Второй шанс

– С кем? С ним? Тебе наплевать, что он женат? Что он мой дядя? Или именно это тебя и заводит? Пошла по моим стопам? Это, что месть такая? Ты собралась пройтись по всем, с кем я близок? Выливаешь на меня свое презрение, строишь из себя обиженную жертву, а потом зажимаешься то со своим агентом, то с Робертом прямо в кабинете. Ты лицемерка, Кристина. Значит, меня нельзя простить. Я чудовище, ублюдок. Я сломал твою жизнь. Я ничего и не отрицаю. Так не становись такой же. Не ломай мою. Ты понимаешь, что Роберт начнет хвастать направо и налево, что спит с тобой?

– Я не сплю с ним, – с яростью крикнула Кристина, подняв руку, чтобы влепить ему пощечину, но так и не осмелилась. Дотронуться до него, даже так, было выше ее сил. Губы Дэниэла дрогнули в презрительной усмешке.

– Да, а это, что было? Еще минута, и я бы стал свидетелем….

– А, что это в новинку для тебя? – приподняв брови, Кристина вызывающе улыбнулась. Она заметила, как вспыхнули его глаза, а губы сжались в тонкую линию. Норман отшатнулся от нее, безвольно опустив руки. Кристина знала, что сказала правду, что он заслужил этой упрек, но что-то внутри нее сломалось. Предательские горячие слезы навернулись на глаза, когда она увидела, как он поворачивается, чтобы уйти. Не ломать его жизнь? Разве ей по зубам такой, как он? Что может она сделать этому непробиваемому толстокожему ублюдку?

– Дэниэл, – прошептала она хрипло. Вздрогнув, он обернулся.

– Не надо плакать. Все хорошо. Делай, что хочешь. Я не имею права вмешиваться. – безжизненно произнес Норман. «Что же ты натворил, Дэниэл? Что ты сделал с нашими жизнями?»

– Ты не оставил нам ни одного шанса. Понимаешь? – спросила она.

Он посмотрел на нее своими синими бездонными глазами, в которых затаились боль и сожаление. Дэниэл шагнул вперед. Отступать было не куда. Он протянул руку и, обхватив пальцами ее ледяную ладонь, прижал ее к своей груди. Вскрикнув, девушка попыталась высвободить руку, но он держал крепко. Дыхание остановилось, когда она почувствовала биение его сердца под своими пальцами.

– Нет, ты не убежишь, – жестко сказал он. – Ты дотронешься до меня. И ты поймешь, что у меня есть сердце, что оно бьется и болит, так же, как и у всех остальных людей. – Обхватив другой рукой ее лицо, он посмотрел в расширившиеся от страха стальные глаза, а потом наклонился и поцеловал. Закричав ему прямо в губы, Кристина, вырвалась. Скользя на обледеневшем асфальте, она отскочила в сторону, и скрылась за машиной. Желудок пронзили болезненные спазмы. Три бокала шампанского, коктейль и маленькое пирожное, все это исторглось из ее желудка в снег. Колени ее дрожали, она едва держалась на ногах, а ее все выворачивало наизнанку. "Это никогда не закончится", – пронеслось у нее. Слезы вперемешку с тушью стекали по бледному лицу. "Мамочка." – прошептала Кристина, обхватывая себя руками.

Когда приступ прошел, она вытерла рот тыльной стороной ладони, и выпрямилась. Ступая, как робот, она вышла из-за машины. Она думала, что он ушел. Она так хотела, чтобы он ушел, чтобы этот кошмар, наконец, прекратился. Но Дэниэл был здесь. Присев на корточки, упираясь спиной на дверь ее машины, он, закрыв лицо ладонями, был неподвижен, словно впал в транс. Почему она жалеет его? Разве не ее сейчас нужно утешать?

– Это не ты, – тихо проговорила девушка. – Не из-за тебя.

– Ради Бога, Крис. Я не дурак. – Он опустил руки, отчужденные глаза смотрели на нее, заставляя снова сжиматься от боли.

– Это подсознание, Дэниэл. Ты никогда не был мне противен, – призналась она. – Даже сейчас. Отвези меня домой. Я не в состоянии вести машину.

Дэниэл встал на ноги, и, засунув руки в карманы джинсов, окинул ее туманным взглядом.

– Хорошо, – кивнул он. – Прости. Кажется, я переборщил с исповедью.

– Забыли, – она попыталась выдавить из себя улыбку, которая вышла жалкой и неестественной.

Глава 13

– Крис? Ты здесь?

Монахова устало прикрыла глаза, процедив сквозь зубы ругательство, но стук не прекратился. Отложив в сторону кисть, она набросила на мольберт кусок материи. Крис не любила, когда кто-то видел незаконченные работы. И вообще ей необходимо уединение, чтобы она могла сосредоточиться, а в этом доме о покое можно только мечтать! Крис знала, что ей скажет Лиза, когда откроет ей дверь. Ну, и пусть четыре часа утра. Завтра суббота. У нее выходной. Имеет она право на личное пространство или нет? Или это право есть только у Лизы, которая последние недели, только и делала, что гуляла, как кошка – сама по себе. Откуда у нее такие привилегии, в то время как Кристина все время чувствует себя птицей в клетке, каким-то подопытным кроликом под чутким оком своего хозяина. Кристина не знала, на кого она больше сердится. На себя или на Лизу. И никогда раньше ей не приходили в голову подобные мысли. Никогда присутствие Лизы и ее вмешательство в личную жизнь подруги не угнетало и не раздражало. До последнего времени. Лиз права. Им нужно поговорить. С прошлой субботы подруги почти не общались. Точнее, общались, но совсем не так, как прежде.

