Русские горки

"Старик – русский ученый…" – немедленно возникла в голове Сэма ассоциация. И когда Магистр обернулся, на душе у американца похолодело.

"Странно, он отпустил волосы, сбрил бороду и вместе с этим как-то очень уж постарел…" – в еще не окончательно пробудившейся памяти Гюнтера все перемешалось.

"А девушка, ведь она точно была… Не связано ли ее исчезновение с негодяем?.."

– Добрый день, – Магистр прервал молчание, – я не тот, за кого, вероятно, Вы меня принимаете. И если будете благоразумны, то вспомните все, что с Вами случилось.

"Откуда ему известно, что я мог принять его за другого? И если он не Хлопотов, то где я, и что произошло?"

Вместо ответа картина зеленой лужайки, окруженной обгоревшими деревьями, как живая возникла перед глазами Сэма.

За лужайкой последовали новые воспоминания. Их сюжеты, как бы воскресавшие из желе пораженного летаргическим сном мозга, невольно наталкивали на предположение о помешательстве. И чудовищная пантомима атаки Саскиасов показалась Гюнтеру уже окончательным бредом.

Как бы прогоняя наваждение, парень откинул волосы и случайно задел рану, полученную при ударе головой о дверь в покое Мастера Чайлдерса.

"Мог ли я участвовать в сечи?" – подумал Сэм, озадаченный поврежденным лбом. Но что-то подсказывало, что не мог или не успел…

– Объясните наконец, как я здесь оказался, кто та девушка, и почему она так внезапно исчезла?

Голос вернувшегося из небытия на этот раз прозвучал твердо и спокойно. Магистру это понравилось.

– Забудьте о девушке, – чуть более отрешенно, чем было необходимо, посоветовал он, – Она теперь уже далеко. А мы здесь, и, кажется, Вам неплохо бы подкрепиться.

Гюнтер удивился. Такого поворота в разговоре он не ожидал. Поднявшись с ложа, Сэм размял затекшие мышцы спины и плеч. Обратив внимание на гобелены, он недоверчиво посмотрел на своего пожилого собеседника.

– Прежде, чем согласиться, ответьте, хотя бы, кто Вы?

– Магистр, – невозмутимо и величественно произнес сэр Малькут.

14

Гюнтер почтительно улыбнулся. В ответе сэра Малькута ему послышалось нечто, похожее на надежду.

"Первое впечатление обманчиво," – подумал американец.

Человек в каталке лишь отдаленно напоминал русского ученого и был намного старше. Около его рта залегли глубокие складки. Тяжелый подбородок и жесткий свет циганских глаз в сочетании с широкими скулами делали Малькута похожим на очень пожилого индейца.

"Почудилось," – с явным облегчением заключил Сэм и последовал за креслом, уже выехавшем из комнаты.

Миновав несколько коридоров и переходов на более низкие этажи, Магистр пригласил своего допотопного современника войти в двери помещения, выбранного им для ужина и разговора. В распахнутые окна этого длинного и не слишком ярко освещенного зала залетал прохладный вечерний ветер, приятно освежая мысли и чувства.

Хозяин жестом предложил гостю опуститься на кушетку, стоявшую почти на равном расстоянии от противоположных стен. Не прерывая жест, он поднял руку, и тотчас между ними возник низкий столик, заставленный всевозможными яствами. Сэм все еще не окончательно пришел в себя и, проследив за движением ладони, не обратил внимания на появление съестного. Но пробовать угощения, предложенные ему, не стал.

– Не беспокойтесь, – заметив осторожный взгляд Гюнтера, произнес пожилой фокусник, – И десяти минут не прошло, как я вернул Вас к жизни, так что можете мне доверять.

Уверенность старца выглядела убедительно. Придвинув кушетку поближе к угощениям, американец принялся за еду.

Неторопливо наверстывая упущенное за три дня вынужденного голодания, Сэм подумал, что в его мире вот такое мироощущение если и возможно, то где-нибудь на Востоке, в прекрасной и безлюдной местности. Прожевав очередную порцию в меру острого мяса, смочив горло из бокала с приятным напитком, Сэм дипломатично поинтересовался:

– Неужели обезьяны на птеродактилях до сих пор не обнаружили здешнюю долину?

– Дело в том, – выдержав тактичную паузу ответил сэр Малькут, – что дворец и окружающие его возвышенности находятся не в реальности, а в подпространстве, – он улыбнулся, – И ни ящерам, ни Саскиасам никогда сюда не попасть. Даже если пернатые рептилии выберут правильное направление и не потеряют его на протяжении тысячи лет, они пролетят лишь половину пути…

Помолчав с минуту и отпив еще несколько глотков, Гюнтер подумал было, что это шутка. Однако, не желая показаться слишком любопытным, он не стал повторять вопрос. Решив, что все выяснится само собой, парень снова сосредоточился на еде.

Насытившись, гость не отказался воспользоваться отличными сигарами, предложенными ему "воскресителем". Оценив качество табака, он наконец понял, что все это время не давало ему покоя.

Ладно рыцари на мотоциклах и обезьяны, но Огопого выглядели очевидным перебором. Увидеть мысленным зрением, о существовании которого Гюнтер раньше и не догадывался, трехметровых горилл, было еще куда ни шло. Но поверить в то, что их чешуекожие "патроны" существуют на самом деле, с ходу было невозможно. Слишком невероятным представлялся Сэму сам факт такого существования, и его разуму требовалось как минимум объяснение.

