Обречëнная быть

Вдруг Егор остановился – его осенила потрясающая мысль и он взмолился вслух:

– Господи, помоги мне определиться! Помоги понять, чего я хочу.

Глава Й

Наступил праздник знаний – первое сентября. Вере предстояло знакомство с одиннадцатым классом, трудным классом – подростки, которых уже так потрепала жизнь. Вера видела ребят на линейке, она волновалась, стоя там. Но Вера сумела себя перебороть. Она подошла к двери, за которой находился… находился другой, незнакомой ей мир. Набравшись храбрости, она дёрнула ручку двери и вошла в класс. И остановилась. Вера улыбнулась и стала смотреть на каждого ученика по отдельности, начав с дальнего к ней ряда. В классе стояла гробовая тишина, все смотрели на неё: кто-то с удивлением, кто-то с интересом, кто-то с равнодушием.

– Здрав… – Вера осеклась и чуть не вскрикнула, встретившись взглядом с последним из тех, с кем она устанавливала зрительные контакты, процесс установления которых длился не более двух секунд.

За последней партой сидел молодой человек, один не просто за партой, а во всём ряду один. Его взгляд приковал к себе взгляд Веры. “Дьявол!” – пронеслось у неё в голове. Вера ужаснулась собственной мысли, но не могла оторвать своего взгляда. Она смотрела ему прямо в глаза – это были мелкие тёмно–карие, почти чёрные глаза. Колючие. Так показалось Вере в третью секунду вглядывания. Вера попыталась отвести глаза в сторону, но не смогла. Это был невозможный взгляд. Нельзя сказать, что тяжёлый или злой – нет, это был необъяснимый. Вера не могла понять, чем она так приковалась к этим глазам. Позднее она объяснила себе: в этом взгляде было что-то особенное, нечеловеческое, по–своему привлекательное и умопомрачительно чарующее. Наконец совзглядчик медленно отвёл глаза в сторону, и в это мгновение Веру передёрнуло, как будто отпустило. Немного помолчав она произнесла:

– Здравствуйте, ребята! Меня зовут Вера Андреевна. Я буду вести русский язык и литературу, – Вера снова улыбнулась.

До сих пор мы не упоминали об улыбке Веры? Она была очаровательной, милой, и что самое главное – искренней. В лице Веры не было ничего особенного или интересного, это было лицо обыкновенное – нельзя сказать, что писаное ангелами, но вполне красивое и приятное.

Вера снова улыбнулась – как она обрадовалась, увидев, что ей улыбаются в ответ. Вера полурешительно двинулась к учительскому столу, оглядела стул – клея и кнопок не было, и она с уверенностью уселась.

– Итак, давайте знакомиться. Я приехала к вам из Санкт–Петербурга, здесь я живу у родственников в сельской части. – С губ Веры не сходила улыбка, правда, Вера начала чувствовать некоторое волнение: во-первых, из-за весьма негромкого ответного приветствия, во-вторых, из-за молодого человека, напугавшего её, а в-третьих, из–за гробовой тишины, не покидающей класс; и улыбка становилась всё более натянутой. Вера открыла журнал – в списке значилось около сорока фамилий. Она подняла глаза на ребят:

– Но вас здесь значительно меньше.

В ответ – тишина. Тогда Вера обратилась к милой девочке, сидящей за первой партой:

– Скажи, пожалуйста, где остальные?

– Это список давний, кого-то перевели, кого-то, – девочка затихла.

– Кто-то сдох, – раздался голос с усмешкой.

Вера посмотрела на парня.

– Люди смертны, ч?. – хихикнул он.

Вера не знала, что ему ответить, но виду, не показала, лишь значительно промолчав, снова обратилась к милой девочке:

– А сколько вас сейчас должно ходить?

– Человек пятнадцать.

– Хорошо. Спасибо. Что ж, пробежимся по списку, никакого урока и просто немного пообщаемся, – Вера вновь озарилась своей очаровательной улыбкой.

Класс хранил тишину.

