С той стороны. Повести и рассказы

– Это не удивительно… – кивнул Пётр Арсеньевич. – Если он один раз уже пошёл на то, чтобы тебя… – он сделал паузу, чтобы подобрать подходящее выражение, – заставить навсегда замолчать, то и ещё раз это сделает.

– Сделает, – подтвердил я. – Он же без тормозов, уголовник бывший. Сидел за побои.

– Тем более, – сурово сказал психотерапевт. – Но в любом случае за то, что он совершил покушение на убийство, повлёкшее тяжкие телесные повреждения, он должен ответить. И ты не должен его бояться. Он сам боится. Ведь ему неохота снова садиться.

– А как мы докажем? – спросил я. – Витька против него показаний не даст. Он будет повторять, что я сам упал, если что. Иначе ему придётся отказываться от своих слов. Да и Жору он боится ещё больше моего. Даши там не было. У нас только то, что я помню с вашей помощью. Но поверят-то Жоре с Витькой.

– Тут ты прав, Слава, – вздохнул доктор. – И, тем не менее, мы узнаем, что случилось раньше. Всю правду до конца. И эта правда будет на нашей стороне. И закон тоже.

Он достал из кармана часы. Я подумал, что его невозможно представить без этих часов.

– Итак, поехали, – он начал раскачивать их на цепочке. – Один!

Его голос понёс меня вспять по реке моей памяти, всё дальше и дальше назад, как упавший в воду лист, влекомый течением.

Перед моими глазами вспыхнула яркая и живая картина.

… – Вперёд! – гаркнул Жора и надавил на газ.

Джип рванулся с места и понёсся вперёд, прочь от пасеки. В направлении, где была развилка с дорогой на месторождение.

***

Мимо окон с сумасшедшей скоростью мелькали деревья. Вслед за нашей машиной в воздухе тянулся длинный пыльный хвост, как инверсионный след в небе от реактивного самолёта. Двигатель ревел оглушительно. Я мельком глянул на спидометр: Жора гнал под сто сорок. Наверное, можно было выжать из мотора этого старого джипа и больше. Но это было бы просто убийственно: нас и так то и дело рывками подбрасывало на неровностях. Даша каждый раз нервно взвизгивала при этом.

– Вот это я понимаю, с ветерком! – проорал Жора.

– Жорик, ну давай потише, – Даша недовольно потрясла его за плечо.

– Ай ты, моя куколка, – тот протянул к ней руку и хлопнул по самому низу спины. – Ну ты чё, это ж классно! Где ещё так разгонимся?

Нам навстречу стремительно приближался поворот. За ним где-то через километр грунтовка раздваивалась. Одна ветка уходила в направлении смычки с шоссе, вторая – к известняковому месторождению. Оно уже вздымалось вдалеке над лесом, большой белой шапкой выглядывало из-за сосновых верхушек.

– Жор, на развилке я за руль сяду, лады? – опять затянул свою песню Витька, словно опасаясь, что Жора увлёкся и забыл.

– Да сядешь ты, пионэр! – рявкнул Жора, не глядя на него. – Щас уже доедем!

– Да, Жора, дай уж ему порулить, – поддержала Даша младшего брата: ей, видимо, стало бы гораздо спокойнее, если бы Витька сменил Жору.

Жора загоготал и стал грубо лапать её, не стесняясь нас с Витькой.

– Жорик, ну перестань, – Даша жеманно заёрзала.

Но тот с гыгыканьем продолжал правой рукой хватать её за разные части тела, еле придерживая руль левой. Ему было очень весело.

А джип нёсся к повороту, уже не очень хорошо повинуясь водителю. Он вилял вправо и влево. Вот и последние метры промелькнули. Жора, не снижая скорости, резко повернул.

Я только успел увидеть одинокую человеческую фигуру на обочине грунтовки, прямо за поворотом, в нескольких метрах от нас. И стоящий рядом, тоже на обочине, «уазик» с прицепом. Если бы Жора держал руль обеими руками, мы бы промчались мимо. Но машину продолжало кидать из стороны в сторону. И когда мы выскочили из-за деревьев, она полетела прямо на этого человека.