Опершись свободной рукой на мягкий валик кушетки, он снова обратился к основателю Ордена:

– Вне сомнений, ваш мир сильно отличается от того, в котором я родился и вырос. Не могли бы Вы объяснить, в чем причина этих отличий, чем вызвано появление ящеров, как случилось, что природа страны искалечена войной, а само Человечество находится на грани уничтожения…

– Не продолжайте, – прервал его сэр Малькут, – я понял вопрос. И, чтобы Вы смогли получить представление о настоящем, начну с вероятно знакомых Вам истин, – собеседники церемонно улыбнулись друг другу.

Последовавший за этими словами рассказ потряс Гюнтера и озадачил. Ничего более невероятного он себе не представлял.

– Наша планета существует уже многие миллионы лет, в течение которых жизнь на земной поверхности испытала большие перемены. Образовавшиеся в теплой воде доисторических морей сгустки белкового вещества, мало-помалу усложняясь, превратились в ряд разнообразных растений и животных. Постоянные и постепенные колебания внешней среды заставили эти организмы претерпеть незаметные изменения, благодаря которым они выжили и обогатили природу новыми видами…

"К чему такие подробности?" – задумался было Сэм, но вслух свою мысль не выразил.

– Наряду с относительно длительными периодами непрерывного совершенствования флоры и фауны, происходили преобразования рельефа материков и климата, которые тоже стали одной из причин скачков в развитии биосферы. Разнообразие местных условий привело ко всевозможным способам приспособления и, наконец, к возникновению рептилий. Некоторые из них жили в море. В основном это были хищники, очень опасные и жестокие.

Гюнтер стряхнул пепел, выпустил дым кольцом и перенес вес тела с одной руки на другую. Обильная еда подействовала на его внимание расслабляюще.

– Более ста миллионов лет назад, сделавшись хозяевами на суше, в воде и в воздухе, сухопутные, летающие и почти все плавающие ящеры вымерли, не оставив потомства. Но наиболее совершенные чудовища океанских глубин за долгую жизнь выросли до невероятных размеров и остались живы… – как ни в чем не бывало продолжал Магистр.

Сэму вспомнились многочисленные видео-фильмы, где ископаемые выползают на пляжи, убивая людей, разрушая города. Однако, прерывать рассказ он не стал. И не ошибся, – ибо получившие широкое распространение кинематографические фантазии его прошлого в действительности оказались лишь предчувствием беды, что обрушилась на этот мир.

– С приходом ледникового периода, – голос сэра Малькута сделался еще более глубоким и вкрадчивым, – и всеобщим похолоданием, они легли на дно океанских разломов и впали в анабиоз. В состоянии сна, длившегося губительно долго для мелочи, самые крупные выжили.

Гюнтер удивился, почувствовав, как по его телу пробежали мурашки. История с ящерами напоминала фантастическую сказку. Вот только в интонациях рассказчика не слышалось намека на иронию.

– Ледниковый период кончился, но чудовища не проснулись. Вода океанов оставалась еще слишком холодна. Однако, поверхность планеты нагрелась достаточно, чтобы представители рода homo sapiens наконец вышли из первобытного состояния. Их потомки объединились в могучие государства, построили первые города. Наука, искусства, ремесла дали им возможность поднять жизнь на удивительно высокий уровень. И лишь одного они не учли. Чем больше люди старались облегчить свой труд, тем меньше оставалось незатронутых их деятельностью природных горизонтов… – Голос Магистра похолодел, и Сэм с тревогой взглянул на старца. С этой минуты его слова начали обретать какой-то не вполне улавливаемый смысл. Американец даже забыл про сигару.

– И вот, тысячу лет назад наступило новое потепление. С каждым десятилетием среднегодовая температура атмосферы стала возрастать на пол градуса. Этого оказалось достаточно, чтобы семьсот лет назад ледники полюсов окончательно растаяли…

Здесь Гюнтер не выдержал.

– Вы хотите сказать, что всей западной части Америки, половины Евразии, Африки и Австралии в вашем мире не существует?

Интонации рассказчика вновь обрели живость:

– Вы правильно поняли, – улыбнулся Магистр, – Это была глобальная катастрофа. Таяние льдов происходило постепенно, но сопровождалось сильными бурями, сокрушительными цунами, внезапно набегавшими на берега. Еще до прихода основных масс воды, они унесли миллионы человеческих жизней. Беспрерывные извержения вулканов и частые землетрясения усугубили трагедию, масштабы которой достигли небывалых размеров. Вследствие этого лишь немногие успели присоединиться к тем, кто жил в горах, вдали от сейсмически опасных участков. Нечего говорить, что культурные и научные достижения оказались уничтожены, а народы, выжившие в катаклизмах, вновь отброшены на первобытные рубежи… – улыбка исчезла с лица старца.

"Неужели и мой мир когда-нибудь постигнет та же участь," – подумал Сэм, – "Недаром большинство прогнозов на будущее обещают медленное потепление…" – он все еще не хотел верить, что потепление уже случилось. Потухшая сигара выпала из разжавшихся пальцев.

– Смену пяти поколений пережили уцелевшие в пещерах, пока жестокие грозы, разрушавшие скалы, сильные ветра, дувшие одновременно со всех сторон, не утратили регулярность и не прекратились. Жизнь на оставшихся незатопленными участках суши медленно стала налаживаться. Снова просторы океанов забороздили корабли, правда только парусные, по телеграфным проводам побежали сообщения…