Восьмой детектив

Она чувствовала, что у нее нет выбора и пошла ему навстречу, прочитав вслух два первых рассказа. На этом ее силы закончились.

Подул ветерок, принеся с собой слабый запах моря. Он бодрил, но слегка отдавал гнильцой. Это был запах самой жизни в ее вечном обновлении. Лимонные деревья, напротив, были окутаны облаком сладкого аромата, будто лампы, блистающие в тумане.

– Я засну, если мы будем сидеть здесь слишком долго. – Грант встал и принялся прыгать с одной ноги на другую. Он был одет в пиджак поверх белой рубашки, и снова не было ни намека, что его хоть как-то беспокоит жара. – Может, начнем? Вы готовы? Есть в этом рассказе что-нибудь, что вы хотели бы изменить?

Джулия посмотрела на него.

– Ничего существенного. Несколько фраз. Но я снова заметила нестыковки. И мне снова кажется, что они введены намеренно.

Повернувшись к ней, он слегка улыбнулся.

– Хотите сказать, что и в этом рассказе город – это образ ада? Тогда пребывание в нем может показаться чем-то приятным, вроде летнего лагеря.

Она рассмеялась.

– Нет, я имею в виду фрагмент ближе к концу. Когда после прогулки вдоль скал мистер Браун возвращается к скамейке у «Белого камня», церковные часы как раз отбивают половину десятого, но скамейка пуста. Хотя несколькими страницами ранее миссис Эпштейн не пожалела сил, чтобы уверить нас, что в это время она всегда сидит там. Понимаете, что я имею в виду? Зачем вообще упоминать о ее повседневных занятиях, если не для того, чтобы подчеркнуть несоответствие?

Темный силуэт Гранта ходил взад-вперед.

– То есть подразумевается, что она была похищена или что-то в этом роде?

– Нет. Думаю, подразумевается, что на самом деле он вернулся с прогулки в половине десятого вечера. Если внимательно прочитать соседние предложения, в них ясно описывается лунный свет, отражающийся в черном море. Еще один ключ – это название города.

– Чеверетт?

– Вечереет.

– О! – Он хлопнул в ладоши. – Такие шуточки могли забавлять меня, когда я был помоложе.

– Так что же мистер Браун делал целый день?

– Полагаю, это загадка. – Свободная одежда Гранта сейчас трепетала на ветру, глаза были широко распахнуты от волнения. – Но вы правы: должно быть, я добавил эти детали намеренно. Чтобы проверить, насколько внимательны читатели. Я не помню этого, но я вообще едва помню, как писал эти рассказы. – Он сел обратно на свое место. – Скорее вы должны объяснять их мне, а не наоборот.

Она подняла бровь.

– Все же кое-что вы можете объяснить. – Грант снял шляпу и чуть пододвинулся к Джулии. – С утра вы рассказали мне, что первое условие для детективной истории – это группа подозреваемых, которых должно быть по меньшей мере двое. Но в этом рассказе, кажется, есть только один.

Он откинул голову назад и ухмыльнулся небу.

– Да, он специально написан так, чтобы создавалось такое впечатление. Но это просто ловкость рук. Меня всегда привлекала идея детективного рассказа с единственным подозреваемым, своего рода парадоксальный взгляд на жанр. Но чтобы показать, что этот рассказ вполне удовлетворяет определению, я должен сначала рассказать про вторую компоненту.

Джулия взяла ручку и открыла блокнот, устроив его у себя не коленях.

– Я готова.

– Вторая компонента детективной истории – жертва или группа жертв. Это персонажи, которые были убиты при неизвестных обстоятельствах.

Джулия записала его слова.

– Первая компонента – это группа подозреваемых, вторая – группа жертв. Возможно, я могу угадать остальные.

Он кивнул.

– Я же говорил вам, все просто. Единственное условие, которое мы наложим на группу жертв, заключается в том, что в этой группе должна быть как минимум одна жертва. Поскольку если нет жертвы, нет и убийства.

– По крайней мере удавшегося.

– Итак, в данном случае у нас есть жертва, миссис Аллен, и подозреваемый, Гордон Фойл. И получается, что он действительно убил ее, но были возможны и другие варианты. Это мог быть несчастный случай, жертва просто могла оступиться.

Джулия сделала пометку в блокноте.

– Причина смерти – несчастный случай. Меня всегда притягивала сила частицы «не». Она как бы постоянно напоминает о том, как легко что-то может превратиться в свою противоположность: удача в неудачу, счастье – в несчастье.

Грант рассмеялся.

– Точно. Возьмем, к примеру, мое длительное пребывание на этом острове. Когда я ехал сюда, я видел впереди слово «свобода», написанное крупными буквами. Но чем старше я становлюсь, тем чаще задаю себе вопрос: может, я не разглядел частичку «не»?

«Вот и я тоже – не свободна здесь», – подумала Джулия. Она очень устала, и у нее все еще болело горло. Она улыбнулась ему.

– Это могло быть и самоубийство, хотя такая возможность в рассказе совсем не рассматривается.

– Верно, – сказал Грант. – И, если мы имеем несчастный случай или самоубийство, кого мы будем считать в наибольшей мере ответственным за смерть?

– Не знаю. Жертву, вероятно?

– Именно. Саму миссис Аллен. Что означает, что либо мистер Фойл повинен в ее смерти, либо она сама.

– Тогда она и есть второй подозреваемый?

– Правильно. Наше определение требует наличия группы из двух или более подозреваемых и группы, в которой есть по меньшей мере одна жертва, но в нем не говорится, что эти группы не могут пересекаться. Таким образом, миссис Аллен может быть одновременно и жертвой, и вторым подозреваемым.

– Но если она просто поскользнулась и упала, немного странно называть ее убийцей.

– Конкретно это слово, конечно же, неуместно. Но представляется разумным следующее утверждение: ее собственные действия могли бы стать причиной ее смерти в гораздо большей степени, чем действия других персонажей. Для начала она пошла гулять по этой тропинке. Следовательно, разумно включить ее в число подозреваемых. Это все упрощает.

– Понятно, – сказала Джулия, как только записала последние слова. – Значит, это еще один пример детективного рассказа с двумя подозреваемыми?

– Да, с той оговоркой, что один из них является жертвой. Так что в этой загадке про убийство имеется лишь один подозреваемый, исключая жертву.

– Похоже, в этом есть смысл. – Джулия подняла лимон с земли и вдохнула его сладкий запах. – У меня есть еще один вопрос.

– Какой же?

– Вы назвали свой сборник «Белые убийства». Я потратила довольно много времени, пытаясь понять – почему.

Грант улыбнулся.

– И к какому выводу вы пришли?