С той стороны. Повести и рассказы

…Джип, подпрыгивая на ухабах и поднимая за собой облака пыли, мчался по грунтовке к возвышенности. Туда, куда мы и собирались попасть.

Её уже было видно вполне отчётливо на фоне тёмной линии лесов. Она вздымалась большой грязно-белой кучей с пологими склонами и неровно срезанной близко к основанию верхушкой. До неё было километров пять.

Я глянул на часы: было без двадцати пять вечера.

За рулём уже был Витька, и вёл он как-то нервно, вперившись напряжённым взглядом вперёд и крепко вцепившись в руль обеими руками. Насколько я мог разглядеть его выражение лица с заднего сиденья, особого восторга на нём не отражалось. Да и у меня на душе было скверно, не знаю, почему. Предстоящее приключение как-то уже совсем не радовало. Я не мог понять, в чём дело: то ли что-то плохое случилось, то ли должно было случиться… Впрочем, я уже сейчас, задним числом, знал, что ничего хорошего там меня не ждёт. И не мог понять, кто тревожится – я тогдашний или я теперешний.

Жора сидел на соседнем с Витькой сиденье – разрешил-таки ему сесть за руль. Он тоже угрюмо молчал, ссутулившись и уставившись на дорогу. Даша, которая теперь сидела рядом со мной, отвернулась и глазела через боковое окно с каким-то замороженным видом.

Известняковая гора быстро росла, занимая всё больше обозримого пространства. Минут через шесть-семь мы подъехали вплотную к подножию. Витька заглушил мотор. Вблизи месторождение выглядело впечатляюще. Ничего подобного я раньше не видел.

– Да, круто… – пробормотал Витька.

– Ну что, идём? – сказал я.

– Пошли, – прокряхтел Витька и стал вылезать.

Мне уже не столько хотелось сходить к этому месту, которое давно манило меня к себе, сколько хотелось вылезти из машины, побыть на воздухе. И желательно одному.

Вроде никому туда ехать уже и не хотелось. Почему же нас понесло туда, а не домой? Наверное, прежде всего потому, что Жора был пьян. Ему пока нельзя было вести машину на трассе, и мы все это понимали. Наверное, и он понимал. И нам нужно было подождать какое-то время, чтобы хмель у него выветрился. Хотя бы отчасти. Вот почему мы решили всё же ехать туда. По крайней мере, в тот момент я думал так.

Мы с Витькой вышли. Я достал из багажника свой рюкзачок, надел.

– Давай вот здесь пойдём, – сказал я, указывая на самое лёгкое, как мне казалось, место для подъёма.

– Ну, пошли там, – безразлично ответил Витька.

Мы без особого труда взошли на известняковое плато. Отсюда открывался потрясающий вид на все триста шестьдесят градусов. Леса, окружавшие месторождение, поднимались из-за неровностей ландшафта почти на всём обозримом пространстве как бы волнами. Местами над этим сплошным сосновым царством возвышались серо-коричневые верхушки скал. А на самом горизонте, за широкой зеленой полосой лугов, откуда мы ехали, серебристо блестели на солнце пятна озёр.

Мы с Витькой стояли, как зачарованные, озираясь и разглядывая эту красоту.

– Эх, классно! – сказал я.

– Да, всё ж не зря сюда ехали, – согласился Витька.

Мы помолчали. Вокруг было так здорово, и думать ни о чём плохом не хотелось.

– Как думаешь, скоро он протрезвеет? – наконец спросил я.

Витька пожал плечами.

– Да чёрт его знает… Может, и быстро. Он же здоровенный, как бычара. Это мы бы с тобой свалились с целой бутылки. А он может и две высадить зараз, нефиг делать.

– Так всё-таки, что теперь делать-то будем, Вить? – озабоченно спросил я.

– «Что делать, что делать…» – хмуро передразнил Витька. – Обсудили уже! А сейчас главное – до дома добраться нормально.

– Ладно, – вздохнул я. – Давай хоть пройдёмся. Посмотрим, что тут интересного.

Я уже разглядел ближе к центру плато, в паре сотен метров от нас, какие-то странные отверстия. Мне сразу подумалось, что это ямы, проделанные в результате выработок либо геологоразведочных работ. И потом оказалось, так и есть.

Оглядевшись ещё раз, я увидел, что к нам пьяной вихляющей походкой приближается Жора. Пока мы с Витькой наслаждались видами и переговаривались, он попёрся за нами и тоже поднялся сюда.

