Кощеевич и война

– Значит, это и есть Северница? – Навий княжич Лис, более известный как Лютогор, Кощеев сын, одной рукой придерживая поводья, взирал на битву с холма. – Я ожидал девицу-поленицу увидеть. Богатырку. А это что за соплячка?

Он, конечно, лукавил. Девица была ладная и сражалась так легко и грациозно, словно танцевала.

– Не признал? – хмыкнул стоявший рядом с ним советник Май. – Это, между прочим, старшая дочь Лады-защитницы. Той самой, которую ты в ледяную статую превратил.

– И поделом, – буркнул Лис, отворачиваясь. – Сколько крови она нам попортила! А теперь, значит, дочка продолжила дело матери.

– Северница больше воительница, чем чародейка. Мне докладывали, что в колдовском искусстве ей до Лады как до луны.

Лис с досадой отмахнулся:

– До чего ж ты порой нудный, Май! Я не то имел в виду. Чую, хлебнём мы ещё горя её стараниями. Куда только соглядатаи смотрели, а? Выскочила откуда ни возьмись и давай бить наших.

Советник привстал на стременах, поморщился:

– Не пойму, ты злишься или восхищаешься?

– И то и другое. Чего рожу кривишь? Нога опять болит?

– Нет, – быстро ответил Май и опустил взгляд. Стало быть, соврал. – Эх, не поймать нам волчонка!

Ещё и тему сменил. Точно врёт. Хотя в остальном прав: Радосвета они упустили. Лис знал, что дивьи заманивают навий отряд в ловушку, и, казалось, всё предусмотрел. Птица-победа была близка – руку протяни, и ухватишь за хвост. Но Северница спутала все планы. Теперь её люди теснили навьих.

– Эй, ты куда собрался?! – прикрикнул на него Май.

Ишь, глазастый! Рука Лиса едва напряглась на поводьях, а советник уже раскусил его намерения.

– Спущусь, посмотрю поближе.

– Сколько раз тебе повторять: не лезь в гущу сражения. Не княжеское это дело.

– Пф! Я бессмертный, что мне сделается? – повторил Лис заученную отговорку. – Да и Шторм-конь не даст пропасть. Чуть что не так, улетим в небо. Ребятам помочь надо.

– Вот и помогай. Пой заклинания отсюда. Или боишься, что не услышат?

Вот это было обидно. На силу голоса Лис никогда не жаловался. Пел так сладко, что звери лесные и те замирали. Складывал слова в заклинания, как опытный каменщик камни, и всегда добивался своего. Никто не мог противиться силе его голоса.

Враги, конечно, об этом знали и боялись песенных чар. Лис долго смеялся, когда узнал, что многие дивьи перед боем вставляют в уши затычки из воска и оттого не слышат не только колдовских песен, но и приказов своих командиров. Вот болваны!

Он надеялся, что с такими бестолковыми противниками война долго не продлится, однако ошибся. Поначалу наступление шло семимильными шагами, и дивьи бежали, поджав хвост. Но стоило навьему войску дойти до дремучих дивьих лесов, и всё изменилось. Местные знали здесь каждый холм, каждый кустик, они могли появиться будто из ниоткуда и исчезнуть в никуда.

Сперва Лис храбрился: мол, даже Кощеево войско так близко к дивьей столице не подходило. Потом стали кончаться припасы, и гордость уступила место беспокойству. В окрестных деревнях взять было особо нечего – Лис ведь сам устроил вечную зиму в Дивьем царстве, сговорившись с братьями-ветерками. И те исправно дули, промораживая до костей что дивьих, что навьих воинов без разбору. Холодов в Нави не боялись – чай, не неженки какие-нибудь. А вот холод и голод разом заставили Лиса трубить отступление.

В следующий раз он выторговал у ветерков оттепель (можно было настоять, но Лис предпочёл договориться по-хорошему и пожаловал Вьюговею за услугу справные сапоги). В Дивьем краю воцарилась погода, типичная для навьего марта. Воины Лиса, почуяв запах весны, приободрились. Поставки продовольствия были налажены. Казалось бы, скоро конец войне? Ан нет.

Возможно, всему виной чары Защитницы? Когда Лада обратилась в лёд, они должны были рассеяться. И вроде даже рассеивались, но как-то медленно.

Лис чувствовал, что они с войском увязли в Диви, словно мухи в меду. Дни складывались в седмицы, седмицы – в луны, луны – в года, а до победы было далеко.

Лис злился, срывался на упырях (ещё более бестолковых, чем дивьи воины), орал на ни в чём не повинного Мая, пока однажды тот не огрызнулся в ответ:

– Ты сейчас ведёшь себя как тот, кого ты просил при тебе не упоминать!

Как Кощей то есть.

В тот день Лису очень хотелось залепить Маю затрещину, но он сдержался. Потому что отец непременно бы залепил.

С советником они потом помирились, но осадок остался. Лис уже не раз ловил себя на том, что делает что-то Маю назло. Вот как теперь.

Он пришпорил Шторм-коня и понёсся с холма так, что ветер свистел в ушах.

В спину донеслось:

– …огнепёскам тебя под хвост!

