Геном: исцелённые

– Да. Теперь все хорошо. Бетти принесла мне крепкий чай с кусочками апельсиновой цедры, как я люблю. Стало гораздо легче. Но я боюсь за Тобиаса. Мы знаем, что он совершил непоправимое. Пока он еще в шоке, но пройдет не много времени до того, как он все поймет.

– Думаю, мы можем это исправить, – сказала Габи, поморщившись. Ложь была противна всей ее сути, но для Тобиаса это был единственный вариант не потерять себя и остаться в счастливом неведении. – Мы должны сказать ему, что девочка жива. Сработала сигнализация и вас увели с «Поля жизни» до того, как туда прибежали лаборанты и осмотрели ее. Вы с Артуром будете знать, что она скончалась сразу, как только Тобиас ее отключил. Но ему всего пятнадцать, и он наивен, как ребенок. Тобиас сможет поверить, что ее реанимировали. У него большое и хрупкое сердце, которое не справится с правдой.

– Я поговорю с Артуром, он подтвердит ваши слова, – кивнула Эмма. Габи вздохнула с облегчением.

Несмотря на уверения в том, что с девочкой все в порядке, через пару дней Тобиас все же попросил отвести его на «Поле жизни», чтобы самому в этом убедиться. Габи предвидела подобное.

– Мы не можем снова туда пойти, Тобиас. Теперь посторонним вход на «Поле жизни» заказан. Но я попрошу, чтобы наш IT-отдел дал твоему планшету доступ к онлайн-камере. На десять минут. Сможешь посмотреть на нее. Единственный раз, договорились?

– Отлично, буду ждать! – обрадовался Тобиас и сразу снова стал таким, как прежде, – счастливым и беззаботным.

Вечером они включили планшет. Габи стояла за спиной Тобиаса, приобняв его за плечи.

– Вот это она или не она? – спросил Тобиас, указывая на третью в ряду банку.

– Нет, четвертая, а не третья. – Габи увеличила изображение, чтобы Тобиасу был виден номер, пол и возраст на бирке.

– Точно, она, – обрадовался Тобиас и оглянулся на Габи. Та посмотрела на него в ответ, пытаясь выдержать взгляд глаза в глаза. Но Тобиас снова отвернулся и уставился на изображение.

Сердце у Габи упало: в нескольких кадрах она забыла затереть дату, та промелькнула всего на секунду в нижнем углу экрана. Она почувствовала, как плечо Тобиаса дернулось под ее рукой.

– Доктор Хельгбауэр, – сказал он, но ничего в его голосе не обнаружило волнения. – Я мысленно пожелал девочке всего самого лучшего и попросил прощения. Ей пора спать. И мне тоже, – он сладко потянулся и зевнул.

– На том и закончим, – сказала Габи, внимательно глядя на Тобиаса. Но он, рассеянно улыбаясь и думая о чем-то своем, встряхивал одеяло и взбивал подушку.

«Наша психика полна тайн», – размышляла Габи, идя по коридору. Вокруг, сверкая крыльями, деловито кружились ночники-ионизаторы. Из комнат доносились едва слышные голоса, корпус казался сонным. «Как часто мы игнорируем очевидное, временно слепнем, лишь бы защитить себя от событий, которые не в состоянии принять. Дело не только в Тобиасе. Каждый из нас расставляет вокруг себя нечто вроде фильтров, и они ограждают нас от реальности: боли, разочарования и чувства вины».

Она уже дошла до корпуса для персонала, обернулась на Cas9. В окне кабинета Робертса еще горел свет. Набежавший порыв ветра преклонил жесткие травы, но те, не желая сдаваться, тут же распрямились во весь рост.

«Разве мы заслужили такое милосердие? Милосердие неведения, забытья? Ведь мы должны брать вину за содеянное на себя и искупать ее, не таясь и не прячась, страдая и омывая ее слезами. Но Тобиас спокойно ложится спать, а Марк Робертс… Если его и мучает бессонница, то точно не из-за нашей любви, превращенной в руины. Этого он тоже предпочитает не замечать».

Чудеса генетики

– Завтра мы с вами сделаем вылазку в город. – Габи Хельгбауэр стояла посреди столовой.

