Это всегда был он

Светлые волосы колышутся в такт шагам, черная юбка обтягивает округлые бедра, но вмиг реальность сменяет воспоминание. Угловатая девчушка в школьной форме бежит по длинному коридору, два русых хвостика, прихваченных нежно-розовыми резинками, подпрыгивают. Она разворачивается, попав в кружок подружек, забавно морщит нос и показывает язык. Дима смеется, а рядом раздается недовольное бормотание друга, которому предназначаются кривляния Насти.

Как же давно это было. Кажется, в другой жизни. Дима, удивленно мотнув головой, продолжает путь к столовой, из дверей которой выходит небольшая группа студентов. Саша идет последним, в его руках большой картонный стакан, а на рубашке внушительное мокрое пятно. Он смотрит по сторонам и злобно прищуривается, уставившись в сторону главного корпуса.

– Ты опять за старое? – усмехается Дима, быстро сложив два и два: убегающая Мореева и раздраженный Морев, эта парочка всегда шла комплектом.

Саша молча спускается по короткой лестнице и уже собирается пройти мимо, но Дима решительно преграждает ему дорогу. Их взгляды сталкиваются, вязкое напряжение наполняет пространство между ними и раскаляется под прямыми лучами полуденного солнца. Дима качает головой, разглядывая белые волосы Саши, и уже собирается протянуть руку, чтобы потрепать его по макушке, но быстро отказывается от этой идеи. Сейчас они не настолько близки.

– Тебе идет, – с доброй усмешкой говорит Дима. – А в темноте они светятся?

Саша отворачивается и стискивает зубы, всем видом показывая, что не настроен на беседу.

– Что с рубашкой? – не сдается Дима. – Настя, по старой памяти, чаем в тебя плеснула? Так сильно удивилась встрече?

– Тебе не все равно? – хлестко спрашивает Саша, и Дима содрогается, потупив взгляд.

Порыв ветра вдруг кажется неестественно холодным и даже промозглым, словно они оказались в том страшном дне. Оба парня предпочли бы забыть обо всем, и у одного из них это почти получилось, а вот второй…

– Год прошел, Сань, – тихо произносит Дима. – Тебе пора…

– Вот я и пойду, – перебивает Саша и шагает в сторону.

– Разве ты не рад ее видеть?! – бросает вдогонку Дима, желая разбудить хоть что-то живое в парне, который был его лучшим другом с первого класса. – Может, это судьба хочет дать тебе знак!

Саша с ленцой оборачивается и иронично приподнимает бровь.

– Зима, сходил бы ты в больничку. Кажется, у тебя снова начались галлюцинации. – Его слова, так похожие на дружескую подколку, на самом деле таковой не являются. Это злобная издевка, пропитанная ядом, и она попадает точно в цель.

Раньше Саша Морев умел отлично шутить и заразительно смеяться. Он ценил дружбу, обожал чипсы со странными вкусами, знал альбомы российских рэп-исполнителей наизусть и мечтал стать профессиональным баскетболистом. Его энергия била через край, ее хватало на все: будь то обычная тусовка с друзьями, пацанские разборки, спортивные соревнования или учеба. Он горел жизнью и зажигал всех вокруг. К нему можно было прийти с любой просьбой или секретом в полной уверенности, что все можно решить и исправить. Теперь же от прежнего Саши ничего не осталось, одни воспоминания, которые обрываются дождливым осенним днем.

– Но-о-о… – хмуро тянет Дима. – Это ведь Настя.

– И что?

– Ты ведь… – Выражение лица Саши становится таким устрашающе-серым, что Дима замолкает на полуслове, поняв, что трещина между ними только расширилась за это лето.

Морев уходит, свернув на узкую дорожку, ведущую к игровой спортивной площадке, а Зимин вздыхает, на мгновение прикрыв глаза. Он так надеялся, что новый учебный год оставит кошмар позади, но Саша носит его с собой, точно черное знамя скорби, и даже неожиданный яркий огонек в лице вернувшейся Мореевой не сможет это изменить. Ничего уже не будет прежним. И никто не будет.