Начало фразы Лис не расслышал. Может, и к лучшему.

С калечной ногой да на смирной лошадке Маю за ним ни за что не угнаться, так что на некоторое время Лис будет свободен от нравоучений и недовольных взглядов.

Как же злит, что Май порой ведёт себя как желчный старикашка! А они ведь ровесники. Не птенцы, но слётки, как сказал бы старый советник Кощея дядька Ешэ. Где он сейчас, интересно? Вот от чьего мудрого совета Лис не отказался бы…

Шторм-конь прыгнул и спланировал со склона холма, паря невысоко над землёй. Лису нравилось чувство полёта. С тех пор как он однажды вселился в своего ручного воронёнка Вертопляса и долетел аж до Дивьего царства, тоска по небу не оставляла княжича. Но Вертопляс не горел желанием повторять подвиг – заклятие соединения разумов и впрямь было опасным. Да и Шторм-коню в ближайшем будущем предстояло вернуться в стойло. Чтобы скакать на нём вволю, чудесного жеребца нужно было кормить золотыми яблоками, которые росли только в Диви. А молодильные яблони вот уже который год не плодоносили из-за колдовской зимы. Дядька Ешэ сказал бы: «Наворотил бед – ни себе, ни людям».

Княжич помотал головой, не соглашаясь с воображаемым советником. Да, Навь тоже терпит лишения. Война – это для всех плохо. Но они справятся, потому что сражаются за правое дело. Пускай дивьи говорят, мол, злой Кощеевич вероломно вторгся… Для простых жителей, может, всё так и выглядит. Они же не знают, сколько попыток переговоров загубил их зловредный царь Ратибор. Сколько оскорблений Лис от него выслушал, сколько подосланных убийц вывел на чистую воду…

А ведь он всего-то просил, чтобы Ратибор одолжил ему перстень Вечного Лета. Умолял даже. Но царь оказался подозрительным и жадным. Теперь из-за этого страдают ни в чём не повинные люди. И отступать поздно – уже только победа или смерть.

Смерть, кстати, тоже была рядом. Где же ей ещё быть, как не на поле боя? Незримая для всех, кроме Лиса, она без устали трудилась, обрезая разноцветные нити жизней своим серпом. Сейчас красавица Марена (которую, между прочим, зря величают курносой) реяла за плечом Северницы и улыбалась. Ещё так по-заговорщицки подмигивала княжичу, будто намекала на что-то. Может, на то, что с девицей-воительницей пора заканчивать?

Лис откашлялся и запел боевое заклинание, которое совсем недавно придумал и как раз хотел испробовать в деле:

«Тот, к кому прикоснусь дланью или клинком, станет верных друзей принимать за врагов. И пока не погаснет закат за рекой, будет бить и рубить, не щадя никого».

Конечно, его голос услышали. И наверняка узнали. Кто-то закричал: «Бей его!» – и Лиса немедленно атаковал дивий воин. Надеялся сшибить с коня, но княжич увернулся, шлёпнул воина по плечу клинком плашмя и ухмыльнулся вслед. Однако, вопреки его ожиданиям, враг развернулся и снова попёр на него. Заклинание не сработало. Мечи ударились друг о друга, и у Лиса зазвенело в ушах. Что же пошло не так?

Замахнувшись для ответной атаки, он понял: надо было касаться не одежды, а тела. Пока думал, они опять успели разъехаться. Но дивий воин не собирался сдаваться. Конечно! Царь Ратибор за навьего княжича такую сумасшедшую награду назначил, что теперь всякий мечтал его пленить.

На третьей сшибке Лис не оплошал и ранил противника в плечо. То есть как ранил – скорее, царапнул. Но этого хватило. Дивий воин охнул и остановил коня, ошалело озираясь. Его глаза потемнели, становясь почти чёрными, будто навьими, рука с мечом обессиленно упала.

Враг мотнул головой, пытаясь стряхнуть морок. Потом неестественно выпрямился в седле, словно оглоблю проглотил, кивнул Лису и с гиканьем понёсся на своего товарища, спешившего на помощь. Княжич успел увидеть удивление в глазах несчастного прежде, чем лицо воина залила кровь. С чарами всё в порядке. Значит, нечего больше жаться с краю! Лис ворвался в самую сечу, размахивая мечом направо и налево. Он успел околдовать ещё троих до того, как ему наперерез бросился всадник на небольшой пегой лошадке. Даже не видя лица противника, княжич узнал его по щуплой фигуре и заорал:

– Весьмир! Иди сюда, трус!

– И тебе не хворать, Кощеевич. – Дивий чародей осадил лошадку, и та послушно остановилась. Шторм-конь под Лисом презрительно фыркнул. Он-то от такого обращения наверняка встал бы на дыбы и попытался бы сбросить седока.

– Опять будешь бить исподтишка или всё-таки сразишься со мной лицом к лицу, как подобает честным людям? – скрипнул зубами княжич.

Тут было отчего злиться. По милости этого дивьего чародея он десяток лет пролежал без головы. В прямом смысле слова. Весьмир гостил в замке, наобещал Лису с три короба, а потом отплатил злом за доверие и радушие.