Ноль часов по московскому времени. Новелла IV

И еще: по заявлению некоторых известных лиц, склонял их, в разные годы, к убийству неугодных людей.

Сама по себе эта помесь двух упомянутых выше персонажей не заслуживает вообще никакой исторической строчки, но очень важна чертой того мерзкого времени, от которого, эволюционным продолжением, явилось уже теперешнее.

– Знаешь, Митя, министр не показался мне особо чтоб озабоченным. Согласился, что дело странное, но просил план расследования, хоть какой-то, поскорее ему предоставить.

– Чтоб от звонков отбиваться?

– Да, почти так и сказал. И сам, чувствуется, большого значения делу не придает.

– Ну, это легче. Завтра к середине дня что-нибудь набросаем.

Ерин, активно поддержавший Ельцина во время августовского переворота 91-го, им очень ценился, и это играло сотрудникам на руку, позволяя не особенно реагировать на бывшее тогда очень частым внешнее давление.

– Вот что нам надо включить в план, Сергей Михайлович. Цианид на дороге не валяется, и у него режимное хранение.

– Ой, Митя, «режимное хранение», сейчас из Алмазного фонда, мы не знаем, чего уносят.

– Я не об этом. Время на розыскные работы источника цианида получим. И опять же – мероприятие в плане.

– А, вот это уже хорошо.

Работать в ментовке надо всегда в двух направлениях: для дела, и для отмазки – имитации активности, по-другому.

Начальник еще раз покивал головой:

– Это ты молодец.

Появилась Лёшкина физиономия.

И сразу же доложила:

– С пробочкой ничего не вышло, потому что и не должно.

– Канал от штопора на то место пришелся? – догадался я.

– Конечно, он же широкий.

– По коробке они что сказали?

– Будут еще проверять, но по первому осмотру – печатки родные и заметных повреждений у коробки нет.

– Что же у нас есть? – риторически произнес начальник и посмотрел на часы.

Время уже сильно перевалило за семь, и торчать на работе дольше не имело смысла.

– Ладно пинкертоны, вы завтра прямо с утра с врачами свяжитесь – когда отца с дочерью опросить можно. Требуйте, чтобы быстрей. А в середине дня уже план розыскных мероприятий рисовать будем.

У нас на работе всегда имеется цивильная одежка, чтобы не светиться в нелюбимой народом ментовской форме в местах общественного пользования.

В такое, как раз, мы скоро бодрым шагом направились.

Кроме «Сада Эрмитажа» у нас была еще пара любимых точек, и одна из них – в тихом переулке рядом с Большим театром. Там «стоячка», но когда засиживаемся на работе – оно и лучше. И там всё что нужно для души наливают, а также свежие всегда бутерброды и вкусные жульенчики. Правда, может подвалить компания отыгравших спектакль или репетицию оркестрантов, и тогда становится тесновато и шумно, к тому же некоторые имеют способность с большой скоростью напиваться, громкость голосов повышается, кто-то пропоет один-другой кусок арии… всё это, однако, без хамства и даже забавно, но в такой обстановке уже ни о чем толком не поговоришь.

А вообще место, окруженное серьезными очень организациями, было интеллигентное.

Ходу нам быстрым шагом по Страстному, потом по Дмитровке – минут на пятнадцать.

Но не хочется сейчас особенно торопиться.

В Москве уже вычистили мостовые, нет черных ледяных остатков, и кажется, потеплевший асфальт, неизвестным науке чувством, тоже радуется освобожденной от холода жизни.

А как, кто-то или что-то, может не радоваться свободе и солнцу – которого становится много?

Пришли.

Еще здесь готовят мясо в горшочках, к которому хорошо по сто граммов чистенькой.

Однако потом – только пиво, у нас в этом смысле жесткое правило. Причем в летнее время мы от крепкого вообще отказываемся.

Едим, оголодавши, быстро, поэтому скоро переходим к делам.

…

– Как у тебя, Дим, общее впечатление?

– Мутное. Горничную я расспросил об отношениях – всё выглядит благополучно. Никаких ссор она не наблюдала. В квартире десять комнат, три ванно-туалетных блока. Центральная часть – где мы были – она же и место сбора. А так, расползаются по разным отсекам.

– Но Феликс отдельно живет?

– Он отдельно, хотя часто бывает. И кстати, Михалыч его поверхностно опросил.

– Условия не очень позволяли.

– Понятно, но надо в подробностях опросить с этой бутылкой, ее открыванием… может быть, кто-то входил-выходил… мы же реальной картины сейчас не видим.

– А какие вообще там варианты могли быть? И цель отравления всех сразу?.. Шантаж? А с кого потом деньги брать? Но главное – как яд оказался в бутылке? Анна в Париже его шприцевала?

– Если, вообще, это Анна туда цианид загнала. Чего, тогда, вино пробовать ее понесло?

– Как раз для алиби. Если всего – «на язык».

– И как это она так точно дозу рассчитала, чтоб не с концами?

Мы начинаем валить вопросы, но это не бестолковость, а метод: в подобных случаях нужно обязательно их сваливать все, так как нет главной версии, а выйти на нее – можно лишь разгребая всю кучу, разбирая, в том числе, и, кажущееся даже третьестепенным.

– Происхождение цианида, Дима. Его в аптеках не продают.

– Час назад сказал об этом Михалычу. Если все-таки Анна каким-то образом…