Кукловод

– Пойми, я не смогу ничего изменить, если ты будешь просто тихо злиться, – говорил он, а мне становилось теплее. – Мы должны быть в тандеме, должны обсуждать, а не замалчивать проблемы в отношениях.

– Я понимаю.

– Хорошо.

Он поднял вверх мое лицо и поцеловал в губы. Меня пронзило давно забытое чувство – жгучее желание. Когда на лице Итана мелькнула та самая кривая ухмылка, у меня сорвало крышу. Я сдёрнула с него полотенце, и его улыбка стала шире.

Итан подхватил меня под бедра, сел на кровать и усадил меня на свои колени, задирая юбку до уровня талии и отодвигая стринги в сторону.

Надо будет написать в книге отзывов и предложений пожелание о звукоизоляции номеров. Думаю, сейчас мои крики слышала вся гостиница.

Мы лежали на широкой кровати лицом друг к другу. Рука Итана скользила по моим плечам, по талии. Он заправил прядь волос мне за ухо и с надеждой произнес:

– Может быть, в этот раз получится…

Меня прострелило насквозь. Я отпрянула от него, медленно встала с кровати и принялась надевать одежду. Итан приподнялся на локте.

– Ты куда?

– Х-хочу пройтись.

– Вот так вдруг? Ни с того, ни с сего?

Я натянула платье через голову, стараясь смотреть куда угодно, только не на него.

– Да, резко захотелось

Итан хотел было подняться, когда я подошла к двери, но я жестом остановила его.

– Итан, пожалуйста, не ходи за мной…

Он нахмурился.

– Крис, какого черта…

Остаток его фразы остался за дверью. Я сбежала вниз по лестнице и вышла из гостиницы.

Глава 3.

Запахнув куртку, я шла, сама не зная куда. Остаться в номере с Итаном сейчас было смерти подобно.

В последнее время он стал нервным, дерганым. Возможно, виной тому усталость и стресс на работе. Но, скорее всего, он нервничает из-за безуспешных попыток вот уже год зачать ребёнка. И вот опять в его глазах эта надежда…

Последние пару недель он уговаривал меня обратиться в клинику репродуктивного здоровья, но я точно знаю, что это не поможет. Гораздо эффективнее было бы, если бы я перестала принимать противозачаточные таблетки каждые три недели цикла.

Я еще в 16 лет решила, что не хочу детей. Совсем. И с тех пор ничего не изменилось. Я видела, как поменялись мои знакомые, ставшие родителями. Все они рассказывают, что счастливы, что дети – это жизнь, а на лице следы тяжелейшей усталости и безысходности. Меня скручивало от одной мысли, что придется сесть дома и полностью зависеть от мужа несколько месяцев. Что главными станут приоритеты ребёнка, а не мои, не наши.

Я не смогла сказать об этом Итану. Зачем-то согласилась пробовать. А теперь у меня всё меньше причин отбрыкиваться от похода к врачу, который за секунду разоблачит моё вранье.

Цугцванг, говоря шахматным языком. Что бы я ни сделала сейчас, моё положение может стать только хуже.

Возможно, Джастин прав, и лучшим вариантом будет уйти. Об этом я тоже задумывалась.

Я бродила, поглощенная собственными мыслями, пока не поняла, что не имею ни малейшего представления, где нахожусь. Я стояла на дороге рядом с каким-то забором и даже не понимала, в какую сторону мне нужно идти. Чуть вдалеке от дороги белели стены небольшого домика. В окнах горел теплый свет. Я решила спросить дорогу у хозяев и приоткрыла скрипучую калитку.

Подойдя ближе, увидела распахнутую дверь, из проёма которой сочились яркие электрические лучи, и направилась туда.

Едва я коснулась рукой дверной коробки, как ужас прошёл холодной лапой по всему моему телу. Я тихонько вскрикнула и попятилась.

Загородив от меня свет, лицом к выходу стоял мужчина с длинной бородой и топориком в руке. Капля крови соскользнула с острия на пол и разбилась на ещё более мелкие капли. На мужчине был длинный фартук, усыпанный рисунком из мелких багровых брызг. Он равнодушно посмотрел на меня и произнес спокойным, громовым голосом:

– Что вы хотели?

Я увидела пенек посреди этого помещения и обезглавленную тушку курицы на нём. Мужчина поднял её, подвесил на крюки у стены и подставил снизу ведро. К горлу подступила тошнота. Мужчина насмешливо посмотрел на меня.

– Никогда раньше не видели, как убивают кур?

Я помотала головой, постепенно обретая сознание.

– Нет… Это жестоко…

Человек усмехнулся.

– Жестоко было бы ощипывать их живьем. А это… – он одним движением воткнул топорик в пенек. – Это – жизнь.

Затем отошёл в дальний угол и принёс небольшой чистый таз. Наполнил его горячей водой и, не отрывая взгляда от своего занятия, снова спросил:

– Что вы хотели?

Я немного осмелела и шагнула внутрь, но осталась стоять недалеко от двери.

– Я заблудилась.

– Здесь на весь город три дороги.

– И все же, я заблудилась и не представляю, как вернуться назад.

– Вы приезжая? – догадался фермер. – Я раньше не видел вас.

– Да… У нас сломалась машина.

– Понятно. Остановились в гостинице у Патрика?

– Патрика?… А, тот старичок…

– Да, старый мухомор. Далековато же вы забрались. Отсюда пешком часа два.

– Вы не могли бы объяснить мне, как вернуться в гостиницу?