Ледяной Эдем

– А она об этом знает?

– Пфф! Ты во мне не сомневайся! – Ганыкин сжал кулак, собираясь ударить себя в грудь.

– Да, я знаю, в себе сомневаться можешь только ты сам. Кстати, это у тебя очень хорошо получается.

– Слушай, лейтенант!..

– Мы с тобой не на параде, Рома, сейчас не важно, кто лейтенант, а кто майор. Сейчас важно не обосраться… Тебе не кажется, что мы влезли в какую-то черную дыру?.. – спросил Кирилл. – В которой нас ждет встреча с черным карликом. Он где-то рядом, я чувствую это, а ты?

– Тебе страшно?

– Очень. Поэтому с Ольгой спать буду я!

Кирилл вылил на себя полтазика холодной воды, с удовольствием выдохнул, вышел в предбанник, понюхал висящий на стене дубовый веник и стал одеваться. Затем он вышел из бани в морозную ночь и нос к носу столкнулся с Ольгой. Темно, тучи над головой, а у нее в глазах звездное небо, которое уже затягивало ненастьем. Взгляд ее заледенел. А тут еще Ганыкин на секунду приоткрыл дверь бани и крикнул:

– Да нет, дружок, это я буду спать с Ольгой!

Ольга строго повела бровью, она требовала объяснений, и не от Ганыкина, а от Кирилла.

– Он всегда такой озабоченный.

– А ты? – Ольга в упор смотрела на Кирилла.

Волосы распущены, на плече полотенце, в руке пакет.

– Я пойду, а то простыну!

– Удачи!

Баньку Миккоев предоставил свою, а избу выделила сельская администрация. Бесхозных домов в деревне хватало, выбрали лучший, точную копию избы, в которой нашли труп Карповой, в довольно-таки сносном состоянии. Холодные клети, жилая половина с исправной печкой, горница и спаленка, в которой устроилась Ольга.

Дом старый, слегка просевший, пол под наклоном, зато диван в горнице вполне приличный, на окнах кружевные занавески, между стеклами уютно расположилась дохлая муха. Скатерть чистая на столе, сервант с посудой, часики на стене тикают.

Диван раскладывался, но спать валетом с Ганыкиным Кирилл не собирался. И на печи тоже. Он сам в одиночку разобрал кровать в холодной клети, перетащил в дом, собрал и поставил под окно между сервантом и столом. И матрас нашел, а за бельем сходил в машину. Спасибо маме, она позаботилась обо всем, даже коробку с провизией собрала на первое время, как знала, что некогда будет ходить в магазин, а чаю хочется.

Кирилл уже заправил койку, вскипятил чай, когда наконец-то появился Ганыкин, важный, как павлин, довольный, как петух, в дом он входил пружинной походкой. Кирилл ни о чем не спрашивал, он и без того знал, какими фантазиями окрылен этот живчик.

– Кто-то же должен заботиться о начальстве! – сказал он, залихватски подмигнув ему: ждал ответного восторга, тайного, но лучше явного.

– Чай садись пить, гигант!

– А спинка у Ольги, я тебе скажу, ничего… Каждый день теперь буду тереть!

– Меня тошнит от той пурги, которую ты несешь!

– Лейтенант, ты полегче на поворотах!

– А то что? – Кирилл выпрямил спину и расправил плечи.

Ганыкин казался крепким орешком, в нем чувствовалась сила, во всяком случае физическая. Но и Кирилл не промах, и боксом он в свое время занимался, и борьбой. И ни один тренер не запрещал оттачивать полученные навыки на таких недоумках, как Ганыкин.

– На старшего по званию катишь? Не советую!

– Не советуй. Не учи. Не рассказывай. Просто молчи!

– Да пошел ты!

Ганыкин толкнул Кирилла плечом, подошел к серванту, открыл створку, при этом он глянул на кровать, которая мешала ему взять кружку, но ничего не сказал. И чай налил молча, при этом он даже не догадался сполоснуть кружку, хотя в сенях стояло полное ведро и таз для использованной воды.

И за стол Рома сел молча, но надолго его не хватило. Чай ему не понравился, потому что в пакетиках, колбаса отдавала клопами, печенье недостаточно рассыпчатое, хорошо – к сахару претензий не возникло. Жаловался он без своей привычной водевильной бравады, не говорил, а брюзжал. На удивление, этот его ворчливый тон не раздражал и даже начал убаюкивать.

Кирилл уже практически уснул, когда наконец-то появилась Лежнева.

– Чайку! – И снова Ганыкин включил дешевого бодрячка.

Поднялся, схватил кружку, чайник, подставил стул.

– А убираться кто будет? – спросила Ольга, снимая пуховый платок.

Волосы уже не мокрые, хотя и не сухие.

– В бане? Я уберусь!

– Уберись!.. Просто уберись! – открывая дверь в свою комнату, сказала Ольга. – Вы уже договорились?

Она остановилась, развернулась на сто восемьдесят градусов, обвела взглядом комнату и будто случайно зацепилась взглядом за Ганыкина, а затем и за Кирилла.

– О чем? – Рома затаил дыхание.

Кирилл чуть не фыркнул, глядя на него. Пессимисты утверждают, что все женщины шлюхи, а оптимисты на это надеются. Видимо, Ганыкин из таких вот оптимистов, если решил, что Ольга ставит их с Кириллом в очередь к своему телу. Теперь им остается лишь выбрать, кому ложиться с ней первым.

– Кому спать, а кому на пост! – пояснила Ольга.

Ганыкин скривился, косо глядя на нее, но промолчал.

– А как вы хотели? Обстановка у нас, если хотите, сложная, незнакомая обстановка, убийства, похищения.

– Медведи, – усмехнулся Кирилл.

– Медведи, волки… – совершенно серьезно глянула на него Ольга. Но не выдержала, все-таки добавила сарказма в блюдо, которое хотела подать холодным: – Олени!

– И что, с берданкой вокруг дома? – спросил Ганыкин.

– Ходи, летай, стой, сиди, но враг не должен пройти. В двадцать три ноль-ноль отправляйся!

– А можно охранять вас у ваших ног?

– А с трех до шести дежурит лейтенант Батищев, – проигнорировав вопрос, сказала Ольга. – В шесть подъем и выезд. На сегодня все!