Ошибка

Эйи поднял на него глаза.

– Так ты…

– Вы не виноваты. Прошу, успокойтесь, – он неуверенно погладил Эйи по голове. – Вы перенервничали. Всё в порядке.

Немного затихнув, Эйи привстал и обнял Лоренса за шею. Своей единственной рукой тот обхватил Эйи в ответ, думая о том, насколько же необычна эта ситуация, и смутно предчувствуя, что такое вряд ли ещё когда-либо повторится. К тому же, всё это было настолько непривычно для Винтерхальтера, что тот действительно был ошарашен. Ему вдруг захотелось взять это плачущее, подавленное создание на руки, но – какая жалость! Одной из них не хватало.

Поэтому Лоренс просто сидел, обдумывая момент. А затем произошло нечто ещё более невероятное: руки Эйи как-то медленно соскользнули вниз и повисли, голова стала тяжелее, чем обычно. Лоренс проверил – и правда: тот уснул.

«Пресвятая Вечность, вот же цирк с конями…» – подумал Винтерхальтер. Это позже он узнал, что Эйи мог легко заснуть при людях, которым полностью доверял, точнее, только при главе организации. А сейчас он, насколько это позволяла одна рука, переложил того на кровать.

Буквально через несколько дней была объявлена победа. Радость была неописуемая – хотя это и ожидалось, всё же не только Эйи в какой-то момент был готов к худшему.

– Эйи, как себя чувствуешь? – спросила глава организации.

Он не сразу нашёл, что ответить.

– Да если честно… поразительно. Я был уверен, что не может что бы то ни было, в чём я принимаю участие, закончиться хорошо.

– Смотря за что и за кого сражаться, – рассмеялась она.

Перешедшие на сторону организации люди из группировки ходили немного пришибленные, не зная, радоваться им или нет. Как ни странно, некоторые из них за это время успели завести знакомства с бывшими врагами – естественно, среди низших рангов, поскольку руководство предпочитало делать вид, что тех не существует.

Тут Эйи придумал, чем занять этих несчастных. Вражеское командование ранее было оставлено в живых, и это оказалось дальновидным решением. Он знал, что его люди вряд ли захотят марать руки о разборки с руководством группировки, а вот эти, новоприбывшие – охотно.

«Будет им утешительный приз, – думал Эйи. – Заодно весело, в кои-то веки расслабиться можно».

Глава организации идею не оценила: «Отвратительно, Эйи, что ты за создание такое»; большая часть командования отнеслась к этому довольно равнодушно – победили, и ладно; некоторые оценили, например, Ита: «Слушайте, да это же отличная идея, лучше и не придумаешь! Мне, пожалуйста, место в первом ряду».

Поскольку людям из группировки не было дано полной свободы в выборе казни – иначе их фантазия вряд ли остановилась бы на чём-то – командование было решено перевешать. Эйи эту идею одобрил: «Никогда не видел повешенных людей».

Некоторая часть сотрудников организации отказалась на этом присутствовать: «Делать вам нечего, что ли»; кто-то пришёл из уважения; глядя на лицо некоторых вроде Иты, можно было легко задаться вопросом, почему человек не захватил с собой попкорн.

У Винтерхальтера рука не отлипала от лица – он тоже придерживался мнения, что это исключительно ненужная показуха. Однако он присутствовал.

Когда осуждённых вывели, взгляд Лоренса остановился на одном из них и не отрывался. Эйи это заметил и спросил, в чём дело. Лоренс поколебался, а затем многозначительно указал на отсутствующую руку. У Эйи в глазах загорелся огонь; он стремительно подошёл к тому человеку. Их разговор слышно не было, но было отлично видно, как лицо осуждённого медленно бледнело, пока совсем не стало, как полотно, а часть лица ещё и задёргалась.

Винтерхальтер стоял-стоял, потом всё-таки подошёл к Эйи, взял его за рукав и тихо сказал:

– Послушайте, не нужно. Меня стошнит, если Вы это сделаете.

Тот посмотрел на него растерянно, сделал обиженно-недовольную мину и сказал, картинно пожимая плечами:

– Ну, как хотите. Ваше мнение – закон.

Человек, видимо, не услышал, о чём они говорили, потому что у него вырвалась на волю подступающая истерика – он явно узнал Лоренса, и теперь умолял просто повесить его, как и остальных, взывая к человечности.

«Да я же не такая скотина, как ты, – сквозь зубы сказал Винтерхальтер, смотря человеку в глаза. – Отхрипи уж своё, дерьма ты кусок».

***

Когда командование группировки отболталось в петлях, а погребальные костры погибших из организации отгорели, пришла пора покончить со всем необходимым и покинуть, наконец, это место.

Глава организации поблагодарила всех сотрудников за прекрасную работу, предложив несколько альтернатив на будущее. Они могли либо выбрать полное освобождение, либо начать уже следующую жизнь в одном из наиболее развитых, благоприятных для любой формы существования миров.

– Конечно же, приглашаю в мой собственный мир. И мне так будет проще, и вам гарантированы нормальные условия – дальше уже всё зависит от вас самих, и как раз нам сейчас люди с энтузиазмом не помешают, – сказала она со смехом: уж слишком комично и неестественно это звучало.

Проблемы возникли у Иты и у Эйи.

– Чёрт, ну и задачку Вы мне задали, – протянула Ита. – Не знаю даже, какая роль мне в Ваших идеальных мирах подойдет…

– Это не проблема, – улыбнулась глава организации. – Ваша личность претерпит изменения – это пока Вам кажется нереальным иной образ жизни.

– Ха-ха, да я вот и не знаю, осталась ли эта личность вообще… Я так упорно пытаюсь от неё абстрагироваться, что она там, пожалуй, сдохла.

– А окончательное растворение личности Вас тоже не устраивает, я так понимаю?

– Да как-то… Не знаю… Нет пока…

– Понятно. Вам ведь нравится соперничество, война, доминирование?

– Ну, в том числе…

– В таком случае могу Вам посоветовать один из миров, откуда я родом. Там Вы сможете прекрасно реализовать эту свою сторону.

Ита задумалась.

– А гонки там есть? – спросила она чуть погодя.

– Разумеется, сколько хотите – самых разных видов, – улыбнулась глава организации. – Да там вся жизнь – сплошное соревнование.

Глядя на раздумья Иты, она со смехом добавила:

– Да не волнуйтесь Вы так, у Вас ведь будет совершенно другое тело. Повеселитесь, обещаю. Впрочем, выбор за Вами.

Эйи подошёл к главе организации слегка вальяжной походкой, голова чуть приподнята, выражение лица крайне самодовольное.

– Что ж, было очень приятно с Вами работать, – начал он. – Я конечно мог бы сказать, что мне будет Вас не хватать, но поскольку меня самого, кхм, не будет, я так говорить не могу…

– Зануда ты всё-таки, Эйи.

– Какой есть, – он картинно поклонился. – Полагаю, теперь Вы не отвертитесь, так ведь?

– И ты не передумал? – спросила она недовольно. – Вон сколько людей наш мир повыбирало, и правильно сделало.

– Мне не нужен рай, – тихо и серьёзно сказал Эйи. – Мне нужны покой и небытие.

– Ну, право твоё… – проговорила она задумчиво.