Одержимость

Одержимость
Алекс Грей

Четыре дня вдвоём в одной машине через всю Европу. Таков сюжет «Одержимости». Но в эти четыре дня происходит переосмысливание многих моментов жизни. Что важнее, мечты или реальность? Быть художником или остаться с любимым человеком? Алекс, Анна, Макс и другие герои находят то, что наиболее важно для них в жизни, для кого-то это медицина, для кого-то это виноделие и виноградники, для кого-то это живопись, а для кого-то цирковая жизнь, наполненная ежедневным риском. Но всех этих героев объединяет одно – все они одержимы своими идеями, целями, желаниями и мечтами.

Алекс Грей

Одержимость

1

– Привет, не занято? Можно присесть? – он не сразу сориентировался, что обращаются именно к нему. Подняв глаза, он увидел, что на него смотрели огромные зелёные глаза, принадлежащие той, которая задала этот вопрос.

– Привет. Прикольный кулончик. – равнодушно ответил он.

– Так присесть можно или ты предпочитаешь одиночество?

– Прости, но я как-то не по этим делам. – устало ответил он. – Найди себе какого-нибудь другого клиента, а я спокойно попью кофе, ладно?

– Ты сейчас о чём? – удивилась она, и в голосе её чувствовалась обида. – Ты что, думаешь, что я это…? Ну, типа, какая-то дрянь с трассы? Да пошёл ты, ты просто больной… – Она развернулась и уже собиралась уйти, но он в последний момент остановил её.

– Стой, ну, прости… Да подожди ты. – крикнул он ей в спину. Она остановилась и медленно повернулась к нему. И только сейчас он заметил, что в руках она держала огромную сковороду с паэльей. Обычная, маленькая, практически хрупкая, в летнем прозрачном сарафане, в шлёпках и огромных очках на лбу, на руках традиционные дешёвые испанские цветные браслеты, а на шее серебряная цепочка с большим кулоном в форме овальной палитры красок. Он смотрел на неё и ничего не мог понять. Её визуальный образ говорил ему одно, а голос внутренний, сопротивляясь реальности, пытался сказать совершенно другое. – Прости, просто сама подумай. Трасса Севилья – Валенсия, вдали от городов и цивилизаций. Что здесь может делать такая девушка, да ещё в такое время суток? Без вещей, в лёгком летнем платье, говорящая на чистом русском языке в далёкой Испании. Тем более, что за полчаса, что я тут сижу, ты уже третья по счёту. Ну, в смысле уже две ко мне только что подкатывали, что-то говорили про душу и про то, что дорога мне будет после встречи с ними приятной и лёгкой. Вот я и подумал… Ну, прости… Хотя, с другой стороны, ты, действительно не была похожа на жрицу любви, да ещё и с трассы. Уж слишком интеллектуальный взгляд у тебя. А в фигуре и осанке трудно скрыть аристократическое происхождение. Хотя, чего только не бывает в наши времена. Или у тебя нет аристократического происхождения? – Он попытался разрядить обстановку, но, насколько ему это удалось, он не понял. Она продолжала стоять с горячей сковородой в руках и смотрела на него пристально и без единой эмоции.

– Так ты предложишь мне сесть? Или мне пойти за другой столик? – опять спросила она, как будто он не с ней разговаривал до этого. И, не дожидаясь ответа, села напротив него. Она незаметно махнула рукой, и, словно из-под земли, возле них возник официант – Traigalas dos unidades, por favor. – Сказала она, обратившись к официанту. Тот исчез так же быстро, как и возник, а через минуту уже расставлял возле них приборы. – Gracias! Ну, приятного аппетита, а то одним кофе сыт не будешь.

– Спасибо. – ответил он. – Прикинь, я в Испании уже две недели, а ещё паэльи так и не пробовал.

– Ну вот, как раз есть у тебя возможность попробовать. И вообще, ты меня прости за навязчивость, просто такая ситуация у меня… Я как-то вообще не люблю одиночества, даже недолгого, а сидеть за столом одной, да ещё в незнакомом месте, это вообще не для меня. Я просто поем с тобой и поеду, правда. Не удивляйся, у меня иногда так бывает, могу просто так подойти к человеку и загрузить его своими проблемами, просто я люблю общаться с нормальными людьми.