Всё произошло моментально. Я услышал глухой удар, и такой силы, что сотрясло всю машину. Мне даже показалось, что джип на миг тормознулся. Одновременно раздался пронзительный, отчаянный визг Даши. Витька тоже завопил фальцетом, скорее даже громко заверещал, – никогда такого вопля я от него раньше не слышал.

Нас бросило вперёд, я больно ударился носом и лбом о спинку переднего сиденья. И с Витькой произошло то же. Жора резко дал по тормозам, жалобно заскрежетали шины по грунтовке. Джип по инерции проехал ещё несколько метров и остановился.

– Откуда… он… здесь… взялся?! – завопил Жора, матерясь после каждого слова.

Не сговариваясь, мы распахнули дверцы, выскочили и рванулись к неподвижно лежащему у дороги человеку. Я мельком обратил внимание только на то, что неподалёку на земле валялся странный головной убор – шляпа с сетчатой маской. Наверное, от удара она отлетела в сторону.

Маска, которую надевают пчеловоды.

Это была последняя деталь, которую я запомнил перед тем, как…

…снова наступила темнота.

– …Дальше! Что было дальше? – настойчиво допытывался откуда-то издалека голос Петра Арсеньевича.

– Не могу вспомнить, – механически, как робот, произнёс я.

Потом поползла тяжёлая, тёмная и глухая, как ночь, пауза. Она длилась нескончаемо долго, но в этой темноте снова заговорил голос, который считал от десяти до одного. И я знал, что когда счёт закончится, мрак должен рассеяться.

Так и было: на счёт «Один!» одним махом наступил рассвет, и я очнулся ото сна.

Я глубоко вздохнул и покрутил головой. Это воспоминание далось мне с огромным трудом. Господи, что же мы наделали?

Хотя – почему «мы»?

Пётр Арсеньевич слушал меня внимательно и не перебивал. Похоже, он всегда так слушал. Это у него, наверное, как говорится… профессиональный навык, подумалось мне.

Когда я закончил, он посидел молча, думая о чём-то, потом сказал:

– Что-то подобное я и предполагал. Теперь нам более-менее ясно. Жора сбил человека и хотел это скрыть. То, что виноват он и только он, не вызывает никаких сомнений. Пьяный за рулём, да ещё за дорогой не следил, управлял кое-как, и скорость не сбросил перед поворотом. Нам осталось узнать, кого он сбил и каковы последствия. И что было сразу после того…

– Я думаю, тот, кого мы… то есть Жора, сбил, – сказал я, – это был пасечник. Супруг той старушки, хозяйки пасеки. Она же говорила, что он поехал ульи переставлять. И ещё удивлялась: мол, как это мы могли разминуться.

– М-да, вот и не разминулись… – проговорил Пётр Арсеньевич, хмурясь.

Он подумал ещё немного, потом медленно заговорил:

– Я полагаю, осталось вынуть последний кусок твоих воспоминаний. И он, похоже, поддаётся труднее всех. Твоё подсознание упорно сопротивляется. А узнать это очень, очень важно. Ты ж понимаешь, Слава?

– Да, конечно, Пётр Арсеньевич, я понимаю. Значит, завтра у нас с вами будет ещё один сеанс? Окончательный?

Доктор с сомнением покачал головой:

– Нет, не завтра. Даже не знаю, когда. Мне кажется, ты ещё не готов к этим воспоминаниям. Нужно подождать несколько дней. А ещё лучше тебе, – когда встанешь на ноги, конечно, – прибыть на место, где всё это случилось.

– Туда? – я был изрядно удивлён таким поворотом. – А зачем?

– Знаешь, Слава, обстановка в отдельных случаях очень помогает вспомнить. А твой случай, насколько я могу судить из своего опыта, как раз этот. – Он загадочно посмотрел на меня. – Может быть, тогда даже никакого гипноза не понадобится.