Вера стала внимательно изучать сидящих перед собой ребят, и взгляд её потускнел: она увидела сальные волосы, растянутые рукава свитеров, грязные ногти, а у некоторых и руки. Она вспомнила своих аккуратных, чистеньких, элегантно одетых одноклассников из обеспеченных семей, к одной из которых принадлежала она сама. Это было столкновение двух миров. Мира чистых спокойных доброжелательных подростков и злых, грязных и невежественных, каких она видела сейчас перед собой. Она посмотрела ребятам в глаза и поймала в основном грустные, озлобленные взгляды и один небрежно ехидный и полный равнодушия. Только две девочки, сидящие на среднем ряду за первой партой смотрели на нее доброжелательно. Обе были с аккуратно собранными волосами в хвостик и с чистыми ногтями. Они сидели с прямой спиной, прилежно сложив руки на парте. Девочки внимательно смотрели на Веру, чуть улыбаясь. "Что делают здесь эти милые создания?" – промелькнуло у нее в голове. Вера невольно перевела взгляд на парня лет пятнадцати, облокотившегося всей массой на парту. Он сидел, сжав кулаки. Вера с брезгливостью посмотрела на его жирные волосы и гнойные прыщи вокруг рта. Но самым ужасающим были глаза и выражение лица этого юного человека. Это были стеклянные злые глаза сорокалетнего пьяницы с темным прошлым. На щеке его она заметила крупный шрам, а на виске свежий рубец. Их взгляды встретились: злобный и пустой, и испуганный и какой-то проникновенно жалостливый. У Веры сильно забилось сердце, она пыталась выдержать этот взгляд на себе, но еще секунда и она сдалась, почувствовав тяжесть в голове, вызванную зрительной борьбой – Вера отвела взгляд. "Убийца наверно" – пронеслось у неё в голове и дрожью обдало пальцы рук.

Во избежании путаницы в дальнейшем, мы сразу обозначим имя этого героя. Его звали Свят, полное имя – Святослав.

Вдруг Вера услышала скрип стула – парень за третьей партой вызывающе раскачивался на нём и ехидно улыбался. Первое, что захотела Вера – это сделать ему замечание, но желание расположить ребят к себе было сильнее. “Верно, лидер.” – промелькнуло у неё в голове.

– Молодой человек, расскажите о себе.

– Что рассказать? – продолжая раскачиваться, откликнулся парень. – Петя зовут. С русским у меня туго, литру вообще ненавижу, так что отношения у нас не сложатся, – с уверенностью ответил он.

Вера рассмеялась.

– Отчего же?

– Ну я же только что объяснил.

– Думаю, ты не прав… – по–доброму улыбнувшись ему сказала Вера. – Итак, давайте сейчас каждый по очереди представится и расскажет коротко о себе, – обратилась она уже к ребятам. Некоторые ребята кивнули.

Когда очередь дошла до парня, взгляд которого испугал Веру, прозвенел звонок. У Веры в голове возникла небольшая дилемма: с одной стороны ей не хотелось оставлять его единственного не высказавшимся, а с другой – ей всегда самой не нравилось, когда их класс задерживали на перемену. Но всё само собой разрешилось: некоторые ребята, в том числе Пётр, встали и взяв вещи, направились к выходу из класса. Вера встала и поблагодарила ребят за внимание, взгляды Веры и того парня снова пересеклись, и Вере снова стало не по себе.

Возвращаясь домой, Веру тревожила мысль о том, почему так жутко ей становилось, встречаясь взглядом с одним из учеников. Она, что типично для женщины, помучила себя странными догадками, но вскоре переключилась на мысль иную. Она обдумывала, насколько милой и насколько строгой ей должнО быть с ребятами. Мысль о том, что с ними у неё разница в возрасте значительно меньше, чем с учителями, обнадёживала её на верный и быстрый поиск языка, что называется, “общего". «Надо встать на чью-то сторону – либо быть с ребятами за одно, и идти против учителей, либо наоборот.» – подумала Вера. Мысль была резка, но правдива. Второй вариант не прельщал, какие бы положительные моменты она в выборе его не обнаруживала. Если она сблизится с младшим поколением и умудриться даже стать любима ими, то ненависть коллег будет обеспечена. “Почему, почему никогда невозможно быть любимым всеми, кто окружает? Ведь всегда найдутся, да хотя бы один, кому ты не понравишься и станешь ненавистен. И каким бы хорошим ты ни был и как не стремился бы всем угодить и быть совершеннее, найдутся и те, кого будет бесить твоя "хорошесть" и эти стремления.” – с раздражением думала Вера. Идеальностей не бывает, золотую серединку найти, ох, как сложно и, Вера, еще немного поразмыслив, пришла к выводу, что любить она здесь будет прежде всего ребят. И жить она будет ради них. Они несчастнее учителей. У них нету семьи, дома, тепла и как же не хватает им любви и нежности! Разумеется, Вера четко осознавала, что семьи и дома она им не заменит. Но понимать их, полюбить их сможет, тем более они уже ей все понравились. Это ребята трудные, но ведь и приехала она сюда не отдыхать, а жить, прожить отведенный ей судьбой (в которую она так яростно не верила), остаток жизни не для себя, не себя делая счастливой и любимой, а этих, обездоленных ребят. И, как показалось Вере за этот первый урок, что не такие уж они и сложные. Не такие злые, обиженные, все ненавидящие. Наоборот, добрые и милые. Они даже улыбались ей.