Под одобрительные аплодисменты она продолжила:

– Со мной могут поехать все желающие. Кроме тех ребят, которые лежат сейчас в стационаре после редактирования. Они не едут. Остальных прошу вписать свои имена в экскурсионный список. Сбор сразу после завтрака – в десять утра, с рюкзаками. Катер уже заказан. Вернемся к ужину, обещаю.

Столовая гудела как пчелиный улей.

– С чего она вдруг решила нас развлечь? – спросил Тобиас у Эммы.

– Габи время от времени возит нас развеяться. Для тех, кто задерживается здесь надолго, это как глоток свежего воздуха.

– В конце концов, не век же нам сидеть тут в четырех стенах, – пробурчал Артур, накалывая кусок мяса на вилку.

– Я бы с удовольствием сходил в кино, – мечтательно произнес Тобиас.

– С кем-нибудь на последний ряд? – усмехнулся Артур.

Тобиас уткнулся в свою тарелку. Эмма неодобрительно посмотрела на Артура.

– Так уже никто не делает, – заметила она, поспешно набивая в рот тыквенное пюре.

– Куда-то спешишь? – спросил Артур.

– Подальше от тебя. Не люблю, когда ты не в духе, – она встала. – Пойду к себе, поработаю. Бетти заказала из магазина для художников кучу разноцветных нитей и лесок.

Проглотив остатки пюре, Эмма быстрым шагом направилась к выходу.

За стеклянной стеной столовой, обещая теплый июньский день, заманчиво светило солнце. Бетти натягивала в саду тент. Плотная многоцветная ткань, растянутая между ветвями фруктовых деревьев, трепыхалась на ветру, словно гигантское крыло бабочки.

– Что будем делать? – спросил Тобиас, дожевав последний кусок.

– Ничего не хочу сегодня, – ответил Артур.

– Что с тобой такое?

– Я родился и вырос в Нью-Йорке. Все плохое, что случилось со мной, случилось там. На острове я чувствую себя лучше. Мысль о завтрашней поездке меня совсем не радует.

– Тогда пойдем ко мне. У меня пятьдесят машин для гонок. Выйдем в онлайн, проедем пару кругов.

Артур вздохнул, но ничего не сказал. Что точно никогда его не привлекало, так это гонки, машины и все, что с ними связано. Но больше заняться было нечем.

***

На следующий день катер на двадцать пассажирских мест ждал их у причала. Перекинутый к опорам мостка трос скрипел и натягивался. По траве ползли длинные человеческие тени, вдоль клумб с цветами работали поливальные машины.

Эмма стояла в очереди на посадку. Она взглянула на свое отражение в стекле иллюминатора. Лицо ее слегка вытянулось, нос удлинился, глаза разъехались в стороны. Ненамного, но этого хватило, чтобы превратить ее красивое лицо в подобие рожицы гоблина.

– Поднимайся, надо найти свободные места, – окликнул ее Тобиас.

Доктор Хельгбауэр стояла на палубе, пересчитывая пациентов. Артур, проскочив внутрь одним из первых, лег сразу на три места в середине, у единственного столика. Проходивший мимо крупный парень угрожающе навис над Артуром.

– Самый умный, что ли? – задал он риторический вопрос.

– Да фиг с ним, Стиг, – нахмурился его дружок и увел задиру подальше.

Первой подошла Эмма, и Артур уступил ей место у окна.

– Что это за парочка? – Артур кивнул в сторону Стига и его приятеля. – Один лезет на рожон, второй его укрощает, как ковбой буйного рысака.

– Стиг Нельсон и его бойфренд Эдгар Дюпье. Они везде ходят вместе. Эдгар почти пролечился. Осталась пара процедур. А Стиг здесь довольно давно, но лечение никак не начнут. Если Стиг к тебе прикопается снова, не советую обращать внимание. От него одни проблемы, – объяснила Эмма.

– Понял. Сразу в морду, и дело с концом, – пообещал Артур.

Эмма картинно закатила глаза и улыбнулась. Тобиас не обращал на их разговор внимания – он никак не мог втолкнуть рюкзак под лавку и изливал раздражение на все вокруг.