Ошибка

– Точнее, подтвердить мою догадку, – хмуро сказал Лоренс.

– Это ты о чём? – спросил Эйи.

– Да не иначе как всё это время они создавали специальные отряды для этой войны – не исключаю, что там и без клонирования не обошлось.

– Пф-ф, да невозможно, – протянула Ита. – Они у нас были как на ладони. К тому же, зачем им тогда было до этого высовываться?

– А может, командование и не было в курсе, – прищурился Лоренс.

– Ты хочешь сказать, – спросил Эйи, – что они не являются одним целым и у них нашёлся какой-нибудь супер-умный ублюдок или несколько, которые всё это сотворили? В таком случае, мы стоим на пороге кошмара, если проиграем.

– Да что раньше времени догадки строить, – недовольно проговорила Ита.

«Всё-таки неправильно, неправильно, неправильно это, когда целый мир оставлен на произвол!» – лихорадочно думал Эйи.

Хэзел отправили в разведку по той причине, что её бы никто не подозревал – свидетелей её перехода на сторону врага не было, да и не следили они за этим особо – некому было. А уж её умению скрывать мысли даже глава организации поразилась.

Предположение Лоренса подтвердилось почти в точности. Изначально предполагалось, что все эти люди из группировки, участвующие в войне сейчас, будут кем-то вроде владельцев нового мира – их было не очень много. Их не посылали в бой, сохраняя для будущего. Однако затем, видя, что поражения неизбежны каждый раз, осознавая, что так будет и дальше, кто-то, пока группировка проигрывала снова и снова, начал работать над настоящей, подготовленной армией. Этот кто-то знал, что решающее столкновение неизбежно. И приготовления были самыми серьёзными, в то время как ничего не подозревающие люди организации занимались своей обычной деятельностью. Это была неравная война.

– Эйи, вынужден сказать, что, если ситуация не изменится, мы обречены.

– Понимаю. Но если мы просто сдадимся, они сделают из нас то же, что и из людей – если позорно не убьют, конечно. Я уже начинаю подумывать о том, о чём рассказывал тебе как-то – насчёт заключения мирного договора и последующей скрытой войны.

– Есть ещё другой выход.

– В самом деле?.. – Эйи посмотрел на Лоренса усталыми глазами, в которых мелькнула надежда.

– Боюсь, он Вас шокирует. Но обстоятельства таковы, что самое время привлечь третью сторону.

– Третью?.. Ты про…

– Я про людей. А точнее, про их технику. Вы не можете отрицать, что это с большой вероятностью сыграет решающую роль!

– Я думал над этим. Но на то, чтобы эту технику заполучить, тоже понадобятся силы, которых у нас нет.

– Именно поэтому я предлагаю Вам заключить с ними договор.

Эйи нервно заходил по комнате, покусывая губы и перебирая пальцами.

– К тому же, – продолжил Винтерхальтер, – сложившаяся ситуация не оставляет людям выбора.

– Да не можем мы заключать такие позорные договоры!!! – в отчаянии закричал Эйи. – Да я их ненавижу почти так же, как этих… К тому же, – он поправился, – мы ведь планировали уничтожить их после войны.

– После победы, Вы хотели сказать, – улыбнулся Лоренс.

– Ты предлагаешь немыслимые вещи! – воскликнул он.

– А то, что наши люди умирают, Вас не смущает?!

– Мы не можем заключать договор с врагами!!!

– Гораздо лучше потом с ними же работать на победителей.

Эйи остановился. Несколько секунд он смотрел в окно; потом как-то съёжился, снова выпрямился и проговорил сквозь зубы:

– Ты не знаешь, о чём говоришь. Ты не можешь идти против того, что должно случиться. Это не ты решаешь, и не я. К тому же, это наша война, а не их. Их судьба уже давно решена, если их собственному создателю до лампочки! – последние слова были произнесены довольно агрессивно; Лоренс понял, что разговор окончен.

Долгое время ситуация не менялась. Противник брал количеством; сначала люди организации попросту пришли в отчаяние, затем осталось злое безразличие. Казалось, они сражались по инерции – агрессивной, безнадёжной. Никто даже особо не задумывался над тем, сколько шансов у них есть на победу.