Следующий день не предвещал ничего необычного. Вера провела уроки, исполнила свой учительский долг – задала задания, дети её в большинстве своём слушали. Так прошло несколько дней, несколько дней очень похожих друг на друга. Вера хорошо справлялась с возложенной на неё ответственностью, была пунктуальна, терпима, благосклонна. Некоторые дети, на удивление директора, который всегда был в курсе всех событий, даже делали уроки и не выкидывали фокусов.

Но Вере безусловно хотелось дать детям нечто большее, чем просто знания, ей хотелось порассуждать с ними, поспорить, где надо, сблизиться с ними, но это было не так уж и просто. Постепенно её уверенность в том, что она смогла расположить детей к себе росла, и Вера решила позволить себе взять небольшое ремарочное, отступительное то есть, слово во время урока по литературе.

Чем это было вызвано? Бог его знает, скорее всего желанием Веры высказаться, поделиться с ребятами своими сокровенными мыслями, тем самым создать атмосферу, благоприятно влияющую на духовное сближение. В такие моменты Вера была всегда какой-то воодушевлённой, она преображалась. Такие моменты знал и чувствовал Егор. Ах, как же они оба скучали по этим чудесным мгновениям, по этим интересным беседам и мыслям, если не глубоким, то очень тревожащим, будоражащим сознание, как сказал бы кто-нибудь, тем мыслям, которыми они делились друг с другом. Это происходило не часто и оттого было так ценно и приятно.

Речь эта короткая, этот самодельный вдохновенный монолог имел место быть и не выделялся из общего контекста.

Не поторопилась ли она с такой речью? Столь откровенной и неожиданной? Читатель с грустью, согласиться, что, наверное, в случае Веры, лучше торопиться.

– Когда мы имеем, – мы не бережём, а потерявши – плачем. Общеизвестное выражение, но ведь действительно, мы оцениваем порою многое только тогда, когда потеряем. Так как же оценить и быть счастливым? Вы потеряйте то, что имеете: деньги, славу, любимого человека, веру в себя и т. д., тогда и только тогда поймёте насколько ценно, а скорее всего, бесценно, то, что имели, тогда же и поймёте, какими вы были счастливыми. И станете бережливее относится к тому, что имеете. – Она подумала и добавила: Теряйте, и оценивайте, иначе не оцените никогда! – Она снова подумала и добавила: Так устроена жизнь.

Такое откровение не могло не иметь последствий. Хотя дети весьма вдумчиво её выслушали, они ничего не ответили, но через день к Вере после урока, подошёл тот самый напугавший её молодой человек с колючими, как ей тогда показалось глазами. Его звали Михаил, – Миша.

– Разрешите обратиться?– негромко произнёс он, как бы стараясь не отвлекать Веру Андреевну от прочтения домашних заданий, к которым она приступала сразу же прямо в классе после уроков, и вовсе не потому, что дома нет этой учёной атмосферы, легко настраивающей на проверку сочинений или контрольных, и даже не потому что тяжело носить тетради до дома, – нет, Вере очень нравилось читать детско-юношеские творения, нравилась работа, и не терпелось заниматься этим. Педагогическая деятельность стала для неё большим и приятным открытием, она и не подозревала, что сможет так увлечься.

Вера углубилась в работу, и вовсе не услышала вопроса Миши, но она почувствовала, как кто-то стоит рядом с ней и, оторвавшись от своего дела, повернула голову и подняла глаза на подошедшего. Ей снова стало не по себе, увидев перед собой этого ученика, и сердце забилось чаще, когда Вера обнаружила, что в классе никого нет, кроме них двоих.

– Я могу к вам обратиться? – произнёс ученик.

Вера кивнула и силой отвела взгляд в сторону.

– К чему столько откровенностей с простыми неумными подростками?

Вера удивилась неожиданности вопроса и постаралась скрыть свой страх перед ним, замаскировав его высокомерностью.

– Тебе не по нраву? – посмотрела она на него снизу вверх.

– Мне? Хм… что вы теряли, чтобы так распинаться?

– Мне кажется или ты дерзишь? – Вера не теряла самообладания.

– Но вы не в протестантской школе для прилежных деток из благополучных семей.