Распад

– Ещё один баран! Как должен отвечать военнослужащий? Так точно! Понял?

– Понял.

– Дебил! Не понял, а так точно! Теперь понял?

– Да! Понял! То есть, так точно!

– Что ты понял?

– Я понял, что я – дебил!

– Молодец!

Коржиков подходит к Кочану, и тянет ремень на себя – ух, ты! Да у нас тут дедушка! Ремень на яйцах висит! Сколько вам осталось до дембеля, товарищ старослужащий?

Сержант закручивает бляху ремня до тех пор, пока на лице Кочана не появляется выражение боли, вот так вот ремень должен быть затянут, и тренчик поправь!

И тут же без перехода – рота, отбой!

Вот так, скучные дни перемежались весёлыми ночами, испачканную ночной беготнёй взлётку (армейское название пола) мы дружно отмывали днём, время бежало быстро – скучный день – искромётная ночь.

Командовал «приёмником» чудной майор, которого мы называли майор – шинэлка, он неожиданно врывался в расположение, дневальный орал «смирно» выпучивая глаза, и подходил к майору с докладом, тот громко кричал – и замерли все! Выслушивал доклад, и привычно командовал – все взяли шинэлки, и выходим строиться! Ты – взял свою шинэлку?

Майор искренне считал, что главное для военнослужащего – взять шинэлку, без неё военнослужащий несостоятелен как боевая единица…

По вечерам в казарму часто забредали солдаты из других рот, вначале в поисках жратвы, сигарет, а когда всё домашнее изобилие сошло на нет, то в поисках земляков. В девять часов все должны были сидеть у телевизора, смотреть программу «Время». Обычно я садился рядом с «седым» и «кочаном», прозванным так за необычную форму головы. Они лениво переругивались, выясняя, кто из них был круче на «гражданке» – у кого было больше тёлок, тачек и прочих доказательств крутизны. Вся перебранка затевалась с одной целью – не заснуть, многие клевали носами, всхрапывали, за что дежуривший по роте сержант поощрял их ударом ноги по голове. В один из таких нудных вечеров в казарму зашёл гнутый как банан, длинный тип с грязным лицом, и руками, покрытыми до локтя машинным маслом. Он не спеша шёл по проходу, пожимая всем руки, ему доставляло удовольствие видеть, как брезгливо морщили лица те, кто уже пожал его замасленную клешню.

– Здорово зёма, привет зёма – он медленно приближался к нашему ряду, «кочан» машинально пожал ему руку, и полез за платком, «седой» нервно смеясь, вскочил со стула, и шарахнулся в сторону, «чухан» протянул руку мне – привет зёма!

Я смотрел сквозь него.

– Зёма ты чего?

– Отойди, ты мне телевизор загородил.

– Зёма, привет!

– Ты мне не зёма. Съебал отсюда.

– Что? Ты сука мне брезгуешь руку пожать…я тебя… тебе пиздец…я щас за старшими схожу…

Минут через пятнадцать он вбежал в казарму и злорадно проговорил – слышь земляк, с тобой там поговорить хотят, выйди на минуту…

Я пошёл, уверенный, что «Кочан» и «Седой» идут за мной следом. На крыльце стояли трое, один из них сделал шаг вперёд, и неторопливо протянул – дай мне вкууусную сигарету, землячок.

– Не дам, «землячок».

Кто – то из троих присвистнул – парень – то борзый.

Неторопливый (он оказался азиатом) протянул – пошли, поговорим на воздухе. Мы зашли за угол, и мне в переносицу тут же прилетел ослепляющий удар, от неожиданности я сделал шаг назад, и правая нога предательски заскользила по льду, левый боковой свалил меня на бок. Азиат неторопливо обшарил мои карманы, вытащил сигареты, закурил, и смачно заехал мне в живот ногой

– Слышь, сучонок, если я говорю – ты делаешь, эт поняаатна?