Ситуация немного изменилась, когда однажды Эйи получил от Иты срочные данные. По её словам, в рядах врага начало появляться некое волнение. Связано это было с тем, что те, не совсем лишённые мозгов, стали подозревать командование в неискренности. По их плану, после победы должно было образоваться некое мировое государство с людьми в качестве рабочей силы без каких-либо прав. Однако не могли все оставшиеся в живых после войны люди из группировки быть на равных, к тому же, зачем? Руководство вряд ли потерпело бы для себя конкурентов, а чем больше людей, претендующих на господство, тем выше риск конфликтов.

Было ещё кое-что, кое-какая отличительная черта тех, кто шёл работать в группировку. Поскольку по большей части это были люди с поломанной психикой, им хотелось для себя лучшего будущего – чего-то вроде отплаты за предыдущие неудачи. Им вечно казалось, что они исключительные и достойны большего. Последняя черта была в определённой степени присуща всем тем, кто обладал способностями, но разумным людям хватало здравого смысла доказывать свою исключительность реальными действиями или же, при отсутствии такой возможности, скрывать её.

Именно из-за этих особенностей малейшее подозрение могло перерасти в настоящий протест. Люди группировки не соглашались на меньшее, чем полноценная, неограниченная власть.

Зная об этом, Эйи не раз с усмешкой думал о том, что, предложили бы ему в прошлой жизни участвовать в их деятельности, он бы пошёл охотно. Но, к сожалению, тогда он был слишком жалким, и не мог бы ничем быть полезен.

«Да всё равно! Зато сейчас…» – каждый раз он обрывал себя таким образом. Хотя – что уж скрывать – у него и сейчас ненароком проскакивали мысли о том, что программа врага как-то привлекательнее, а главное, интереснее. Он не прочь был бы поучаствовать в чём-нибудь таком; но у него задача не жизни впустую растрачивать, а освобождения добиваться. Хотя в последнее время Эйи казалось, что до него далеко, как от Земли до Бетельгейзе.

В общем, получив информацию, Эйи посмотрел на Иту с мгновенно посветлевшим, полным надежды взглядом; та уже смотрела подобным образом на него. Было решено всячески усиливать недовольства во вражеских рядах, распространяя ложную (а может, и не совсем) информацию при помощи шпионов. Найти достаточное количество было проблематично – сейчас в боях участвовали все.

***

В последнее время Эйи редко общался с главой организации наедине – не хватало времени – но иногда такое всё же случалось. В очередную из этих встреч Эйи в отчаянии спросил:

– Ну почему Вы не можете остановить уже это наконец и сделать так, чтобы мы победили? Это ведь мы правы, а не они, это ведь в Ваших интересах!

Она ответила:

– Ты сам знаешь, почему я не могу вмешаться. Вы с ними – одно, просто в силу условий стали заклятыми врагами. Пойми, я этим их не оправдываю, но нельзя отдавать кому-то предпочтение только потому, что сильнее кого-то любишь.

«Скорее, меньше ненавидишь…» – мрачно подумал Эйи, а вслух сказал:

– Но Вам ведь самим нужна наша победа, так ведь? Тогда мы запросто покончим с этим местом, и все наконец будут счастливы.

– Да, то, что касается восстановления вселенского порядка – моё дело, но ваши проблемы – никак нет. Только вы вправе их решать. И что это ты вдруг, раньше тебе вроде нравилось, когда я оставляла всё, что касается этого, на твоё усмотрение. А как прижало, так всё…

– Я просто не хочу лишних жертв.

– Я тоже не хочу лишних жертв. Но войну придумала не я. С таким же успехом ко мне мог обратиться любой человек из группировки, что тогда делать прикажешь…

«Да не говорила бы она так, если б не знала, что мы победим», – успокаивал себя Эйи.

***

Пропагандистская деятельность людей организации в лагере врага давала свои плоды. Сама эта идея была искрой, от которой вспыхнул настоящий костёр; а почва для искры была уже подготовлена. Началось с отказа людей воевать до выяснения правды и установления точных условий; затем стали вспыхивать восстания против командования; а затем они и вовсе разделились на две части. Хотя, была и нейтральная сторона – это были те, кто считал всю эту суматоху вражеским заговором – но их было мало, и они не были популярны в силу того, что такая позиция не предполагала чётких действий.

А потом произошла и вовсе забавная вещь. Само собой разумеется, что во время всех этих разногласий организация одержала несколько крупных побед. Командование группировки начало полагать, что это должно как-то образумить воюющих и прекратить внутренние споры для отражения внешней угрозы. Однако они недостаточно хорошо знали собственных людей. Когда те увидели, что враг имеет перевес, то стали… массово переходить на его сторону.