Ошибка

Тут в разговор вмешался Лоренс. Его тон удивил Эйи – всегда такой спокойный и сдержанный, сейчас он будто взорвался.

– А обо мне Вы подумали, а? Нет, я, конечно, ни к чему не призываю – кто я такой вообще, да так, просто никто, просто ошибка, но куда-то меня деть-то надо, правильно ведь? – казалось, ещё чуть-чуть, и у него начнёт дёргаться глаз.

– Да не беспокойтесь Вы так, – глава организации посмотрела на него с удивлением. – Вам на выбор предлагается столько миров для самореализации – да хоть в наш, может, в кои-то веки на котах полетаете, раз на самолётах не слишком удалось… кхм, впрочем, простите, это я не со зла, а к тому, что у Вас есть все шансы реализовать Ваши способности в полной мере.

– Ах да, благодарю Вас. Я бы только хотел разобраться с одним ма-аленьким вопросом…

– Лоренс, Вы полноценная личность. Даже не думайте.

Эйи слышал их разговор. Он подошёл к Винтерхальтеру и положил ему руку на плечо.

– Ларри, не смей беспокоиться об этом. Ты прекрасный человек, у тебя много жизненных сил и талантов – ты обязательно найдёшь себе место, самое лучшее место. Твой путь только начинается, и я искренне желаю тебе успехов.

Тут глава организации зевнула и как бы невзначай проговорила:

– Да, Лоренс, Вы же, помнится, хотели помощником жреца быть когда-то давно… Чего Вам в помощники? Становитесь сразу жрецом! Вы просто отлично показали себя, и я полностью в Вас уверена.

– Жрецом? – Винтерхальтер округлил и без того большие глаза, как он любил это делать до войны. – Вы думаете… я бы смог?..

– Конечно, а почему нет, – ответила она выразительно. – К тому же, – она снова зевнула, – у жреца остались те же функции, что и были – это значит, что в случае угрозы Вы защищаете планету, грубо говоря.

Эйи всё это время стоял, покусывая губы.

– Но это я так, просто предлагаю, – добавила она небрежно. – Подумаешь, какой-то там жрец; да кому это надо вообще, а, Эйи?

Тот кинул на главу организации взгляд, полный откровенной ярости.

– Вы на что рассчитываете? – зло спросил он. – Сказал – хочу освободиться; и точка. К тому же, я уже успел пресытиться тем миром и вообще каким бы то ни было миром. Отстаньте от меня все!

– Да пожалуйста, это без проблем, чего ты так занервничал-то, – ответила она, улыбаясь краем губ. – Только вот насчёт пресыщения ты это напрасно – мы за это время успели неплохо отстроиться. Мне казалось, видения оттуда могут поднять тебе дух, да и разве тебе не интересно войти наконец в то здание? – она посмотрела на него очень хитро.

– Так эти сны… с белыми-белыми высоченными постройками и так далее… это были видения?.. – спросил Эйи ошарашенно.

– Эйи, милый, тебя что, контузило? – спросила она ласково.

– Да как я должен был догадаться?! – воскликнул он недовольно. – В любом случае, меня этим не привлечёшь…

– М-м, как жаль. А мне так нужны были талантливые люди для отражения внешних угроз…

Эйи изгрыз все губы и перешёл на ногти.

– Лоренс, Вам как, нравится такая перспектива?

– Мне нравится такая перспектива только в качестве заместителя Эйи, – сказал Лоренс твёрдо и в то же время с лёгкой улыбкой, поймав волну.

– Напрасно стараетесь, – отрезал Эйи, у которого внезапно начался экзистенциальный кризис. – Оставьте меня, пожалуйста, одного.

Эйи ушёл в поле и проходил там весь день. Он не понимал, почему глава организации с такой неохотой признаёт – если вообще признает – его право на освобождение. Он ведь столько ждал этого и так исправно работал – мог бы вообще-то забить на всё и творить, что вздумается. А она вела себя так, будто это всё пустое, будто его могла привлечь жизнь где бы то ни было.

Лучи закатного солнца, пока ещё оранжевого, били в глаза. Эйи лёг в траву и смотрел в небо; изредка в поле зрения попадали покачивающиеся цветы маков. Почему-то он подумал о том, что лучше бы напоследок он лежал так в своём родном мире. Впрочем, какая уже разница. Он прикрыл глаза и блаженно улыбался. Наконец-то. Неужели.

***

– Ита, а куда Лоренс подевался? Только что же здесь был, мне с ним поговорить нужно было, – сказала глава организации.

– А, да Эйи как только ушёл куда-то, он за ним побежал на всех четырёх… Ах да, то есть, на всех трёх…

– Вы главное при нём так не скажите, – рассмеялась она.