Не дождавшись ответа, он плюнул мне в лицо, и исчез из поля зрения. Я с трудом поднялся, доковылял до угла, «седой» отсвечивал свежим фингалом, иллюминация осветила левый глаз, «кочан» пытался улыбнуться разбитыми губами. «Чухан» визгливо заголосил

– Поняли, пидары? Ещё раз, и я вас…

Азиат нанёс ему чудовищной силы лоукик, чухана просто срубило, громко причитая, он рухнул на снег, двое друзей азиата радостно заржали.

– Завали хавало Лошарик, твоё место – мойка, бегом на кухню, посуда ждёт.

«Лошарик» поднялся, и скособочась, побежал в сторону столовой. Азиат неспешно последовал за ним в сопровождении друзей. «Кочан» спросил у меня.

–Ты дал ему сигарет?

– Угу.

– Так какого… ты выпендривался?

– Кто ж знал, что он – спортсмен?

– Эх, ты, я думал ты – крутой…

– А я – крутой, но бывают и покруче меня…

Дежурный по роте сладко улыбался.

– Ну чего, побазарили? Ты – он почти ткнул мне пальцем в нос, – не на того потянуть решил, этот татарин с моей роты, у него семнадцать профессиональных боёв на ринге…

– А ты чего, предупредить не мог что ли?

– Откуда я знаю, вдруг ты тоже боец, и его отбуцкаешь, всегда интересно посмотреть на такое. Ну ладно, хорош базарить, упали на стулья, смотреть программу «Время».

Утром майор «Шинэлка» привычно прокричал своё «и замерли все», и принял участие в утренней поверке. Проходя мимо строя, он заметил наши побитые рожи, и тут же вызвал нас троих в канцелярию.

– Вот вам бумага, пишите.

– Чего писать?

– Правду, обо всём, что произошло, кто вас бил, почему, мы разберёмся, виновные будут наказаны.

Минут пять в канцелярии было тихо, мы увлечённо писали.

– Вот, вся правда, и ничего кроме правды.

– Таак, «вчера вечером я зашёл в умывальное помещение, поскользнулся на куске мыла, и ударился носом об раковину, в тот момент, когда я стал подниматься, я поскользнулся повторно, и ударился челюстью об ножную ванну» – ты издеваешься надо мной, мальчик? А что у тебя написано (он схватил лист Седого) – какой слог, прямо поэма! «Испытывая жажду, я нетерпеливо ворвался в умывальную, моё нетерпение сыграло со мной злую шутку, второпях я наделся глазом на умывальный кран, чем причинил себе жуткие страдания» – молодец, орёл! Тебе бы книжки писать! А у тебя? (он взял лист Кочана) « Недосыпание – болезнь двадцатого века, она снижает умственную активность, неблагоприятно влияет на потенцию» – ишь ты, буду знать теперь, как интересно, дальше «засыпая от усталости, я упал лицом на стол для приёма пищи, и разбил себе губы». Я всё понял, вы – долбаные трусы, вместо того, чтобы вывести мерзавцев на чистую воду, смело и откровенно рассказать обо всём, что случилось, вы покрываете преступников, да – да, здесь произошло преступление, это называется неуставными отношениями, и карается по закону. Вы препятствуете осуществлению правосудия, благодаря вам, виновные избегут заслуженного наказания. Вам угрожали? Запугивали вас? Признавайтесь! Быстро! Что молчите? Я знаю, что вам сказали – расскажешь, будешь стукачом, да? Так вас учат? Так вот, покончить с дедовщиной можно только одним способом – объединить наши усилия, усилия офицеров и солдат пострадавших от этого уродливого явления. Если вы не дадите показания, то преступник в очередной раз уйдёт от ответственности, а значит – подобные вещи будут повторяться, завтра кто – то другой пострадает, может быть лишится жизни, и виноваты в этом будете вы. Разорвите этот порочный круг, круг молчания, расскажите о том, что произошло, и я помогу вам, мы переведём вас в другую часть, туда, где никто не знает о произошедшем, зато виновные будут наказаны, остальные поймут, что возмездие неотвратимо, ну, вы поможете себе, и остальным?

–?!