфигурации.

«Неплохой расклад. Главное, что жрать не будет», – решил Федя и согласился. Сфинкс приосанилась, набросила ореол таинственности, кашлянула и проговорила глубоким, хорошо поставленным голосом:

– Что есть в моих глазах и есть в твоих, лишь стоит обратить внимание на других?

Федя растерялся. Загадку про младенца, взрослого и старика он помнил, а это было что-то новенькое.

– Взгляд? – с надеждой спросил он, уже зная, что провалился.

– Ошибка! – радостно воскликнула сфинкс. – Ещё плюс один. А теперь пошли со мной, иначе отгрызу голову, – и она показала острые клыки.

Федя уныло поплёлся за надсмотрщицей. Перспектива оказаться на семинаре не прельщала, но он решил, что в магической академии это хотя бы должно быть веселее, чем в обычной общечеловеческой.

*

В учебной аудитории спиной к выходу стояла его недавняя знакомая – Поркупина Пинкушоновна. Она медленно повернулась, грозно посмотрела на вошедшего и заорала:

– Какого лешего меня прерывают на середине занятия?! А ну, быстро вошёл в класс, и чтобы я тебя до конца лекции не слышала. Потом отработка!

Федя поник, но послушно прошёл на указанное место в конце аудитории.

Оттуда открывался вид на ужасающее сооружение. Огромная – метров пять, не меньше – статуя неведомого существа или существ, изогнутых в нечеловеческой форме с множеством отростков и углублений. Кажется, она даже двигалась. Слегка покачиваясь, пульсировала, перетекала сама в себя, напоминая клубок сытых змей, которые не стояли на месте, а перемещались по чудовищному телу, издавая чавкающие звуки.

Подкатила тошнота. Федя отвернулся и старался больше не смотреть на это чудище, а сосредоточился на занятии.

– Итак, превращать кошку в радиоприёмник вы уже научились. Теперь пришло время куда более сложной магии. В прошлом семестре у вас был курс писательского и сценарно-магического мастерства. Поэтому сейчас мы научимся очень важной вещи. А именно… – Пинкушоновна потянула на себя лёгкую ткань, представляя взглядам студентов огромный музыкальный инструмент. – Превращению рояля в кусты!