– Слушай, а вот скажи, ты подошла к незнакомому мужику, где-то в далёкой чужой стране, в придорожном кабаке на заправке. А самой-то тебе не страшно? Ведь я же могу и маньяком оказаться. – Сказал он, стараясь оставаться абсолютно серьёзным.

– Да все вы только обещаете и пугаете своими маньячествами, а на самом деле потом оказывается, что настоящие маньяки-то уже давно перевелись. – она улыбнулось, и было в её улыбке что-то такое завлекающее и настораживающее одновременно. Тонкие губы и идеально белые зубы, гладкая загорелая кожа и зелёные-зелёные глаза. Возраст её определить было трудно. Ей можно было дать от двадцати и до сорока лет. И лишь морщинки вокруг глаз подсказывали, что ей уже давно не восемнадцать.

– Ну да, с маньяком я, конечно, погорячился. И всё же, что тебя побудило вот так вот взять и подойти именно ко мне?

– Да всё просто. Я, честно, не люблю есть в одиночестве, это, во-первых. Во-вторых, ты посмотри на эту паэлью. Это же формат не для меня, а меньших они не делают. А в-третьих, я просто увидела родные номера на твоей машине и знакомые наклейки на ней. Ведь, согласись, не часто в Малаге встретишь кого-то из своего города, да ещё и с крымскими автомобильными номерами. – она говорила и ела одновременно. И у неё получалось жевать и запивать, и говорить. При том, ни еда не мешала ей говорить, ни разговоры не мешали ей есть. Эта удивительная способность придавала ей особенного шарма.

– Так ты что, тоже из Крыма? – удивлённо спросил он.

– Ну да, оттуда, и наклейки мне знакомы, так как дом мой расположен прямо напротив нового яхт-клуба. А ты, я так понимаю, имеешь какое-то отношение к этому новому яхт-клубу?

– Ну да, имею. Можно, и, так сказать. Я там с детства занимался парусным спортом, потом старый клуб снесли, хотели какие-то барыги землю отобрать под бизнес, но мы прошустрили, нашли инвесторов, и мои друзья построили там новый яхт-клуб. А я там просто сейчас держу свою яхту. Ты только кино себе не накручивай на счёт яхты. Яхта моя, это не то, что ты себе представляешь.

– А я ничего и не представляю, хотя немного разбираюсь в яхтах. Мой муж имеет яхту, точнее несколько, поэтому я ориентируюсь немного в этих вопросах. Так что у тебя за яхта? – спросила она и вновь позвала официанта. Тот появился незамедлительно, как и в первый раз. Она опять что-то сказала на чистом испанском, после чего официант исчез.

– Да обычная девятиметровая, старая, из красного дерева, двухмачтовая гафельная яхточка, если тебе это о чём-то говорит.

– О! Прикольно! Мне всегда нравились старые гафельные яхты и шхуны, хотя я, если честно, не фанатею от яхт, они мне просто нравятся с эстетической точки зрения. И, ещё…

– Что ещё?

– Да, нет, ничего…

Появился официант и поставил на стол перед нами два стакана с белой жидкостью.

– Не смотри так, словно ты в первый раз такое видишь. Это «Орчата», по испанки Horchata – традиционный испанский напиток из миндальных орехов. Не пробовал никогда? – удивлённо спросила она. – Странно, паэлью не пробовал, орчату не пил, а говоришь, две недели в Испании. А что ты тут пробовал испанского?

– «Каву» их и вина всякие испанские напробовался, а от кофе скоро к кардиологу придётся обращаться. На каждом шагу кофе, уже сил нет. – ответил он.

– Тю! Так у них ещё очень популярный «гранисадос» – это такие замороженные соки или фруктовое пюре, кстати, очень отлично освежают в жару, рекомендую.

– Слушай, а ты откуда всё про Испанию знаешь, и по-испански шпаришь свободно. Ты, кстати, что этому официанту сказала? – спросил он, доедая остатки из сковородки. Странно, есть ему сначала совсем не хотелось, а потом и не заметил, как вдвоём с хрупкой девушкой они довольно быстро «приговорили» огромную сковороду с паэльей.

– Да ничего такого не сказала, попросила у него два прибора и всё. А испанский откуда знаю… Да у нас тут дом просто с мужем… – она как-то вдруг помрачнела и запнулась. И он понял, что пока не стоит ничего у неё спрашивать.

– Понятно. Ладно, сколько я тебе за угощение должен? – спросил он у неё. – Просто мне ехать пора. Тебя, кстати, подвезти никуда не нужно?

