Геном: исцелённые

***

Артур словно качался на волнах мягкого голоса медсестры Бетти. Все происходящее вокруг то и дело казалось ему сном. Он выплывал из темных вод памяти, щурился от яркого света ламп на потолке в холле корпуса Cas9 и снова, словно глубоководный океанский житель, погружался в свои мысли. До сих пор, за все время поездки из приюта в Нью-Йорке на остров Норт-Бразер, ничто не привлекло его внимания. Умение отключаться от реальности давно превратилось в привычку.

– Артур! Артур, дорогой! – Бетти легко потрясла его за локоть.

Он взглянул на карман розового халата с крупным бейджем и только потом посмотрел ей в глаза.

– Да, мисс Бетти, – мрачно сказал он с таким видом, словно женщина помешала важным размышлениям.

– Посмотри вокруг, Артур. Тебе предстоит надолго здесь обосноваться. Неужели неинтересно?

– Вовсе нет. Больница как больница. За последние годы я видел их множество.

– Это не больница, Артур, а научный институт. Ты же говорил с доктором Робертсом по видеосвязи. Здесь тебе помогут. – Бетти настойчиво вела его по коридору.

В просторной комнате пахло свежим постельным бельем. Артур подошел к деревянному шкафу, распахнул дверцы. Петли скрипнули и затихли, только несколько вешалок продолжали покачиваться.

– Я думала, ты первым делом посмотришь в окно. Все так делают, – сказала Бетти, прибирая разложенные на подоконнике брошюры и памятки для пациентов.

– Зачем вы их забираете? – спросил Артур, впервые проявив любопытство.

– Все есть в твоем планшете, – ответила Бетти. – Никто из наших деток давно не читает бумажные памятки.

– Там что-то важное? Правила проживания, распорядок…

– Не волнуйся, все очень просто. Чувствуй себя как дома, об остальном я позабочусь сама.

«Как угодно, только не так, как дома», – испуганно подумал Артур и проводил глазами уходящую Бетти.

В спецприюте, куда он попал семь лет назад, он почти никогда не оставался наедине с собой. Это было нечто недозволенное, опасное. Каждый должен был находиться под присмотром круглые сутки, не важно, врачей или таких же пациентов. Поэтому уединение со своими мыслями было одновременно желанным и пугающим. Однако и здесь, как только тишина обступила Артура со всех сторон, в дверь постучали.

– Я занят, – пробурчал Артур и прошелся по комнате.

– Может, я помогу разобраться с делами и пойдем завтракать? – Высокий женский голос приглушала дверь.

Артур приложил палец к электронному замку. Два любопытных зеленых глаза уставились на него не моргая.

– Чего тебе? – спросил он нетерпеливо.

– Я тебе уже все сказала, – упрямо заявила Эмма и, толкнув его в бок, протиснулась в комнату.

– Я тебя не приглашал, – заметил Артур и указал ей на выход.

– А я не нуждаюсь в приглашении. Зашла на минутку, познакомиться, – ничуть не смутившись, сказала она. – Эмма. Ты Артур, знаю-знаю.

– На том и закончим, – хмуро заявил Артур.

– Как хочешь. Моя комната, если решишь извиниться за свое поведение, в конце коридора. Это раз. И завтрак через полчаса, это два. Не хочешь пугать местных урчанием в животе, приходи. Это три. Кстати, до столовой дойдешь по птичьим следам.

– Что? Каким еще следам? – удивился Артур.

– Просто проверила, слушаешь ли ты меня, – пожала плечами Эмма. – А то вид у тебя рассеянный.

Она проворно выскользнула в приоткрытую дверь. Но Артур едва ли заметил ее отсутствие. Он снова стоял у шкафа. Нечто похожее – глубокий платяной гардероб с темным нутром – когда-то стояло у него дома. Он часто забирался внутрь во время шизофренических приступов, когда пульсирующая боль во лбу нарастала, в ушах гудело, словно мимо проходил товарный поезд. Артур успевал закрыть за собой дверцы шкафа и затаиться там, крепко стиснув зубы. Но всякий раз после приступа он находил себя где угодно, но только не в своем укрытии. На полу в комнате среди разбитых игрушек, в ванной, под холодным чугунным корытом, на балконе, свесившимся через перила на головокружительной высоте. И все равно он каждый раз прятался в шкафу в надежде обрести хотя бы одну точку опоры в меняющемся мире страхов и миражей.

