Летать не поздно никогда

– Я, надеюсь, тоже заработал бутерброд с колбасой? Честное слово, Гира, а вдруг ты бы поехал повидать дальние страны. Возвратившись, ты бы обнаружил мой скелет у себя в саду.

– Дай я тебя обниму, Ар. Я не видел тебя сто лет и здорово рад тебя видеть, – Гира вытянул руки навстречу другу, и Ару больше ничего не оставалось, как окончательно перестать обижаться.

Они крепко и искренне обнялись, и Гира проводил Аарона в дом. Там, насколько помнил Ар, как всегда, царил творческий беспорядок. Вещи в доме Гиры находили свое место в самых непредсказуемых местах, но при этом хозяин всего этого беспорядка жил с этим всем в гармонии. Он был убежденным холостяком и редко принимал гостей, так что некому было его упрекнуть. Аарон переступил через склад каких-то склянок, стоявших прямо перед входом. На полу стояло также множество картонных коробок со всякой всячиной. Видимо, когда шкафы закончились, Гира приобрел их в достаточном количестве. Все ж лучше коробки, чем ничего.

– Тебе бы нужно сдать в переработку процентов девяносто всех этих вещей, – обронил он, пробираясь к дивану, к которому Гира, очевидно, вел гостя.

– О, я прислушаюсь к твоему совету, мамочка, – съязвил Гира. Аарон не обиделся.

Посередине царства беспорядка в огромной гостиной стоял большой дорогой визор на подставке. Видимо, только участок вокруг него Гира был в состоянии поддерживать в порядке. Перед визором стоял внушительный диван, на который Гира предложил сесть гостю. Они сели. Маленький робот с подносом привез напитки в высоких стаканах. Скорее всего, Гира заказал их мысленно, потому что вслух он ничего не говорил и не спрашивал Ара, чего он хочет.

Ар не стал отказываться. На душе было тошно, так что ему все равно было, что за мутная жидкость в стакане. Он выпил ее залпом и почувствовал приятное тепло, спустившееся по пищеводу в желудок.

– Так чего же ты пришел, Ар? Что-то случилось с Наем? – в отличие от Аарона, он тянул свой напиток из трубки. – Хочешь еще мутяки? Мутяка – хорошее название , – подумал Ар. Он кивнул, и робот привез еще один стакан.

– Ты прав, дело в Нае, – Ар немного потупился.

– Я сразу понял… Без обид, но ты ведь не являешься в последнее время, когда тебе хорошо. Выкладывай, я слушаю.

Аарон был благодарен давнему другу. Ему действительно очень не хватало того, кто мог бы его выслушать. В нем накопилось много боли, и теперь его словно прорвало. Он начал издалека, чувствуя потребность в этом, но Гира слушал его, не перебивая, хоть многое из всего этого было ему уже известно. Аарон говорил долго и сбивчиво, перепрыгивая с рассказов об Аурике на Ная и обратно. Когда он дошел до сути последних событий, Гира слушал очень внимательно. Наконец, Аарон подытожил свой рассказ сомнением.

– Я не знаю, Гира. Я не знаю, что сказать. Мне очень страшно. Тебе-то я могу в этом признаться! – он с надеждой смотрел на Гиру. – Что мне делать? Вдруг все это фуфло? Может, никакого метода нет и я нашел в сети всего лишь мошенников? Я променяю полжизни, которые мог бы провести с Наем, на мнимое выздоровление? Скажи мне что-нибудь. Скажи!

Аарон выглядел жалко. Он вряд ли кому-либо, кроме лучшего друга, мог высказать свои страхи. Ему было невозможно стыдно за них, потому что медиа и сеть годами вдалбливали в головы образ героя-родителя и самопожертвование в этом образе играло важную роль. А теперь он признавался кому-то, кроме себя, что ему страшно заплатить половиной жизни за выздоровление сына.

Гира слушал и молчал, а когда Аарон закончил и молча уставился в стену рядом с тем местом, где сидел на диване Гира, начал говорить.

– Ар, не стыдись. Мне бы тоже было не по себе. Твоя история ужасна, но довольно проста. Не знаю, может, ты расстроишься, узнав об этом, но ты далеко не первый в этом мире, кто стоит перед таким выбором.

– Признаюсь честно, весь мир – это одно, а когда это касается тебя – это совсем другое, – Аарон уже не скрывал своих истинных переживаний. Гира все равно раскусил действительную природу его страданий.

– Да, друг. Но ты забываешь, что весь этот мир, который ты упомянул, состоит из таких же индивидуальностей, как ты. Мне кажется, суть в том, что многие уже сделали ЭТО. Пожертвовали собой ради близкого. И, скорее всего, у всех их были такие же переживания. Посмотрим на проблему с другой стороны, – Гира подсел к Аарону ближе, глядя прямо в глаза. И тут он осекся и проговорил вдруг заговорщицким тоном, обращаясь как бы к кому-то другому: – Тебе не помогут слова, Ар, нет. Тебе нужно это ПОКАЗАТЬ!

Между ними повисла пауза и, наконец, Аарон понял, о чем говорил ему товарищ.

– Не-ет, – мотая головой, проговорил Ар. Гира все еще смотрел ему прямо в глаза, как удав. – Я не стану ничего глотать. Думать забудь.

– Слушай, у меня нет цели посадить тебя на галлюциноген, – он наклонил голову, как собака, пытающаяся рассмотреть детали. – Ар, я не смогу тебе объяснить без визуализации. Сейчас не время для нюней. Только так ты узнаешь ответы.