* * *

Лекция по пропедевтике проходит будто в тумане, мысли то и дело тянутся к недавней встрече с Димой Зиминым. Он учился на два класса старше и был лучшим другом одной занозы, о которой не стоит вспоминать. Бабуля частенько говорила мне в детстве: «Помяни черта, тут же появится». Нет уж, спасибо. Лучше я буду думать о Зимине. Интересно, узнал ли он меня? Может, стоило поздороваться? А если все же нет, не узнал? Было бы неловко. В следующий раз, если мы встретимся, нужно будет подойти и поболтать. Надеюсь, он меня вспомнит. А еще надеюсь, что у меня хватит смелости заговорить первой. Все-таки приятно встретить кого-то знакомого, вернувшись в родной город после долгого отсутствия. И не просто знакомого, а…

Лина толкает меня локтем в бок, и я поднимаю голову.

– Мореева! – раздается голос пожилого лектора, который, похоже, заканчивает занятие перекличкой.

Вскидываю руку, и он, коротко кивнув, продолжает.

– Ты где там витаешь? – шепотом спрашивает Лина.

– Да так… просто задумалась.

– Далеко у нас следующая пара? – зевает Лера.

Нестерова касается пальцем экрана мобильника, лежащего поверх раскрытой тетради, и отвечает:

– Нет. Она будет здесь, в цоколе.

– Ох, надеюсь препод сжалится и отпустит нас домой. Занятия по полтора часа, это же застрелиться можно.

Лина цокает языком и обращается ко мне:

– Привыкай, Настя. Лерка у нас королева нытья и сопливых пузырей.

– Ничего подобного, – приглушенно возмущается Карпенкова. – Я всегда верю в лучшее, но… разве вам не хочется домой? Я предпочла бы пару часов подремать перед тем, как начать праздновать.

– Что праздновать? – Я верчу головой, глядя на девчонок, и они обе удивленно округляют глаза.

– Мореева, мы тут уже полчаса тусовку обсуждаем.

– Ты ведь даже кивала.

– С открытыми глазами спишь, что ли?

– Нас тоже научи. Полезный навык.

– Тише вы, – я показательно прижимаю указательный палец к губам. – Тусовка так тусовка. Я только за. Куда пойдем?

– Вообще на вечер дождь передавали, – медленно проговаривает Лера.

– Можно у меня посидеть, – не задумываясь предлагает Лина. – Если мама снова своих ведьм не соберет. Два шабаша в квартире – это уже перебор.

– Тогда давайте ко мне. – Я беспечно пожимаю плечами. – Там ни мы не будем никому мешать, ни нам. Я одна живу, и здесь недалеко, всего пара кварталов. А если погода будет хорошей, то прогуляемся по центру.

– Настя-Настя, – кокетливо напевает Лина.

– Ты наше счастье, – дополняет Лера. – Значит, забились? Часов в семь, нормально?

– Ага, – мягко киваю я, ощутив приятное волнение.

Строгий наказ матери гремит в голове: «Будь осторожна, пожалуйста. Не води в дом кого попало». Еще раз смотрю на девочек – Лина заговорщически подмигивает мне, а Лера добродушно улыбается. Они ведь уже не кто попало. Верно?

– На этом все. Все свободны! – объявляет преподаватель.

Наша группа шумной толпой покидает аудиторию и стекает на цокольный этаж, где, как ни странно, надежды Леры в полной мере оправдываются. Практика по проектированию длится всего пятнадцать минут, из которых десять – мы просто ждем преподавателя, развалившись за партами и залипнув в мобильниках. После уроков по сорок минут полуторачасовые пары и впрямь воспринимаются как пытка.

– Свобо-о-ода… – страдальчески тянет Лера, толкая тяжелую парадную дверь.

Выходим с двумя «Эл» из главного учебного корпуса, спускаемся по лестнице на широкую площадку, выложенную серой плиткой, и останавливаемся у дороги. По голубому небу плывут белые пушистые облака, ни намека на дождь, но синоптики иногда все же бывают правы, теорию вероятности ведь никто не отменял.