– Вот ты сейчас обидеть меня хочешь? С чего ты взял, что ты мне что-то должен? Это я тебе должна за то, что ты провёл со мной немного времени, а то бы я могла и вляпаться здесь во что-нибудь. Так что мы в расчёте. – она помолчала секунду. – Ладно, раз тебе ехать пора, тогда пока, не буду задерживать. – И она встала из-за стола. Когда она вставала, её кулончик ярко блеснул на солнце, и он задержал на нём взгляд. Изготовленный из белого серебра, довольно крупный, в форме настоящей палитры с красками, какие используют художники в беретах и возле мольбертов. Почему-то художники у него с детства ассоциировались с мольбертами и беретами. Именно так, по его пониманию, и должен был выглядеть настоящий художник.

– Ты куда смотришь, извращенец? – шутливо спросила она.

– Э… Да я это…

– Ну, понятно, что это. Все вы мужики одинаковые. Стоит одеть лёгкий открытый сарафанчик, как вы сразу пялитесь на наши выпуклости.

– Да нет, ты всё не так понимаешь. – он улыбнулся. – Я на кулон твой смотрю. Просто никогда такого не видел. Это, я так понимаю, подарок, и ты, если я не ошибаюсь, имеешь какое-то отношение к живописи. Так ведь?

– Ну да, это подарок. Одного самого дорогого когда-то мне человека. Мало того, это ручная работа. Он сам был художником и сам сделал этот кулон специально для меня. Хотя, почему был. Он и сейчас художник. – сказала она, и через секунду добавила: – Я так думаю. А насчёт моего отношения к живописи… Когда-то, действительно я имела к живописи самое прямое отношение, но это было в другой жизни. – Она резко переменилась в лице, в какой-то момент показалось, что она готова заплакать. – Ладно, тебе ехать надо, а я тебя задерживаю. Пока, и спасибо тебе. Счастливой дороги.

– И тебе спасибо. – ответил он, не совсем успевая за сменой её настроения. – И прости ещё раз за то, что я тебя принял не за ту.

– Проехали, не парься. Давай, может, увидимся на родных просторах. – она повернулась и пошла в сторону небольшого магазинчика.

Он встал из-за стола вслед за ней и пошёл к своей машине, открылв дверь, и на него сразу пахнуло жаром из салона его машины. На улице была жара около сорока градусов. «Ничего, – подумал он, – сейчас поеду с открытыми окнами, немного проветрится, потом включу кондиционер, не в первый же раз». Выезжая с заправки, он заметил её. Она стояла, опёршись о крыло голубого «Volkswagen – Beatle» с испанскими номерами и смотрела куда-то в сторону. На машине была большая наклейка «Malaga rent car». Он притормозил возле неё, но она не обернулась.

– Слушай, прости за бестактность, – сказал он через открытое окно, – но я даже не спросил, как тебя зовут. Вот такой я джентльмен…

– Анна. Или Аня, как тебе больше нравится. – сказала она, не поворачивая головы в его сторону.

– А я Алекс, очень приятно. – ответил он ей в ответ. – Я тебя чем-то обидел или расстроил?

Какое-то время она молчала, не глядя в его сторону, потом медленно оттолкнулась от своей машины и повернулась к нему.

– Если я попрошу тебя об одной вещи, ты мне не откажешь? – спросила она. – Ты не думай, ничего сверхъестественного я тебя просить не буду. Мне тебе сейчас это трудно объяснить, просто… – она запнулась, глядя ему в глаза.

– Да говори уже, в чём проблема? Я тебе, конечно, помогу, если это будет в моей компетенции. – солнечный зайчик от её кулона опять блеснул прямо Алексу в лицо, и он на секунду зажмурился. Когда он открыл глаза, она всё так же стояла у его машины и смотрела на него прищуренным взглядом.

– Если тебе будет не трудно, довези меня до Валенсии. Ты же всё равно едешь мимо. Я буду тихонько сидеть сзади и не буду тебе мешать, ты даже не заметишь моего присутствия. Нет, ну если у тебя какие-то другие планы, типа ты должен ехать с девушкой или к девушке, то я пойму. – она не отводила своего взгляда от него. Так умеют смотреть в глаза только искренние или глубоко уверенные в себе люди.

– Тю, блин. Тоже мне проблема. Конечно, подвезу, только при одном условии. – Алекс хитро улыбнулся и подморгнул ей.