– Чёрт, его-то сюда зачем несёт? – с досадой, но тихо проговорил я.

– Да не знаю, что ему в машине не сидится, – хмыкнул Витька. – Может, за меня беспокоится.

– Сомневаюсь, – усмехнулся я. – Ладно, ты как хочешь, а я пошёл.

Я повернулся и зашагал к отверстиям, темневшим вдалеке на фоне изжелта-серой породы под ногами. Витька постоял, словно раздумывая, потом неуверенно тронулся за мной.

Подойдя поближе, я убедился: да, точно, это шурфы. Они располагались друг от друга на расстоянии нескольких метров. Вокруг отверстий из породы торчали какие-то металлические детали – наверное, остатки горнодобывающего оборудования. Когда-то, наверное, отсюда на поверхность извлекали доломит или что ещё там… Но почему-то перестали. Возможно, порода оказалась не подходящая, с примесями. Не знаю, надо будет преподавателя спросить…

Я думал обо всём этом механически и почти без всякого энтузиазма. Что-то другое тяготило меня и не шло из головы, как вбитый клин. То ли я тревожился, как поедем обратно, то ли ещё что… Сказать себе точно я по-прежнему не мог.

Я присел на корточки возле края одного из шурфов, заглядывая внутрь. М-да, ничего похожего на шунгитовые сланцы не наблюдается… Надо бы другие посмотреть, подумал я. Но сколько их тут всего? Сколько времени для этого понадобится? Захочет этот Жора нас дожидаться?

– Чё, профессор, интересно? – раздался совсем рядом Жорин пьяный голос.

Я вздрогнул. Жора стоял в метре от меня и криво усмехался, зажав в зубах дымящуюся сигарету. В раздумьях я и не заметил, как он подошёл. Витька тоже сделал несколько шагов ко мне, но держался поодаль, будто чего опасаясь.

Какая-то недобрая у этого бугая была ухмылка, и его тухлые глаза глядели колюче. Я начал было выпрямляться, ещё не осознавая, что у него на уме. Но не успел встать. Жора быстро шагнул ко мне, выбрасывая вперёд руку. Я успел разглядеть у него в руке небольшой предмет, похожий на сигнальный фонарик.

Но это был не фонарик. Жора резким движением ткнул меня в шею над ключицами холодной металлической поверхностью. И меня тут же с головы до пят с треском пронзил огненный спазм. В глазах у меня всё вспыхнуло, а всё тело словно бы скрутилось в звенящий жгут боли. Я даже крикнуть не успел. Последняя мысль, которая у меня мелькнула перед тем, как передо мной всё разом померкло, как будто за один щелчок выключился весь мир, – это то, что в руке у Жоры был электрошокер, и он ударил меня разрядом.

В следующий миг Жора сильно толкнул меня в грудь, и я, как мешок, полетел вниз.

Потом был удар, и надолго наступила темнота…

– …Один! – кнутом хлестнул голос Петра Арсеньевича.

Я судорожно всхлипнул, дёрнувшись всем телом, и открыл глаза.

***

– Да, вот это неожиданность… – нахмурившись, произнёс Пётр Арсеньевич, когда я закончил рассказывать. – Ну и как думаешь, почему он это сделал?

– Понятия не имею, – сглотнув, с трудом выговорил я.

То, что всплыло из глубины памяти, было для меня шокирующим откровением.

Психотерапевт помолчал, раздумывая о чём-то. Потом глубоко вздохнул и сказал:

– Вот что, Слава. Ты пока ничего никому не говори. И вообще не подавай виду, что это вспомнил. До поры до времени это должно остаться между нами. Нам с тобой нужно вспомнить, что было до того, как вы приехали к месторождению. Я предполагаю, что там у вас по дороге, после пасеки, что-то случилось. Следователь приходил к тебе неспроста. Нужно полностью восстановить картину событий. Тогда будет понятно, почему этот Жора сотворил такое. И почему твой друг, если всё видел, никому не сообщил.

– Ну, насчёт Витьки понятно, – ответил я. – Жора его просто запугал. Он и так-то Жору боится и слушается во всём… А вот зачем Жоре понадобилось меня спихивать в шурф? Да, тут не пойму. Я ему ничего плохого не сделал. Но не просто же так?

– Не просто, – кивнул Пётр Арсеньевич. – Даже самый отъявленный негодяй вряд ли станет без причины губить другого человека, да ещё на глазах у его друга. А ведь у него было явное намерение покончить с тобой. Как бы это ни было страшно тебе осознать.