– Так ты идешь? – Голос Эммы раздался прямо над его ухом, и щеку окатило волной теплого дыхания.

Артур вздрогнул и обернулся. Дверь закрыта, никого нет.

– Иду, – ответил он пустоте и с силой захлопнул дверцы шкафа.

Артур вышел из комнаты и побрел куда глаза глядят. Ему хотелось на воздух. Судя по расписанию, до встречи с доктором Робертсом оставалось еще два дня. Первой была назначена консультация с психологом, и это показалось ему ужасно несправедливым. От одной мысли, что ему придется снова рассказывать собственную историю незнакомому человеку с холодными глазами и равнодушным лицом, становилось тошно.

С десяток пациентов шли по направлению к левому крылу корпуса. В воздухе витал запах настоящей домашней еды. Впереди к столовой уже спешила Эмма. Чтобы не говорить с ней, Артур резко сменил направление, но до выхода из корпуса дойти не успел. Бетти уже шла ему наперерез.

– Ты не голоден, Артур? – участливо спросила она.

Он помотал головой.

– Ничего. У доктора Хельгбауэр, нашего психолога, как раз образовался перерыв. Она может принять тебя прямо сейчас. А потом ты свободен. Идет?

– Не идет, – отрезал Артур. – Я никуда не пойду и ни с какими мозгоправами говорить не буду. Доктор Робертс – единственный, кого я хочу видеть.

Полная низкая фигура Бетти вдруг выросла на десять сантиметров. Она посмотрела на Артура взглядом, от которого у того по спине побежали мурашки.

– Артур, ты, кажется, едва ли понимаешь, где находишься. Здесь тебе не санаторий и не больница.

– И не приют, из которого меня вытащили, – съязвил Артур. Но лицо Бетти не сменило выражения.

– И не приют, в который ты можешь вернуться, если хочешь. Ты находишься в научном институте, занимающемся проблемами генетики. И здесь не ты устанавливаешь правила. Либо ты подчинишься и будешь делать все, что предписано, либо садись на катер и отчаливай восвояси.

Артур ожидал чего-то подобного. Было слишком много желающих попасть в Институт Карпентера, а дело и вправду могло кончиться исключением из программы.

Сюда его взяли после долгих поисков доктором Робертсом подходящей кандидатуры. Артур был в нужном для исследования возрасте, находился в стадии временной ремиссии, был способен осознанно подписать согласие на лечение, его хорошее физическое здоровье соответствовало целям эксперимента. Ко всему прочему Артур был сиротой. Отсутствие навязчивых родственников, как ему казалось, для врачей было вполне удобно. Из пяти кандидатов в Нью-Йорке выбрали именно его. В тот день, когда он паковал сумку, чтобы отправиться на Норт-Бразер-Айленд, он вдруг осознал, как ему повезло получить такой шанс. И теперь он не имел права все испортить.

– Ладно, идем, – вяло согласился он и заложил руки в карманы брюк.

– Доктор Хельгбауэр не даст тебе спуску, вот увидишь, – добродушно улыбнулась Бетти.

Они поднялись на лифте на второй этаж. Здесь было сумрачно и тихо, только где-то дальше по коридору постукивал метроном.

«Если долго прислушиваться к стуку метронома, можно сойти с ума», – подумал Артур и сдавленно хихикнул. Ему вдруг показалось ужасно смешным идти по мягкому темно-зеленому ворсу рядом с незнакомым человеком, в кабинет к другому незнакомому человеку, в незнакомом здании на незнакомом острове. Все, что он знал наверняка, осталось в его далеком прошлом, до того дня, как его жизнь навсегда изменилась. С тех пор все, что происходило с Артуром, было для него лишь сменяющими друг друга картинками, двухмерными и малоинтересными.

– Доктор Хельгбауэр, я нашла кем занять ваш неожиданный перерыв, – сказала Бетти, подталкивая Артура.

– О! А я как раз решила перекусить, – ответила Габи Хельгбауэр растерянно, заворачивая сэндвич обратно в вощеную бумагу.

– Простите, доктор Хельгбауэр. Я-то думала… – расстроилась Бетти.