Фридайвер в жизнь. Миллиард счастливых вдохов

Я тоже нырнул как-то.

В жизнь.

Первые два метра шли легко. Бирюза вверху светит родителями за ручку. Детский садик накрывает кислородным куполом манной каши и овсянки. Шкафчик свой, с жирафом. Шея длинная, с тёплыми пятнами по дереву. Шершавая. Без заноз пока. Утренники зимней свежести бумажных снежинок. Серый волк из картона, зубы мягкие. Усато-полосатые матрасы детёнышей тигровых акул плавают вокруг.

Следующие три метра – розовым бантиком на линейке с шариками первого сентября. Дышал в основном мелом, чернилами на пальцах и старательным букварём в начале строки линейной тетрадки. Потом первые шалости свежестью только что окрашенной парты вдохнулись. Ручка Bic из прозрачного пластика, как трубка аквалангиста, смешным кислородом в щёку школьника через парту осьминогом из обслюнявленного комка промокашки плюнула. И не раз. И в ответ скомканная медуза прилетела.

Ещё три метра средних классов проплыли подмигиванием записок одноклассниц и чёрно-белой формы, крестиком замеленной метелями декабря тряпкой в доску учительнице спиной к классу. Плавно пролетели, никто не помнит.

Старшие классы стали глубже: правилом буравчика в водоворот учебника физики, баскетбольным мячом в физкультуру. Ещё метра на три. Кислород плещется в крови. Не понимает, куда ему впитываться. Скачет, как скакалка во дворе, футбольный мяч пинает грядущей глубиной.

Выпускной ещё как минимум метр сплавал. С вином тайком, уже не первыми поцелуями поверхности океана на ярких плакатах на стенке ярко-пляжного загара. Песком экзаменов на школьный аттестат упав.

Несколько метров вуза плеснули безудержным весельем шпаргалок и лекций в маску. Тогда ещё обычную, без всяких уровней защиты и с манту на страже. С картами мира на столе преферанса во дворе. С пулей чернилами, а не имейлами.

Дальше началась лёгкая, управляемая через резюме паника будущих работодателей. Что с этим дипломом делать? В какую стопку его засунуть, даже если красный? Начались спорадические движения пузырьков звонков. Куда всё-таки плыть – вниз по плану или непонятно?

Сомнения рассеялись на следующих десяти метрах закатами и рассветами «Экселя» в мышку кликом. Пришлось руками раздвигать плотные массы воды, чтобы вплыть в рабочий график и в похвалу начальника.

Затем пошли волны глубоких отношений с рыбками и акулками. Они же тоже по-разному плавают. То вверх зубками, то вниз хвостиками в ветер. Но самая главная линия плавника всё равно оказалась под рукой. Крепко в руках держалась сначала. Мелкие рыбки стайкой плыли рядом. Ненадолго. Потом расплылись, но всегда рядом.

На сороковых метрах началось самое интересное. Кислород наконец-то понял, как кровь сатурацией насыщать. Как гемоглобином положить на гипоксию. Нежностью эритроцитов раствориться в плазме крови. А далее – вопрос. Обратно или дальше – в глубину? Без акваланга и ласт. Да ещё кашалоты вокруг.

Ну, тут только каждый сам себе ответ может дать.

Я – дальше.

Спатифиллум женского счастья

Навеяло долгим разговором с непосредственными, как роса, эмоциями и энергичной, как Балаковская АЭС, искренностью в тёплой компании друзей. В редкие подснежники на московском асфальте карантинных встреч. Про важное. Про счастье. Женское.

Как обычно, я задумался. Дурацкая привычка, всё пытаюсь избавиться. Пока не смог. Восемьдесят пять миллиардов нейронов не позволяют.

Есть такой цветок, спатифиллум (Spathiphyllum). Прозван «женским счастьем». Род Спатифиллум включает около сорока видов многолетних вечнозелёных растений. А счастье для каждой разное.

Как триллион звёзд галактики Андромеды.

