Ужас без конца

Почти уже не удивившись, Маша узнала родителей.

– А вот и владельцы гостиницы, – возвестила продавщица. – Устроитесь с комфортом, уверяю вас.

– Мы очень рады, что вы приехали, – сказала «мама».

– Вам у нас понравится, – вторил ей «отец».

Гена и Маша взялись за руки, будто снова стали детьми.

– Идем отсюда, быстро! – Он потянул сестру к двери.

Никто не попытался задержать их. Мертвые родственники смотрели им вслед, улыбки на знакомых лицах были не то сочувственными, не то злорадными.

Спустившись с крыльца, Маша с Геной хотели бежать к машине, но тут увидели, что все кругом изменилось. Не было ни улицы, ни зданий на другой ее стороне, ни асфальта, ни заправочных колонок. Да и машина пропала.

Они стояли среди могил: их окружали кресты и надгробия.

– Архангельское – город мертвых, а не живых. Это кладбище, – раздался за их спинами голос покойного Машиного мужа.

Брат с сестрой обернулись. Здание магазина – призрачный островок былого мира – пока еще оставалось прежним. Свет лился из больших окон, и в этом свете отчетливо видны были надписи на могильных камнях.

Маша увидела памятник Марата, кресты на могилах родителей, а совсем рядом…

– Тетя Валя, – выдохнул Гена. – Боже мой, как же так!

– Сегодня уже третий день, племяннички. Опоздали вы, – проговорила тетя Валя. – Но ничего, не страшно. Это вы ко мне к живой опоздали. А теперь вместе будем.

Маша затравленно поглядела на тетку.

– Мы живы! – выкрикнул Гена.

Тетя Валя и мама переглянулись, а отец сказал:

– Вы ведь его видели?

Маша сразу поняла, о ком он, но Гена не был готов так быстро сдаться:

– Кого? Нам все это просто кажется! Мы, наверное, спим…

– Не буду говорить о вечном сне – это слишком банально, – отозвался Марат. – Но ты и вправду заснул за рулем. Машина догорает на обочине. Вокруг суетятся пожарные, приехали полиция и скорая. Водителя и пассажирку кое-как вытащили: извини, дружище, но твой обгоревший труп пришлось доставать по частям – иначе никак.

Гена прижал ладони к ушам и закричал. Маша, прикусив губу, смотрела на мертвецов, стоявших внутри магазина.

– Он уже приходил за вами. И скоро придет снова, я слышу его поступь, – сказала мама. – Никому еще не удавалось убежать от Проводника.

Гена и Маша прижались друг к другу, все еще отказываясь верить.

– Нужно смириться, – сказал Марат, улыбаясь жене. – Тогда переход будет легче.

Отец вскинула руку, указывая на что-то.

– Он идет.

Через кладбище в их сторону двигалась знакомая высокая фигура. Черный балахон, капюшон, скрывающий бледное лицо…

– Пора, – сказала тетя Валя и погасила свет.

Архангельское погрузилось в темноту.

Оракул

Мальчишке было лет восемь, выглядел он как самый настоящий малолетний преступник: мерзкие лохмотья с чужого плеча, чумазое лицо, грязные волосы и руки. Сомов так и сказал ему, когда тот принялся клянчить у него мелочь:

– Отстань, шпана! А то полицию вызову!

Но нахальный пацан не отставал, шел за Сомовым с протянутой рукой и ныл:

– Дяденька, есть очень хочется!

Сомов был сегодня раздражен даже больше, чем обычно. Работы навалилось столько, что он не успел сходить на обед в привычное время, а когда пришел в кафе, то выяснилось, что прожорливые сотрудники офисов, расположенных в бизнес-центре «Лето», успели смести все самое вкусное, оставив голодному Сомову жареную рыбу и вареники, которые он терпеть не мог.

Отчитав кассира и администратора, Сомов немного сбросил пар, однако голод таким образом не утолишь, и ему пришлось выйти на улицу, взять кофе, картошку фри и гамбургер в вагончике под названием «ВкусноДень». Там и правда было вкусно, и, хотя Сомов и не жаловал еду на вынос, иногда все же делал исключения.

Взяв бумажный пакет, Сомов направился к зданию бизнес-центра, вот тут-то за ним и увязался наглый бродяжка. Сомов видел его не в первый раз, пацаненок часто здесь околачивался, наверное, жил поблизости.

И куда только родители смотрят?

– Пошел прочь! – рявкнул Сомов, и мальчишка, который все вертелся у него под ногами, споткнулся с перепугу и полетел на землю прямо перед ним.

Мужчина неловко замахал руками и выронил пакет. Тот упал в грязь и испачкался с одного края. Сомов быстро схватил пакет, пока содержимое не пострадало, и следующие секунды взбешенный Сомов и попрошайка смотрели друг на друга. Мальчишка так и лежал на земле, втянув голову в плечи, ожидая удара или пинка.

– Вадим Васильевич! – раздался мужской голос.

Сомов обернулся и увидел, что на ступеньках бизнес-центра стоит шеф. Судя по всему, только что приехал, вышел из машины – водитель ее и припарковать не успел. Сомов зыркнул на мальчишку, в сердцах швырнул ему пакет с едой и прошипел:

– Жри, сволочь! – А после, понимая, что пообедать так и не сумеет, направился к шефу, который его ждал.

Сомов работал начальником отдела в аудиторской фирме. На работе его ценили – один из лучших сотрудников, если не самый лучший: внимательный, въедливый, не делающий ошибок и не прощающий их другим, невозмутимый, как удав, безжалостный, как бензопила.

Ценить ценили, но не любили, причем ровно за те же качества. Сомов знал, что за глаза коллеги звали его «Кощеем», предпочитая с ним не связываться и по возможности не общаться.

Лысый, худощавый, с пронзительными черными глазами и узким, как щель почтового ящика, ртом, он наводил ужас на нерадивых бухгалтеров, стажеров и коллег.

С работы Сомов ушел, как это часто бывало, одним из последних. Окинув придирчивым взглядом идеально прибранный письменный стол, погасил свет и вышел из кабинета. Вызванное такси уже ждало его: на метро ехать не хотелось, а машину Сомов позавчера сдал в ремонт.

Таксист попытался было втянуть его в разговор, но умолк, остановленный резким замечанием пассажира. Добрались быстро: пробок уже не было. Пока ехали, Сомов, чтобы не терять времени даром, позвонил в службу доставки любимого ресторана и заказал ужин. Готовить желания не было, день выдался слишком тяжелым.

Придя домой, он сбросил обувь, аккуратно повесил пальто на плечики и сразу пошел в ванную смыть с себя нервный, напряженный день. Горячая вода всегда его расслабляла, а запах кокосового геля для душа настраивал на более благодушный лад.