– Да нет, конечно нет, – ответила Ита. – Лоренс неплохой человек, не хочется его как-то задевать. А что Вы, кстати, хотели у него узнать? Может, я чем помогу, – она хитро сверкнула глазами.

– Да так, хотела спросить, как именно он лишился руки. Необходимо знать, понимаете ли, на что они вообще могут быть способны.

– А, ну это просто, – зевнула Ита. – Он говорил, до него там какой-то псих докопался. Увидел, что тот ответить ничем не может, и давай издеваться. Началось с обычных оскорблений – у того, видимо, с начальством какие-то проблемы были, как и с головой, ха-ха. А потом стал руки распускать. Ну у Лоренса мозгов не хватило молча сидеть – хотя, вряд ли бы это помогло – а тот, конечно, только этого и ждал. В общем, в конце тот разошёлся по полной: сидит, улыбается, потом как достал пистолет, в руках покрутил, а затем Винтерхальтеру в руку стрельнул. Реакция Лоренса ему, видно, жутко понравилась, поскольку потом он с короткими интервалами стрелял примерно в то же место. Скажет – стрельнет. Ну потом ему, наконец, надоело, и он ушёл – сказал, «кофе выпить». Но вернуться к своему занятию он, к счастью, не успел. В общем, рука Лоренса держалась на соплях, и пришлось её ампутировать.

– Понятно…

– Уж не знаю, как именно тот ублюдок собирался продолжить, – Ита пожала плечами, – поэтому не думаю, что Вам эта информация много даст.

***

Внезапно Эйи почувствовал чьё-то присутствие, а потом услышал и шелест травы. Нехотя он привстал.

– О, Ларри, привет. Чего ты за мной бегаешь? И как ты меня нашёл? Следишь, что ли?..

– Не смешите… – ответил Винтерхальтер. – Мне нужно с Вами поговорить.

– Можешь, конечно, говорить, – зевнул Эйи, – но если это по поводу… впрочем, неважно. Говори, я послушаю.

Лоренс присел рядом.

– Я сразу предупреждаю, что ничего не собираюсь навязывать. Вы можете отнестись к моим словам скептически – это чисто моё мнение, и я хотел бы его высказать.

Эйи посмотрел ему в глаза, кивнул и как-то немного снисходительно улыбнулся.

– Я давно за Вами наблюдаю, – начал Лоренс, – и мой вывод – повторяю, исключительно мой – что Вы не до конца изжили себя, чтобы получить освобождение.

– Ха-ха, Ларри, ну не надо, а? Что за наивность? Думаешь, я не чувствую твоё желание извлечь для себя выгоду? Говори прямо, зачем эти обходные пути.

– Про то, что касается личной выгоды – как Вы выразились – я в конце скажу, – твёрдо ответил Винтерхальтер. – А пока что выслушайте нормально – мне недолго осталось Вас собой доставать.

– Ну зачем так-то… Ладно, ладно. Продолжай.

– Первое, что я хочу донести – несмотря на то, что Вы ведёте себя так, будто Вас всё достало и уже ничем не заинтересовать, в Вас есть некий внутренний огонь…

«Он говорит совсем, как Она», – подумал Эйи.

– …этого нельзя не заметить. Думаете, я не вижу этого – когда Вы, скажем, говорите что-то перед людьми? Разве можно не заметить это ощущение единства в Ваших глазах, желание быть лидером? А думаете, я не чувствовал, как болезненно Вы переживали смерть кого-либо из Ваших подчинённых, и думаете, я не видел, что даже по отношению к тем фанатикам Вы чувствовали боль и ответственность? Я сейчас Вас ни в чём не уличаю, – быстро сказал он, поймав выражение лица Эйи, – просто говорю то, что считаю истинным. И, даже если это не является правдой на самом деле… Вы не можете отрицать, что одна из важнейших ценностей для Вас – причастность. Вы может и не любите общество, но Вам важно чувствовать себя на месте – как, кстати, и мне, но об этом потом. Вы преданы Ей – но Ваша преданность проявляется ещё и во взаимодействии с другими. Она говорила о том, что нашему миру нужны люди с энтузиазмом. Разве Вам не хочется видеть, как Ваша страна – условно назовём это так – развивается, становится лучше, процветает, наконец? Что может быть приятнее, чем отождествление себя с чем бы то ни было, что имеет будущее и вызывает восхищение? Разве Вам не хочется принять участие в построении этого будущего, да в конце концов – просто пожить в хорошем месте после этого недоумения? Вы всегда теперь успеете исчезнуть; не надо обманывать себя и меня тем, что Ваш мир Вам безразличен. Вам предлагают аж два неоценимых блага: чувство единства и причастности и возможность защищать то, что дорого и имеет право на будущее. Разве Вы не об этом всё время мечтали? Даже не думайте говорить, что нет.