Словоточие

А мир кричал «ура» с заштопанных трибун.
Тебе хотелось жить. Спины сухая жердь
Ломалась от стихов, сгибалась от мехов.
Ты так хотел сбежать, но пахла твоя смерть
Не небом от руки, а терпкостью духов.
Тебе хотелось жить. Тебя бросало в жар,
Ты бился в духоте однообразных дат,
Все ставил на потом, все превращал в базар.
Тебе хотелось жить, но приходилось ждать.
Тебе хотелось жить. Всего-то: просто жить.
Любить ее лицо, смешить ее печаль,
Идти своим путем по правде и по лжи.
Тебе хотелось жить.
Как жаль.

«Родная, наши дни – свыкание с зимою…»

Родная, наши дни – свыкание с зимою,
Седая благодать осенней чепухи,
Лирическая блажь в которой я не стою
Венчания на жизнь и долгих панихид.
Хотя ты хороша в кленовом камуфляже,
Когда твой томный взгляд сползает на прицел,
Когда любой твой вздох становится бумажным.
Любовь, она, по сути, – внеплановый расстрел.
Смотри всегда вперед, и помни – мир оболган,
Стань пулей сентября, и будь такою впредь,
Стреляй всегда в упор, не целься слишком долго,
Я не умею ждать, я не люблю терпеть.
Ведь и последний дождь – достойная награда.
Не закрывай мне глаз, прикусывай губу,
Я знать хочу в лицо какой бывает правда
И, видя палача, любить свою судьбу.
Мне хватит полутьмы и хватит полусвета,
Стреляй словами в лоб, стреляй быстрее, ну!
Но я в который раз изобретал поэта,
Пока наш шумный век изобретал войну.

«Настанет время для потери…»

Настанет время для потери,
Целуй, целуй, срывайся в бег,
Настанет час тоски и веры —
Узнать, как хрупок человек.
Как он восходен, как проходит,
Как слаб от слов, как наг от нег.
Запоминай. По снам, по коде
Мелодий сердца, дрожи век.
Люби-жалей, пока не поздно.
В осенней жухлости аллей
Его покой, его нервозность
Люби-жалей, люби-жалей.
Пока не станет долгим светом
Его сквозной, спешащий век.
Люби-жалей. Не злись, не сетуй,
Смотри: не вечен человек.
Пока он здесь и неотъемлем
От дней твоих, твоей войны,
Пока не упадет на землю
Он у простреленной стены.

«Попробуй жить наощупь…»

Попробуй жить наощупь,
Интуитивно слышать
Как дождь вбивает в землю
Симфонию небес.
И по осенним рощам
Стопами полустиший
Ступай, как по экземе,
Лечи их всем, что есть.
Словами, снами, силой,
Желанием свободы,
Тревогой и капризом,
Лечи, бинтуй собой
Все то, что износилось:
Траву, сердца, народы,
Всю листопадность жизни
Конечной, стиховой.
Чтобы сложив аккорды,
Чтобы забыв этюды,
К последнему антракту
Сбежав по буквам нот,
Поверить, что post mortem,
Хоть что-нибудь, но будет,
Продолжится хоть как-то,
Хоть кто-нибудь, но ждет.

«А если мне не хватит света…»

А если мне не хватит света,
И этой скорости – под сто
Ударов пульса по браслету,
А если я скажу «постой,
Остановись, мгновенье, время,
Дай замолчать, дай тишины»?
А если мне не хватит темы,
Договорить в ладони сны?
Тому, кто выбрал фарс и офис,
Кто жил, как жил, от «аз» до «ять»,