Чаша судьбы

– Мало нам леса за окном, теперь ещё и дома лес будет! – фыркнул Джеримэйн, ковыряя ногтем краску на подоконнике.

– Как же бесит… – Келликейт с размаху уселась на лавку, и Розмари подставила ей под нос блюдо с пирожками.

– Лес? – Джерри оставил в покое краску, послюнявил палец и провёл им по стеклу. Соколята дружно вздрогнули от пронзительного немелодичного скрипа.

– Нет же, Фиахна! – Девушка взяла пирожок и повертела его в руках, пытаясь понять, с какой он начинкой. – Вы слышали? Он хочет, чтобы Риэган приехал!

– Ешь, он с вишней. – Розмари посмотрела на неё с сочувствием и осторожно спросила: – А ты не хочешь-то, чтобы он приезжал? А что ж всю зиму-то во дворце-то сидела? Видать, не так уж он тебе немил-то?

– Мы договорились не встречаться до Бельтайна. Там он всё равно приедет, чтобы открыть Врата. – Келликейт вздохнула. – Но я обещала дать ему ответ после Летней Битвы. Если, конечно, останусь жива. И что мне теперь делать? Не разговаривать с ним? Опять прятаться? Глупо как-то…

– Тогда беги в лес, – хрипло рассмеялся Джерри. – Ты же у нас лесная кошка.

А Розмари озадачилась:

– Погоди, что за ответ-то?

Келликейт как раз откусила от пирожка, поэтому ответила очень невнятно:

– Да он мефя замуф фофёт. Опяфь.

– А ты-то не хочешь? – Розмари участливо придвинулась ближе. – Или хочешь? Или не знаешь?

– Ифи лефом! – Келликейт запихнула в рот ещё один пирожок целиком и мотнула головой, показывая, что отвечать не будет.

– Ась?

– Думаю, она послала тебя лесом. – Джерри фыркнул. – Спасибо Фиахне – идти теперь не очень далеко!

– А как же Орсон? – Элмерик ещё не закончил говорить, но по яростному взгляду, которым одарила его Келликейт, понял, что лучше было и не начинать. – Молчу, молчу. Не моё дело.

Розмари всплеснула руками:

– Ой, да ладно грустить-то! Сегодня ж праздник-то будет! Ух и повеселимся!

Но особого веселья в её голосе, впрочем, не слышалось.

– Нет, ребята, так не пойдёт! – Джерри спрыгнул с подоконника. – У меня есть идея! Давайте сейчас каждый выговорится, чем ему насолил Фиахна. И на праздник уже пойдём с лёгкой душой и без всяких задних мыслей.

Предложение Элмерику понравилось, он даже пожалел, что ему самому ничего подобного в голову не пришло.

– А ты сам придумал или кто подсказал? – Бард с наслаждением потянулся и лёг на лавку, заложив руки за голову.

– Вообще-то, это мастер Флориан надоумил, – нехотя признался Джеримэйн. – Ещё до того, как онемел. Сказал как-то: мол, яр-р-рости в тебе – ну, то есть во мне, – изр-р-рядно. Выговор-р-ришься – пр-р-роще будет жить. Вот я и выговаривался раз за разом. Орал даже, пока не охрип. А он меня честно слушал.

– Интересно, а слушает ли кто его самого? – задумчиво произнесла Келликейт, ни к кому не обращаясь.

Джеримэйн посмотрел на неё, на остальных и прочистил горло:

– Давайте я начну? Этот Фиахна – упёртый и самодовольный болван. Тоже мне, наместник выискался! Сидел бы в своём прекрасном Аннуине – нам без него тут намного лучше было! Теперь на мельнице – если это всё ещё можно назвать мельницей – полный бардак. В Чернолесье переполох: то им баньши на мосту воет, то замок в одночасье на холме вырос… А до Летней битвы, между прочим, остался месяц с хвостиком. И к чему мы готовимся? К празднику! – Джерри стукнул ладонью по столу. – Просто очаровательно! У наставников нет времени нас учить, потому что они носятся с этим дураком Фиахной… И голос его громкий тоже раздражает.

Он замолчал, чтобы перевести дух.

– Голос-то у него красивый… – Розмари шмыгнула носом. – И сам-то он тоже. Пожалуй, самый красивый-то эльф из тех, что я видала-то. И самый противный. Обращается-то с людьми, как с вещами. Будто все-то ему должны. Мы ему тут не игрушки! Ежели хочет иметь с нами дело-то, пусть сперва научится нас уважать.

– Как же, научится он! – фыркнул Джерри, качая головой. – Лучше забудь о нём, Роз. Он тебе не пара.

Элмерик снова согласился и поспешил вставить:

– Да-да, забудь. Встретишь другого, ещё лучше.

Розмари горько усмехнулась и постучала костяшками по лавке прямо возле Элмериковой головы.

– Ой, кто бы говорил-то! А сам ещё давеча сох по своей дрянной эльфийке, как листья в засуху!

– Это всё в прошлом. – Бард приподнялся на локте и тут же скривился, потому что от долгого лежания рука затекла, да теперь ещё и в поясницу вступило. – Но ты права: нужно время.

– И что, ничегошеньки больше к ней не чувствуешь-то? Не скучаешь?

– Нет. – Он поморщился от боли.

– Значит, правду-то говорят: с глаз долой – из сердца вон.

Элмерик дёрнул её за завязку фартука.

– Когда ты успела стать такой злющей, Роз?

– И не такой станешь с вами-то… – Она несильно хлопнула его по рукам и отодвинулась. – А я вона чего скажу-то, как Келликейт: идите-ка в лес. И в мои с Фиахной дела не лезьте-то! Вы все ужо меня достали.

Она выпила добрый глоток эля прямо из кувшина и принялась обмахиваться фартуком.

– Ух! Выговорилась! Теперича и вправду полегчало-то!

– А я добавлю, что он постоянно пьёт вино командира, – пожаловался Элмерик, снова укладываясь на лавку. – Уже прилично выхлебал. И я вынужден бегать по лестнице в погреб и обратно. А покои-то у него на самом верху. А ещё мне нужно всегда находиться рядом. Стоять за левым плечом. И чтобы у меня всегда было что выпить, чем закусить, а также перо, чернила и бумага. У меня уже руки от подноса дрожат, а спина так вообще отваливается. Нет ни минуты покоя! «Элмерик, сделай то. Элмерик, сделай это…» Не понимаю, как я буду такими руками играть на арфе.

– Мда… – Кажется, Джерри ему больше не завидовал. – Ну так скажи ему, что ты не железный. И попроси командира вступиться.

– Как его попросишь, если он уехал? – Элмерик вздохнул, и в этот миг послышался звук колокольчика. – Вот, слышите? Опять зовёт! Я не могу больше!

– Пойдёшь? – Келликейт осторожно тронула его за плечо.

– А куда деваться?

Элмерик встал, надел сапоги и нехотя поплёлся к дверям.

Уже на пороге он услышал, как Келликейт злобно скрипнула зубами:

– Вот, и за это тоже не люблю королей…