Пустота в душе Аарона не исчезала, и в ней утонули установки минувших лет. Его друг Гира был увлеченным наркофилом, перепробовавшим, казалось, все на свете. До этого Ар никогда, несмотря на неоднократные попытки Гиры, не соглашался ничего пробовать. Но сейчас ему нужен был ответ. Ответ на чрезвычайно сложный вопрос, который, по-видимому, мог дать ему Гира.

– Давай… Только побыстрее, пока я не передумал.

Гира эффектно щелкнул пальцами, естественно, предварительно дав мысленную команду роботу, и тот через минуту подкатил с блюдцем, на котором красовались две оранжевые таблетки.

– Они светятся в темноте. Это завораживает, – проговорил Гира, улыбаясь. – Это то, что нам нужно. Эти маленькие таблетки лучше самого крутого кинорежиссера планеты. Они делают режиссером тебя. Ты сейчас все поймешь, друг.

Ар не стал ничего отвечать. Он взял таблетку и решительно проглотил ее. Гира одобрительно кивнул и повторил его движение.

– Ждать придется недолго. Расслабься. Скажи, если увидишь что-то необычное, – Гира показал пример, откинувшись на спинку дивана.

Ждать долго действительно не пришлось. Сначала Ару показалось, что в уши кто-то напихал ему ваты. Звуки вокруг стали приглушенными. Он это ощутил по тому, как изменились шум деревьев и крики птиц за открытым окном. Потом стали слышаться посторонние звуки, совсем тихо, но Аарон стал их различать довольно ясно. И тут Гира ворвался в его сознание с вопросом:

– Ты разве не видишь, как зелено вокруг, Ар? Вот, глянь на эти стебли, – Гира указал на пустое место рядом с диваном.

И тут же справа от дивана вверх из пола к потолку поползли внушительные зеленые стебли. Ар даже вскрикнул от удивления. Он слышал скрип от того, как быстро они росли. Стебли пускали ветви с зелеными листьями. Один из них остановил свой рост прямо перед носом Ара, и он смог разглядеть его структуру. Он готов был поклясться, что тот был настоящим.

– Ар, ты видишь стебли? – спросил Гира, явно довольный произведенным эффектом.

– Я вижу их, – коротко ответил Ар.

– Раз ты их видишь, значит, все идет по плану. Эта оранжевая таблетка, Ар, стимулирует воображение, вызывая полностью контролируемые галлюцинации. Обычные галлюциногены вызывают неконтролируемые видения, и в этом большая разница. Здесь ты можешь визуализировать свои мысли. И это самое интересное.

Пауза заставила Ара отвлечься от рассматривания зеленого листа и посмотреть на Гиру.

– Самое интересное в том, что визуализируются не только сознательные мысли, но и подсознательные. Сейчас ты узнаешь кое-что о себе, дорогой мой друг, и я уверен, что ты сам себе понравишься.

Аарон непроизвольно откинулся на спинку дивана. Хоть он и был слегка одурманен таблеткой, до него дошел смысл сказанного. Сейчас он может узнать, что на самом деле хранит его измученное сознание.

Гира тем временем сменил тон с дружеского на беспристрастный. Так анкетируют посетителей государственные служащие.

– Ар, ты ведь думаешь, что будет, если твоя жертва окажется напрасной? Так?

– Да, – последовал короткий правдивый ответ.

– А ты не думал, что будет, если ты не сделаешь этого? Ведь твой малыш, скорее всего, умрет.

– Да, – еще один правдивый ответ.

Гира вдруг вскочил с места и стал делать движения, похожие на то, как будто он срывает старые афиши с доски перед глазами у Ара. Там, где он погружал свои пальцы в пустоту, появлялись черные пятна. Гира энергично отдирал воображаемое полотно перед глазами Ара, и на том же месте действительно образовывался разрыв картинки, а за ней было что-то темное, неразличимое.

– Ты в больнице, Ар! А твой сын умирает! – Гира прокричал эти слова и умолк, упав на диван.

Тьма перед глазами за оторванными кусками реальности рассеялась, и Ар увидел то, чего больше всего боялся. Его сын лежал на больничной койке. Под глазами у него были огромные синяки. Лицо – белое, как молоко. Несколько роботов копошились над Наем, подключая к голове, шее и рукам бесчисленные проводки и капельницы.

Най очень исхудал. Видно было, что каждый вздох дается ему с трудом. Он вдруг открыл глаза. Не широко, насколько хватило сил. В них отразилась радость:

– Па, это ты? Как хорошо, что ты здесь!

Слезы сами по себе брызнули из глаз Аарона. Но он почему-то их устыдился и прикрыл глаза рукой.

– Почему ты прикрываешься, папа? Ты ж мне сам говорил, плакать незазорно. Это потому что ты меня любишь… Спасибо… Мне немного страшно. Но разве я мало пожил? Я много думал об этом… – дыхание его оборвалось, глаза закатились, роботы засуетились с двойным усердием, но тут сознание снова возвратилось к мальчику:

– Папа, это ты? – казалось, они не говорили только что. – Как хорошо, что ты здесь… Я думал об этом. Мне уже нестрашно, пап. Я просто таким родился. Мне уже пора.

Ар уже плакал вовсю, не прикрываясь. Он обхватил голову Ная ладонями и целовал его лоб и щеки. Но тут один из роботов довольно грубо оттолкнул Ара в сторону.

– Он умрет сейчас, – проговорил робот бесчувственным голосом. Ар успел подумать, что фраза не похожа на то, что обычно говорят в фильмах, и от этого все происходящее стало еще более реальным.