Восьмой детектив

Вид у инспектора Уайлда был немного озадаченный. Он одарил своего приятеля кислой улыбкой.

– Что тут скажешь? Кажется, многое вы просто угадали, но догадки совершенно верные. Жена хозяина яхты наблюдала все то, что вы сейчас описали. Гордон Фойл виновен, уж теперь-то и ежу понятно. Одного только не возьму в толк: зачем было рассказывать о яхте, когда преступление – твоих рук дело.

Мистер Браун соединил пальцы правой и левой руки.

– Полагаю, что он видел яхту вдалеке и решил немного оживить картину. Сама вероятность того, что историю могут подтвердить, придавала ей правдоподобия. Он наверняка не допускал и мысли, что они действительно хоть что-то видели. Шансы были весьма невелики, ведь верно?

– Это точно.

– Ему просто не повезло, что случилось иначе. – Он вспомнил умоляющий взгляд голубых глаз. – Что ж, значит, его вздернут?

Инспектор кивнул.

– Скорее всего. Смертная казнь через повешение.

Мистер Браун сочувственно закивал головой, и его усталое лицо казалось марионеткой, покачивающейся на привязанных к темени ниточках.

– Как жаль. Он мне понравился. Утешает лишь то, что я спас Дженнифер Аллен от брака с убийцей.

Он вспомнил ее слова: «Не знаю, что я буду делать, если его повесят». И улыбнулся легковерию юности.

– Смерть – грязное дело, иначе не бывает, – произнес инспектор Уайлд. – Пускай о последствиях горюет преступник, это не наше дело.

Без особого воодушевления приподняв бокалы, мужчины откинулись на спинки ярко-красных кресел.

В ту ночь жительница Чеверетта миссис Дэйзи Ланкастер проснулась в своем доме на Стейшен-роуд и выглянула в окно. Перед ней простиралось море, надежное и успокаивающее, как стакан воды на прикроватной тумбочке. Ей снилось лицо мужчины, с которым она повстречалась на набережной пару дней назад, мужчины, чья фотография появилась в газетах с подписью «помощник полиции», некоего мистера Уинстона Брауна, – оно вставало над водой, как бледная луна, его испытующий взгляд был прикован к ее окну, неимоверно длинная трость протянулась над бухтой к самой ее двери; лицо было холодным и безразличным, как волны.

Поежившись, она закрыла окно.

Вторая беседа

Джулия Харт не могла не ускориться на последней странице: «…лицо было холодным и безразличным, как волны. Поежившись, она закрыла окно».

Джулия положила рукопись на землю рядом с собой, налила стакан воды. Этот рассказ напомнил ей о побережье Уэльса, где она выросла. Грант отстукивал ногой какой-то ритм. Казалось, он полностью ушел в себя.

– Все в порядке? – спросила Джулия.

Его голова дернулась, как если бы вопрос застал его врасплох.

– Простите, – сказал он. – На секунду я забылся. Этот рассказ и впрямь вернул меня в прошлое.

– Так он основан на реальных событиях?

Грант покачал головой.

– Просто он пробудил кое-какие воспоминания. Пару случаев из моей жизни.

– А я вспомнила детство, – сказала Джулия. – Моя семья переехала в Уэльс, когда я была совсем маленькая.

Грант улыбнулся, стараясь выглядеть заинтересованным.

– А где вы родились?

– Вообще-то в Шотландии. И я ни разу с тех пор там не была.

– А я никогда не был в Уэльсе, – печально вздохнул он. – Вы скучаете по нему?

– Время от времени. А вы по Шотландии?

Грант пожал плечами.

– Теперь я вообще редко вспоминаю о ней.

Джулия почувствовала, что нужно сменить тему.

– Так, значит, все-таки Гордон Фойл был виновен? Наверное, эта история не могла закончиться по-другому. Если бы это оказался несчастный случай, концовка была бы менее эффектной. Как вы думаете?

Грант приподнялся на кулаках и развернулся спиной к солнцу, теперь против света его лицо стало неразличимо.

– Я не одобряю счастливый конец в криминальном жанре. Смерть должна представать перед нами не иначе как трагедией. – Он поднял с земли лимон и стал вертеть его между пальцами. Этими торопливыми движениями он будто извинялся за то, что ранее позволил себе отвлечься.

Джулия постучала ручкой по рукописи.

– Кажется, вам также не нравится изображать детектива героем? Мистер Браун – довольно зловещее создание. И, похоже, он в основном импровизирует. Даже коллега Брауна сознает, что в его действиях больше сумасбродства, чем метода.

– Да. – Грант пожал плечами. – Полагаю, я оспаривал идею, что детективные рассказы – это истории про логическую дедукцию. Как математик, могу сказать: ничего подобного. Большинство вымышленных детективов заняты тем, что высказывают вдохновенные догадки, не более того. С этой точки зрения в таких персонажах есть что-то фундаментально нечестное. Вам так не кажется?

Они сидели в лимонной роще, немного вверх по холму от его коттеджа. После того как они вместе пообедали, Грант на время оставил Джулию.

– Мне нужно прогуляться, – сказал он. – Хотите присоединиться?

Но Джулия еще не привыкла к жаре. После утреннего солнца она ощущала, что кожа на лице будто туго натянута, поэтому она осталась под лимонными деревьями, где было достаточно тени и куда долетал прохладный ветерок. Она села на землю и записала несколько комментариев к рассказу, который они только что прочли.

Грант вернулся через полчаса. Он шел со стороны коттеджа, и она наблюдала за его приближением: сначала он был размером с листочек, затем с лимон и в конце концов с небольшое деревце. Он нес графин с водой – казалось, теперь он будет носить его всегда, – и поставил его прямо перед ней. Она налила воду в стакан и начала читать.

– Действительно ли персонажи-детективы фундаментально нечестные? – Она задумалась. – Звучит как название диссертации. – Он ждал, что она скажет. Тишину пронзило птичье пение. – Я бы сказала, нет. Не более, чем сами детективные истории.

Грант прикрыл глаза.

– Мудрый ответ.

Джулия налила еще стакан воды. После первого рассказа она не горела желанием снова читать вслух, не в такой жаркий день: ее горло пересохло уже к концу первой страницы. Но еще утром Грант признался ей, что за последние несколько лет его зрение сильно ухудшилось. На острове не было оптометриста, а очки разбились несколько лет назад.

– В итоге я читаю очень медленно. И это мучительно.

– Значит, вы больше не пишете?

– И не пишу, и не читаю. Разве что когда без этого не обойтись.