Нет шаблона или алгоритма. Как в big data. Даже бинарные деревья, только если скандинавские, не всегда подходят, тем более если сортировкой пузырьков через хеш-таблицы[2 - В этом предложении перечислены разные алгоритмы работы с большими массивами данных (big data). Слегка отвлекает. Больше не буду.]. Пойди разберись в этих восьмистах миллионах солнечных масс[3 - Ссылка на ULAS J1342+0928 – самый отдалённый от Земли квазар (один из самых ярких классов астрономических объектов в видимой Вселенной) в созвездии Волопаса. Связанная с ним чёрная дыра имеет массу примерно 800 млн масс Солнца. Как считали, не знаю, но прикольно.] порывов, импульсов, импетусов.

Есть же стандартные рекомендации растениеводов. Ну например.

Полив очень важен.

Объятиями горячего ветра в ушко, поцелуями чаек в океаны глаз. Просто вовремя шлёпнуть каплями дождя по крыше. Кисть художником в руках подержать. Ситец погладить, чтобы не мялся. Анну Каренину приятным томом Толстого улыбнуть, чтобы не прыгала куда не надо и в метро в карантин не канала, хоть и с книгой. Вронского альтер эгом укорить. Сказать: «Лёха, ну ты же не Джеймс Бонд, замужних постоянно книжнить, хоть и граф. Да отпусти ты Анну, зайди уже в тиндерное княжество».

Ещё нужно правильное освещение.

Выключить синий телик, оторваться от жёлтого пива и пенной газеты. Включить глаза и просто посмотреть, как Дональд Раст, на мир вокруг – зеленью деревьев, шумом пум и весом панд. В Марианскую впадину зрачками упасть, чтобы кашалоты не смогли донырнуть. Врубить кольцевой ускоритель синхротрон MAX IV лучом нежности[4 - Синхротрон MAX IV, расположенный в Швеции, генерирует самый яркий свет в мире.]. Просто лампочку вкрутить, если сгорела. Свечу романтично зажечь, даже если спираль не пашет, или поднять жаворонка за жабры и сирень с утра нарвать.

Третий научный ботанический совет – поддерживать среднюю температуру.

И в чём сложность? Поддерживать, обняв, ту, что рядом? А не винный бокал? В эфиопский Даллол, самое жаркое место на земле, где средняя температура 34,4, если не сгонять в обнимку, то хотя бы в экран кликнуть носом и рассказать, что есть такое. У человека же средняя – 36,6. Это всё равно больше. Тимбукту ткнуть Сахарой в утренний кофе. С салфеткой вместо манускрипта на блюдечке. Чтобы чёрных пятен не осталось. Мыть-то посуду – кому? Посуду, кстати, тоже можно нежно потереть иногда, чтобы не копилась.

Согласен, есть, конечно, спатифиллум ложновидный. Который счастлив только горами пакетов из ЦУМа или «Хэрродз». Ну ок, будет этих пакетов в восемь с половиной километров высотой, с Канченджангу, и что? Эльбрус нервно закурит от зависти в инстаграме? Да летал он гордыми вершинами на горизонт.

Всё равно спатифиллум счастлив кислородом и солнечным светом в хлорофилл, а не пластиком.

Женщина – сердце Вселенной

Деньги, дорогие игрушки, газетчина… В суете мирской не всегда отдаём должное важному – Женщине. Здесь только про Неё.

Светлую, как праздник Святой Троицы. Задумчивую, как звёздный свод над Мон-Мегантиком. Заповедник тёмного неба. Лучше всего видно ночью. Может и изгибом кометы сверкнуть лукаво. Всплакнуть метеоритным дождём, когда звёзды не обнимают лучами. Или метеорит бросить в землю. Кратер оставить. Если диваном к планете прилип.

Близкую, как воздух. Иногда холодную, как Эверест. Если в свежий снег не одел. Нужную, как вода. Глубокую, как Марианская впадина. Бездна эмоций Челленджера[5 - Бездна Челленджера считается самой глубокой точкой Земли, расположена в Марианской впадине.]. Всегда бросает вызов. Попробуй не принять, уткнувшись пивом в телик. Или не удивить, как в первый раз. Утонешь рано или поздно. Останешься на дне без дыхания. Превратится всё в амфипода[6 - Бокоплав (Amphipoda) – отряд высших раков. Типичный размер – 10 мм.]. Улетит пухом в течение.