Лиз тогда явилась домой под утро и ни слова не спросила у Кристины о том, как она провела остаток вечеринки, а Кристина, в свою очередь, ни о чем не стала расспрашивать Лизу. А ведь у них никогда не было тайн. Их безмятежный, полный согласия мирок пошатнулся. Кристина больше не доверяла Лизе, как раньше. И хотя последняя молчала, Монахова была уверена, что ту ночь Лиз провела с Кирой. Кристина не чувствовала себя преданной, обманутой или униженной. Ей было просто противно. Она не могла даже смотреть на Лизу. Их отношениям Кристина всегда придавала очень глубокое значение, и физиологии в них она отводила последнее место. Возможно, она отвечала на интимные ласки подруги лишь из благодарности за все, что она для нее сделала. Ни с кем другим Кристина не могла себя даже представить. Нежность и теплота в ее душе вдруг оказались вымазанными грязью. Сама себе Кристина предстала совсем в другом свете. В этом-то и состояла вся сложность. Она поняла, что никогда больше не сможет вернуться к прежним отношениям с Лизой, но как сказать ей об этом не знала. Как объяснить, что она не стала любить ее меньше? Просто все изменилось. Теперь девушки спали в разных спальнях, но Крис еще не забрала свои вещи из спальни подруги.

– Открой, я не уйду, пока мы не поговорим! – снова забарабанила в дверь Озерова.

Кристина отперла подруге и отошла к темному окну. Лиза, растеряв всю свою настойчивость, неуверенно вошла. Взгляд ее выражал отчаяние.

– Что происходит? – собравшись с силами, дрогнувшим голосом спросила Лиза.

– О чем ты? Я работаю. Завтра у меня заслуженный выходной. Я высплюсь днем. Я ужинала....

– Я не об этом, – резко оборвала ее Озерова. Губы ее сжались. – Ты решила меня бросить?

– Что за глупости? Мы живем вместе.

– Мы живем под одной крышей. И видимся не больше часа в сутки. – ожесточенно упрекнула Лиза.

– Мы обе работаем, – невозмутимо напомнила Кристина. – У тебя клиенты. Я целыми днями разрываюсь между двумя фирмами, а по ночам пишу картины.

– Мы не разговариваем.

– А что сейчас, по-твоему, мы делаем?

Лиз скривила болезненную гримасу и подошла ближе, вглядываясь в лицо подруги.

– Делаем вид, что ничего не происходит, – сипло выдохнула она. – Я люблю тебя. Неужели ты не понимаешь этого? Я не могу так. Ты избегаешь меня. Не смотришь на меня. Не звонишь мне, как раньше. Не ходишь со мной обедать. Не спишь со мной в одной постели.

– Я устаю, – вяло ответила Кристина, пряча глаза. Это было полуправдой.

– Ты ничего мне не рассказываешь. Я волнуюсь.

– Ты сама сказала, что мне лучше, – перевернула Кристина. – И, по-моему, у тебя и без меня теперь хватает друзей. Обедаешь ты с Дэниэлом, ужинаешь с Кирой.

– Они не нужны мне. Я просто не знаю, как себя вести с тобой.

– Лиз, ты же психолог. Должна знать, – Кристина сама себя возненавидела за эти жесткие слова. Лиз не заслужила их.

– Да, я знаю, – кивнула Озерова. В глазах мелькнула острая душевная боль. – Все кончено, да?

– Все зависит от того, что именно ты имеешь в виду.

– Так, объясни, черт побери! – закричала Лиза. Вздрогнув, Кристина посмотрела на нее. Сердце ее болезненно сжалось.

– Ты моя подруга, которая спасла мне жизнь. Я никогда не забуду, что ты для меня сделала. Ты – мой мост, соединяющий меня с реальностью. Без тебя, я бы давно утонула, – мягко сказала она, испытывая щемящее чувство нежности и искреннего сожаления.

– Не то! – покачала головой Лиза, обхватывая себя руками, словно защищаясь от правды, которая звучала между слов.

– Ты – единственный близкий человек на этом свете, Лиз. Что еще ты хочешь услышать? Разве этого мало? Я никогда не любила тебя так, как ты меня. У нас друг к другу совсем разные чувства, но это не значит, что мои – слабее и несущественнее. Я не могу быть с тобой так, как раньше. Я просто не могу.

– Почему? – голос Лизы задрожал от непроизвольных рыданий.

– Не знаю. Ты сама говорила, что я должна определиться, изменить свою жизнь. Возможно, я решила начать встречаться с мужчинами. – Неуверенно пробормотала Монахова.

– Это неправда, – опровергла Лиза. – Я видела, с каким ты лицом выслушивала извинения Роберта после вечеринки. Он тебе безразличен. С другими мужчинами ты не общаешься.

– Но собираюсь, – упорствовала Кристина. – С Робертом у нас вышел не очень удачный эпизод. Мы, слава Богу, все разъяснили и поняли друг друга. Он – отличный парень, но не для меня. Я не собираюсь начинать с женатых мужчин.

– Но он не оставит своих попыток. Ты ему нравишься, – немного успокоившись, заметила Лиз. Кристина равнодушно пожала плечами, думая о том, что Роберт уяснил урок, а сломанный нос, если что напомнит.

– Почему вы с Дэниэлом перестали общаться? – в лоб спросила Лиз, вцепившись в лицо Кристины своим профессионально-пристальным взглядом.

– Ты видишь его каждый день. Спроси, – небрежно ответила Монахова.