Ветреную, как морской бриз. Дует тёплым. Меняет слегка направление. Только не дважды в день. Может запросто превратиться в северную бору. Обрушится на побережье сорокаградусным перепадом температур. Особенно если Боря – или кто там – не те сорок градусов опять понял. Надёжную, как скала Сигирия. Всегда поддержит, даже когда не за что. Такая же неприступная, но может подумать – чувствами. Если найдёшь подход – тогда держись лёгкими за кислород.

Хрупкую, как стекло. Сильную, как сталь. Верную, как лебеди. Озорную, как Локи. Красивую, как глубоко ввысь кудряшками голубое небо. Над прозрачно-бирюзовым морем. Солнцем может посмотреть через облака. Матной скалкой погладить любя. Коли поздно пришёл. И с весёлым бумажником. Или разгневаться, как Великий шторм 1703-го года. Если не в ту волну нырнёшь, не подумав.

Стройную, как сосна в хвойной поволоке. Нежную, как пух одуванчика в летний ветер. Ласковую, как солнце по коже мурашками баунтиняшного песка. Шумную, как Ниагарский водопад с пятидесяти трёх метров вниз, зажмурившись. Тихую, как простор Великой степи от Восточной Европы до Тихого океана. Горячую, как Везувий в 79-м году. Но может и города стереть с лица земли. Если цветами вовремя не поцеловать.

Яркую, как золото бликами солнца в вечернем платье. Грустную, как плачущий дождь в летний полдень. Весёлую, как пузырьки шампанского вниз-вверх глазками. Смеющуюся, как горизонт широкой улыбкой. Строгую, как серый костюм. Безудержную, как морская волна. Спокойную, как гладь Ладожского озера в сонный вечер. Сладкую, как белый пушистый котик на мемах. Хочется тискать. Обнимать за плечи пиджаком в прохладный вечер.

Сексуальную, как загорелые изгибы нежно-песочного Пляжа любви, спрятанного внутри скалы на необитаемом острове в Мексике. Загадочную, как Сфинкс. Может и съесть. А может и борщом накормить. Если загадку разгадал. Лучше не раз.

Любящую, как медведица медвежат. Большая Медведица всеми своими семью звёздами. Хоть и граничит с Драконом на севере и Гончими Псами на востоке, своих медвежат никому не отдаст. Никогда. Всеми тысячью двумястами восьмьюдесятью градусами накроет и защитит.

Всегда заботливую, как правительства всего мира. Льва и Малого Льва в любом настроении накормит. Даже Жирафа на северо-западе. Международный астрономический союз Большую Медведицу назвал двадцативосьмиугольным неправильным многоугольником. Ботаники. Да правильный он.

Она просто всегда разная. Всё зависит от нас, обстоятельств и ветра.

Дочь. Жена. Мама.

С сердцем размером с Вселенную. Сердце Вселенной.

Любим.

Ода шампанскому хулиганскому

Задумался я как-то в карантин, на бокал шампанского глядя. Волшебные, теперь ещё и карантинные пузырьки исторически пронизывают тонкими нитями стратосферу. Мурашками щекочут облака. Стремятся всегда ввысь – к небу и солнцу. За что и любим.

Берутся ниоткуда, как энергия вечного двигателя, уходят в хорошее и рысью – в офигительное настроение. Щекочут ауру объятиями. Шепчут эндорфинами на ушко. Гладят нёбо вязью. Сплетаются в предвкушении. Прижимают к себе здесь и сейчас.

Прямо в космос бросают завитки кудряшек рядом. Звёздами подмигивают тёплым снизу. Лучиками зрачков лукаво улыбаются в самую нежность. Тонкой ножкой перемигиваются с пальчиками. Закручиваются восьмёркой в бесконечность Вселенной. Хотя бы до утра.

Волнами пробегают по телу с пяток до сердца. Наполняют морской прохладой, каплями росы скользя запотело. Жаром холода плавятся. Накатывают пеной прибоя океанов. Касаются глубины жарким течением.

Отражаются бокалом в глазах ярким светом хрусталика. Шумом близкой компании обнимают кровь. Похлопывают по плечам пробкой. Свежестью воздуха в сосновой роще падают сверху в лёгкие.